НИЭННАХ ИЛЛЕТ - ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ

– Мама! Мамочка!

Женщина подхватила Аэни на руки:

– Ты… говоришь, девочка моя? Он вылечил тебя?

– Мамочка, смотри, что он мне подарил! – Аэни разжала кулачок.

– Пойдем к костру, малышка, я посмотрю…

– Зачем? – удивилась девочка. – Ведь так светло…

– Светло?.. Пойдем к костру.

На ладони девочки лежал маленький кленовый листок в золотых прожилках со сверкающей каплей росы. Мать осторожно взяла его в руку, боясь, что капля скатится с листка…

Он был из камня.

– Какое чудо… – тихо промолвил Гэлеон. – Как бы мне хотелось создавать такое же…

– Научишься, – ответил бесшумно подошедший Мелькор.

– А почему Аэни говорит, что – светло?

– Может быть, скоро вы поймете…

– Неужели ты не видишь, мама? Вон там, наверху – огонь, такой яркий, ярче костра… Видишь? Он говорит – это Солнце, Саэрэ, – девочка очень тщательно выговорила последнее слово.

– Саэрэ?

– Да, да! Он говорит – это звезда, только очень близко, поэтому так ярко светит…

Девочка весело щебетала, рассказывая, что было там, куда она ездила. Ей не хватало слов, и она озабоченно морщила нос, пытаясь объяснить, как это – дворец из камня, мерцающие стены пещер, высокие черные горы… Какой там был странный зверь – пушистый, черный, с глазами – как светящиеся зеленые листья, ласковый… Потом, утомленная, свернулась калачиком у костра и задремала, крепко сжимая в кулачке кленовый листок. По лицу вертевшегося тут же мальчишки было заметно, что он жгуче завидует Аэни; однако справился с собой и, присев рядом, начал жадно прислушиваться к разговору взрослых.

– Ты говорил – один из Творивших Мир… Кто они? Как был создан мир? – допытывался Гэлеон. Мелькор прислонился к стволу дерева, скрестил руки на груди и начал:

– Был Эру, назвавший себя – Единым, которого в Арте стали именовать Илуватаром, Отцом Всего Сущего…

Когда рассказ был окончен, некоторое время все молчали. Потом снова заговорил Гэлеон:

– Значит, мы – Дети Единого?

– Да, так…

– Скажи, а где же другие Бессмертные? Почему мы никогда не видели их? Ты говоришь: вы пришли в Арту, чтобы приготовить этот мир к приходу Эльфов и Людей: почему же только ты пришел к нам? Разве другие не знают того, что знаешь ты?

– Знают. Но они покинули эту землю и ныне пребывают в Земле Бессмертных, Валиноре. Здесь я один.

– Почему же ты не среди них?

– Мой путь иной, чем у них. Не зная Тьмы, они изначально отвергли ее и могут жить только в Свете. Теперь Тьма и темнота равно страшат их.

– Разве Бессмертным ведом страх?

Мелькор промолчал.

– Тебе известны судьбы мира. Скажи, какова судьба Эльфов?

– Вам предопределено бессмертие – таков дар Единого. Вам суждено уйти в землю Бессмертных.

– Но мы не хотим уходить! – горячо воскликнул тот, кому предстояло стать Художником.

– А я хотел бы взглянуть на Валинор, – задумчиво промолвил кто-то. – Увидеть и вернуться…

– Вы не сможете вернуться. Такова воля Единого.

– Но если нам суждено уйти, зачем же ты говоришь с нами? – спросил Гэлеон.

– Вы не испугались Тьмы, а значит, способны понять ее, и тогда вам откроется суть Равновесия Миров. Вы сможете освободиться от оков Предопределенности, и вам будет дано право выбора.

– Ты говорил – выбор дан только Людям… Значит, мы станем Людьми?.. Бессмертие… А что такое смерть?

– Только Смертные могут уйти из этого мира, найти свой путь в Эа.

– Это тоже дар Илуватара?

