Ян Ирвин - Геомант

Джо закрыл глаза и пробормотал припев старинной песенки, популярной в дни его молодости.

— Ты еще здесь, Тиана?

— Да, — прошептала она, едва сдерживая рыдания. — Я никуда не уйду.

— Дай мне еще глоток бренди.

Тиана наклонила фляжку, но на этот раз старик не смог пить, только смочил кончик языка.

— Джо? — Тиана тронула его руку.

— Что?

— Есть ли из шахты другой выход?

— Зачем тебе?

— Меня ищут. Механик Ниш прошел в деревню как раз перед тем, как я ушла.

Джо долго не отвечал, и Тиана уже решила, что все кончено. Его костлявая ладонь лежала у нее на руке. Тиана сжала пальцы, и тогда он заговорил:

— Я слышал, что есть другой выход с девятого уровня. Очень длинная штольня, идущая на юг, в шахту Бу-Гил. Когда-то этот проход закрывали, но, по всей видимости, открыли снова. Шахтеры — скрытный народ. Мало кто знает о втором выходе.

— А еще какие есть выходы?

— Больше нет… или я не знаю о них. В шахтах не должно быть много выходов, иначе золото может унести сквозняком… или течением.

— Неужели больше никак не выбраться?

— Кто знает? Среди шахтеров встречаются воры, но они не рассказывают о своих делишках честным труженикам.

Его рассказ не слишком обнадежил Тиану.

— Хочешь еще выпить, Джо?

— Разве что капельку, чтобы почувствовать вкус.

Тиана наклонила фляжку к его губам, но жидкость вытекла наружу. Пальцы Джо сжали рукоятку молотка, потом снова расслабились.

— Джо! — закричала Тиана. — Джо!

— Есть для тебя кое-что еще, — едва слышно прошептал он. — Это тебе поможет на твоем пути.

— Ты уже все отдал мне, Джо.

— Кое-что еще…

Он попытался улыбнуться, но дыхание со свистом покинуло его легкие, слабая дрожь пробежала по телу, и Джо затих.

Он умер. По щекам Тианы потекли слезы. Бедный Джо, он был таким добрым и ласковым с ней. Девушка поцеловала его в лоб и положила ему в правую руку лежащий рядом молоток. При этом движении из левой руки выкатилось что-то блестящее.

Это был тот самый кристалл, который Тиана страстно хотела получить со времени их последнего посещения шахты. Он представлял собой двойную пирамиду, окрашенную в чистейший розовый цвет, а внутри обеих вершин виднелись пучки расходящихся иглами кристаллов, каждый из которых был тоньше человеческого волоса, они почти соединялись в центре, но там находился маленький пузырек, наполовину заполненный водой.

Тиана подняла кристалл, и в ее мозгу вспыхнул яркий свет, осколки радуг протянулись во все стороны, стали изгибаться и переплетаться между собой. Она ощутила себя в центре силового потока, но совершенно непохожего на те, с которыми ей приходилось работать раньше. Волны, кольца и шары разных цветов возникали из ниоткуда, колебались, меняли цвета и очертания, проплывали мимо, словно перед ее взором проносились образы из неведомого на земле измерения.

Кристалл не требовал пробуждения, он уже готов к действию. Чувство восторга охватило Тиану, но так же быстро исчезло, уступив место ощущению потери. Она никак не могла совладать со своими чувствами.

Тиане не раз приходилось видеть кристаллы с таким наполнением, большинство хедронов на заводе изготовлялись из таких камней. Но никогда прежде ей не встречался такой идеально симметричный и совершенный экземпляр. При мысли о его возможностях у Тианы по коже поползли мурашки.

Она завернула кристалл в обрывок кожи и тщательно спрятала в свой узел. Потом она еще раз поцеловала Джо в лоб и подняла флягу. В его мешке нашелся кусок хлеба и сыра, девушка в последний раз разделила трапезу со своим другом и помянула его глотком бренди из репы.

Она оставила рядом с телом его заплечный мешок и зажженный фонарь. Потом подняла свои вещи, второй фонарь и ушла не оглядываясь.

В тот день, когда контракт Тианы был передан в детский питомник, Ниш написал своему отцу длинное письмо. Он известил Ял-Ниша обо всем, умолчав лишь о своих отношениях с Иризис. Главный следователь требовал подробных отчетов, и Ниш постарался, чтобы его отец узнал о событиях из его письма, а не из сплетен на заводе. За чиновниками всех рангов велось наблюдение, а осведомители считались всего лишь подмастерьями в искусстве слежки и были под особо строгим присмотром.

Болезнь Тианы и ее ссылка, вопреки ожиданиям, не доставили Нишу особой радости. Месть оказалась не такой сладостной, как он себе представлял, кроме того, Ниша не покидали мысли о причастности Иризис. Не с ее ли помощью ремесленник Тиана заболела кристаллической лихорадкой? Но выяснить что-либо не представлялось возможным. Теперь Иризис избегала встреч с механиком. Он рисковал всем, а взамен не получил ничего. Более того, Ниш обнаружил, что скучает по Тиане, по ее стройной фигуре и легкой походке.

Через пару дней Ниш в свой выходной день отправился в Тикси, чтобы отдать письмо и пересказать новости Фин-Мак, руководившей всеми отделениями разведки в городе. Фин-Мак подчинялась непосредственно его отцу. Эта невысокая хрупкая женщина, которой не было еще и тридцати, была слишком молода для такого ответственного поста. Судя по ее темным волосам и карим глазам, изящным чертам лица и сдержанной манере поведения, она была уроженкой Тикси. Она не носила обручального кольца, но Ниш не осмеливался допустить ни малейшей вольности. Все в ее поведении кричало: «Держитесь от меня подальше!»

Фин-Мак отложила письмо в сторону и подняла глаза. Ниш не выдержал ее взгляда.

— Я уже слышала, что произошло с Тианой, — невыразительным голосом произнесла она. — Скверная история.

Ниш уперся взглядом в стол, гадая о том, что именно известно этой женщине. Дознаватель снова взяла в руки письмо и положила в серую папку.

— Это письмо будет отослано с курьером уже сегодня.

Фин-Мак кивнула в знак того, что Ниш может уйти.

Механик покинул ее кабинет со вздохом облегчения. Дело сделано, и через пару недель курьер доставит послание в Фассафарн, где живет его отец. Даже если Ял-Ниш разозлится, чего вполне можно ожидать, от него не будет ответа в течение целого месяца.

На обратном пути Нишу пришлось проходить мимо детского питомника. Вопреки собственным ожиданиям, он подошел к главному входу и справился у привратника о новенькой, по имени Тиана. В кармане Ниша позвякивало несколько серебряных монет, его первый заработок в качестве осведомителя, и он с удовольствием подумал, что может купить то, в чем было отказано.

— Мы не имеем дел с мальчишками, — презрительно фыркнул мужчина, стоявший у двери.

— Я уже мужчина! Мне двадцать лет, и я имею право. В тот момент Нишу было всего девятнадцать, но какое это имело значение?

— Посещение детского питомника — это не право, это привилегия. В этом заведении строго отбираются источники семени. И в первую очередь мы должны убедиться в его зрелости.