Роберт Асприн - Душа города

В самой нисийской магии чувствовалась некая извращенность, отличная от магии Ишад. Некромантка упала на колени, зачарованная.

Рэндал бесцеремонно схватил ее за локоть.

— Вставайте, моя смелая госпожа, и бегом отсюда, пока лучи не изжарили нас или… она… возвращается.

Ишад вдруг осознала, что чувство присутствия Роксаны было чем-то большим, чем просто эхом от Сферы.

Вскочив на ноги, Ишад устремилась к раскрытому окну, следом рванулся Рэндал.

Едва они выскочили наружу, как внутри раздался крик, похожий на рев дракона, и дом запылал.

В центре пожара Ишад видела Сферу, по-прежнему вращающуюся, разливающую цветное пламя и языки4 чистого огня, взмывающие к небесам.

Невдалеке послышался стук копыт.

Подъехавший Страт, точно пушинку, с легкостью подхватил Ишад на руки и усадил в седло, то же самое проделал с Рэндалом Крит.

Никто не спрашивал, уничтожена ли Сфера. Все видели шар, становившийся все ярче, больше размером, который поглощал пламя горящего дерева, камня и разгорался звездой.

Когда дом рухнул, всем показалось, что само небо вспыхнуло огнем. Демоны пламени скользнули в сиянии и растворились во тьме.

Крылатые молнии понеслись в направлении восходящего солнца, которое оказалось не в силах соперничать с их свечением.

В небе из лиловых сгустившихся облаков вылетел орел. Летящий к земле пылающий орел был перехвачен по пути гигантской кошкой с огненно-красными глазами, выросшей из черного облака, которое поглотило все тепло. Так домашняя кошка хватает воробья, а ведь это могла быть битва богов.

Птица отлетела в сторону, отчаянно махая крыльями. Кошка ударила ее один раз, затем второй. Орла закружило в воздухе.

Стон, подобный низвергающимся небесам, издал один противник, рев, наполненный муками ада, — другой.

Птица ушла в сторону, круто забрала вправо, потемнела, уменьшаясь в размерах, и рухнула в огонь, пылавший на месте дома Роксаны.

Ишад заметила, что птица не упала на землю, а спикировала меж горящих бревен, туда, где кипела Сфера Могущества, превратившаяся в потоки белой горячей массы, подхватила клювом несколько драгоценных камней и была такова.

Ишад обернулась и увидела, что и Рэндал, чье лицо было покрыто потом, а веснушки превратились в черные точки, тоже заметил это.

Волшебник с усилием пожал плечами и слабо улыбнулся.

— Давай не будем говорить им, — предложил он, склонившись над ее ухом. — Возможно, что это была не… она.

— Может, и так, — согласилась Ишад, глядя в темное небо.

Тем же утром, после того как небеса погасли, Темпус сидел рядом с Нико, когда в комнату заглянул Рэндал.

— Я присмотрю за ним, командир, — предложил маг, коснувшись своего криса, с помощью которого он получал целебную воду.

Джихан уже приготовила из плаценты какой-то несчастной черной кошки порошок, и глаз Нико начал заживать.

Хотя даже с помощью волшебства залечить разом все раны оказалось не так-то просто. В комнате, следующей за покоями раненого воина, спали двое детей, которых так никто и не решился разбудить.

Темпус подумал, что именно этим надлежит заняться во дворце Рэндалу. Тем не менее сказал он совсем иное.

— Невидимка и я закрепили наш союз. Ты передашь ему это, когда Нико будет в сознании? И по возможности безо всякой магии.

В свое время по приказу Темпуса Рэндал работал в союзе с Нико и с тех пор горячо любил его.

Волшебник посмотрел вниз, потом вверх и, наконец, пожал плечами.

— Естественно. А как же дети?..

— Спроси у бога: он породил их, а не я, — бросил в ярости Темпус и выскочил из комнаты.

Ему требовалось немедленно овладеть женщиной, чтобы умиротворить бушующего внутри Бога Бури, лично поблагодарить некромантку и подготовить приветственное слово к прибытию Терона, императора Рэнке.

Однако еще до того, как воин нашел подходящий дом на улице Красных Фонарей, Темпуса отыскала Джихан.

— Куда это ты собрался? — осведомилась она, сверкая глазами и взяв маршала под руку.

У него возникла мысль провести Джихан внутрь одного из борделей, но времени на это не было. Дочь Пены пришла, чтобы предложить Темпусу стать посредником в споре о полномочиях между Стратом и Критом, поинтересоваться, смогут ли они все вместе посетить «банкет для вернувшихся героев», который устраивали проживавшие в верхнем городе друзья Ишад, и узнать, не заметил ли он что-либо странное в поведении жеребца Страта.

Поскольку у Темпуса хватало своих проблем, одной из которых как раз и была Джихан, он согласился отправиться с ней, дал разрешение Союзу и Третьему отряду отправиться на банкет и солгал насчет лошади, сказав, что ничего странного в ее поведении он не заметил.

— Госпожа, — шепотом позвал Стилчо. Ставший нежитью пасынок переминался с ноги на ногу на пороге задней комнаты дома, высившегося на берегу реки. Постоял еще. В трубе завывал ветер, в камине уютно потрескивали поленья. Ишад в черном одеянии сидела в кресле перед камином, сцепив руки и глядя на огонь, который озарял разбросанные по комнате яркие платки, плащи и платья, превращавшие дом в некое подобие ярмарочной палатки.

Единственным темным пятном в комнате была сама Ишад, завороженная игрой пламени. Внезапно свечи запылали так ярко, что Стилчо отшатнулся, попятился назад и вдруг в кого-то уперся. На его плечо легла тяжелая рука.

Он обернулся и увидел перед собой черные нисийские глаза Хаута. Подбородок Стилчо задрожал, в горле застрял ком. Хаут буквально испепелял его своим взглядом, приковав к месту. Казалось, во всем мире нет других звуков, кроме рева пламени, и иных видений, кроме огня. Хаут прижал палец к губам и осторожно, почти неслышно увлек Стилчо за собой. Он отвел Стилчо в маленькую, завешанную портьерами и драпированную шелками комнату, где они жили.

Там Хаут схватил его за плечи и, отодвинув в сторону шелковую занавеску, прижал мертвяка к стене, вперив в него свой змеиный взгляд.

— Отпусти меня, — медленно вымолвил Стилчо. Слова с трудом вырвались из немеющих челюстей, которые будто превращались обратно в холодное непогребенное мясо и кости, в то, чем и были они до Ее вмешательства. Ни боли, ни агонии, лишь страшный холод, словно нечто непроницаемое заслонило от Стилчо источник его жизни.

«Д-дай мне и-идти. Она сказала… ты не должен магически касаться меня». — Эти слова так и не слетели с его уст, Стилчо произнес их глазами.

— Ты чувствуешь? — спросил Хаут. — Ты чувствуешь это, нежить? Она встревожена. Она плетет свои магические сети. Сегодня вечером души полетят обратно в Ад. Чувствуешь, как ускользает твоя?

— Убери от меня ру-руки.

Вместо ответа Хаут еще сильнее сжал плечи Стилчо.