– Нет. Это мой дар тем, кто разорвет замкнутый круг Предопределенности.

– Я не все еще понимаю в твоих словах. Нужно думать. Ты останешься с нами?

– Мне нужно покинуть вас ненадолго. Но я вернусь.

– Мы будем ждать тебя, Крылатый.

…Когда Черный Всадник скрылся в сумраке леса, глядя ему вслед, Гэлеон тихо сказал:

– Кажется, я понял его… Если бы не было Тьмы, мы никогда не увидели бы звезд…

Он вернулся к ним, Крылатый Вала. И снова говорил с ними, объяснял, отвечал… Дети привязались к нему, а он рассказывал им прекрасные истории о травах и звездах, о зверях и камнях… Первые дети в этом юном мире, они были удивительными существами – доверчивые, открытые, восхищенные, удивительно нежные, как хрупкие цветы. Наивные, чудесные создания, которых невозможно было не любить. И казалось Мелькору – все, что творит он сейчас – творит для них. Так появились в мире удивительные существа: огромные черные бабочки с крыльями, отливающими зеленью и золотом; летучие рыбы; морские раки, строившие себе прекрасные раковины-дома; единороги и дельфины; стрекозы с огромными глазами, похожими на драгоценные камни; водяные паучки-серебрянки и морские змеи… И не было для Валы радости большей, чем видеть изумленные глаза детей и слышать: «Что это? Какое чудо…» И теперь, глядя на Учителя, Ортхэннэр с трудом мог удержаться от улыбки. Как все переменила маленькая гостья Хэлгор! И правда – удивительные существа…

Эльфы полюбили Крылатого. И однажды Гэлеон сказал ему:

– Чем дольше говорю с тобой, Мелькор, тем яснее понимаю, сколь многого мы еще не знаем… Но так скажу я: довольно нам скитаться по земле без цели. Если позволишь, пойдем с тобой.

– Идите. Я покажу вам путь.

…Они удивлялись, как дети, всему, что видели вокруг – да, по сути, они ведь и были детьми. Они любили давать имена новому: они видели Солнце и Луну, но больше любили ночь и звезды – Свет-во-Тьме. Не сознавая этого, они уже шли путем Людей, и Мелькор не удивился, когда Гэлеон сказал:

– Мы понимаем, какой выбор ты предлагаешь нам. И принимаем твой путь.

– Все ли вы обдумали? Не торопитесь с ответом; дар смерти – великий и страшный дар. Не проклянете ли вы меня за этот выбор?

– Нет. Мы сами выбрали путь; другого ныне для нас нет.

– Загляните в себя. Нет ли в вас страха и сомнений?

– Нет, Мелькор. Мы с открытыми глазами выбираем дорогу, и никто из нас никогда не скажет, что лживыми словами ты привлек нас на свою сторону. Я знаю сердцем, что ты говоришь правду. Мы сделали свой выбор, Крылатый.

Он называл их Эльфами Тьмы, Эллери Ахэ, и своими учениками. Для них он был Учитель, и Аэанто – Дарящий Свет. На Севере, в Долине Гэлломэ – там, где была обитель Мелькора, – построили они свой деревянный город, и Мелькор часто покидал свой черный замок и жил среди них. Для Майя Ортхэннэра они стали друзьями и братьями; ему радостно было ощущать себя одним из них. На своем языке они произносили его имя, как Гортхауэр, и сам он вскоре стал считать это своим именем. Гортхауэром начал называть его и Учитель; только иногда в минуты задумчивости он называл своего Ученика по-прежнему – Ортхэннэр.

И пришло время, когда в своих владениях собрал Мелькор Орков, дрожавших от ужаса перед неведомым, слепых и для Тьмы и для Света. Он надеялся с помощью своих учеников вернуть им то, что утратили они, поддавшись страху. Но темнота сковывала их разум, и страх вытеснил из их душ все. Мелькор был бессилен что-либо изменить. У Эльфов Страха остался лишь дар Единого – бессмертие.