Роберт Асприн - Душа города

— Нет. — Крит стоял в той же позе, держа арбалет спущенным к полу. — Где лошадь? Ты что, оставил жеребца во дворе на всеобщее обозрение?

— Я не планировал задержаться. — Страт хлебнул кислого вина и скривился. Желудок был пуст, и вино камнем легло в него. — Я договорился о мире в городе и, похоже, нажил себе этим немало врагов. Насколько я знаю, у Камы есть связи с НФОС, так? Я посчитал… я посчитал, что, может, она получила ответы на свои вопросы.

— Она пыталась выстрелить тебе в спину, но я остановил ее. А ты заявился сюда в безумной ярости на меня, не догадываясь об этом… Нет, ты не сошел с ума. Зачем ты приехал сюда? Почему ты вошел сюда, если ждал, что я готов убить тебя?

— Я уже ответил тебе. Я думал, что если бы ты хотел меня убить, то уже сделал бы это. Прошлой ночью мне не удалось с тобой поговорить, вот и вся причина. — Страт осушил чашу и поставил ее обратно, прежде чем снова обратил взгляд на Крита, на арбалет и открытую дверь. — Мне пора. Лошадь ждет во дворе.

— Чертова лошадь… чертова нежить. Туз, она не потеет, не ест, она точно зомби. Во имя господа, Туз, останься.

— Ты хочешь нейтрализовать меня?

— Куда ты направишься?

Страт по-настоящему не думал об этом и даже не знал, есть ли где-нибудь вообще для него место, помимо этой комнаты. Все его последние действия были бессмысленны, не было нужды приезжать сюда, не стоило вступать в перепалку с Критом, и даже те мысли, которые не покидали его со вчерашней ночи, даже они потеряли всякий смысл. Его партнер не пытался убить его, так же как не пытался Темпус, если только не допустить, что Каму послал именно он, хотя этот вариант меньше других походил на правду. Это могло быть дело рук НФОС или любой иной силы, желавшей хаоса в Санктуарии. Он представлял жизнь свою заколдованной чарами богов, которые наблюдали за городом и за тем, кто пытался этот город спасти. А потом боги были низвергнуты, а следом обратился в руины и город. Страт сам порой не понимал компромиссов, на которые шел, и прекрасно сознавал, что находится по другую сторону баррикад от Крита и своих старых товарищей.

Он не видел Ишад с тех пор, как та исчезла за углом дома Мории. Он попытался поймать Хаута, но потерял его след. Страт потерял из виду всех, кого, как он думал, держал в поле зрения.

— Я не знаю, — сообщил он Криту. — Не знаю, куда я направлюсь. Восстановить некоторые связи, посмотреть, что можно изменить. Если ты не заметил сам, я хочу обратить твое внимание на тот факт, что мир, созданный моими стараниями, пока еще держится, а те трупы, что появляются на улицах, свидетельствуют о том, что определенные люди верны своему слову и поддерживают мир в тех кварталах, которые контролируют! В Лабиринте можно валяться мертвецки пьяным, и никто не покусится на твою одежду. Это прогресс, разве не так?

— Нечто подобное имеет место быть, — признал Крит и, когда Страт попытался пройти мимо, удержал его легким касанием. — Туз, я готов выслушать тебя. Если тебе нужна моя помощь, я помогу.

— Что это была за ловушка? — бесхитростно, без задней мысли спросил Страт. Это происшествие — Кама, выстрел с крыши — перестало беспокоить его и превратилось в часть тоски, сопровождавшей каждый его шаг, каждое проклятое, бесполезное действие, совершаемое им с тех пор, как Она отвернулась от него и решила быть с ним жестокой. Хаут дал ему кольцо, сделал шаг, который мог оказаться и Ее шагом, ведь одни только боги знали, что у Нее на уме Весь мир казался мрачным, и Страт спросил просто:

— Крит, чей это приказ?

— Я сейчас не занят и пойду с тобой. Это легче, чем за тобой следить, — ушел от ответа Крит. — Как раньше, когда мы были вместе.

— Это было здорово.

— Так я помогу тебе?

— Нет, — ответил Страт, отводя его руку. — Мне нужно кое-кого повидать. Не следи за мной. Больше всего мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь проткнул тебя ножом, что вполне вероятно.

— Ты охотишься за этим нисийским подонком? Это был очень неприятный вопрос, он затрагивал интересы Ишад, и ответить на него было довольно сложно.

— Кроме всего прочего, — наконец отозвался Страт, еще раз попросил Крита держаться в стороне и пошел к выходу.

За спиной зазвенела тетива, и болт арбалета ударил в тяжелую каменную притолоку, венчая окончание разговора. Страт замер как вкопанный, а потом повернулся лицом к Криту. Секундная слабость в коленях сменилась гневом.

— Просто хотел удостовериться, что ты проснулся, — сказал Крит.

— Уверяю тебя, я не сплю. — Страт повернулся на каблуках и двинулся вниз по лестнице, чувствуя, как предательски подкашиваются ноги.

Левой рукой он схватился за перила, чувствуя острую боль оттого, что испугался неожиданного выстрела, и оттого, что наблюдающий сверху Крит знает, что означают побелевшие костяшки пальцев на перилах. Унижение стало окончательным.

К черту Крита.

К черту Темпуса и всех этих правоверных богоизбранных. Темпус разговаривал с Ишад и сообщил ей тогда, за столом в ее доме, нечто такое, что та, пробормотав что-то в ответ, затем выставила Страта дураком на потеху честной компании. Он даже не вернулся за плащом, будучи не в силах вновь переступить порог той комнаты.

Ему вдруг пришло в голову, что Крит может знать, о чем тогда шептались Темпус и Ишад. Положив руку на шею гнедому, Страт глянул вверх, где с пустым арбалетом в руках стоял Крит.

— О чем договорился с ней Риддлер? — спросил Страт.

— С кем? С Камой?

Страт подумал, что тот намеренно уходит от ответа.

— С ней, черт возьми, у Пелеса. Чего она добивалась?

— Думаю, тебе стоит поинтересоваться об этом у него самого. Где твой здравый смысл? Ты что, так и будешь кричать через всю лестницу?

— Ладно, — поднял свисавшие поводья Страт. — Я разберусь с этим вопросом, может, даже сам спрошу его. — Запрыгнув в седло, воин почувствовал, как под ним пробуждается ото сна могучая и подвижная сила.

— Бывай. — Страт повернул коня и выехал со двора на узкую аллею.

Все вдруг смешалось, и улица, словно во время приступа лихорадки, стала ускользать от его глаз. Всадник коснулся кармана на груди, где хранил маленькое кольцо, едва налезавшее ему на мизинец.

Она послала его через Хаута, который потом напал на колонну, пытаясь захватить нечто находящееся в руках Темпуса, жреца богов.

Стратон вытащил кольцо и надел его на палец. Оно было точно наркотик, от которого становилось трудно дышать. При Крите Страт постеснялся носить его, однако, не раздумывая, надел сейчас, когда на кольцо никто не взглянет, а редкий прохожий илсиг посчитает его за одного из безликих пасынков. В конце концов, внешность его была самой, что ни на есть типичной, а сил вполне достаточно для человека с мечом. Всякий горожанин в случае встречи с ним постарается поскорее отвести глаза, показав, что нет никакого повода пялиться на высокого и сильного ранканца верхом на лошади. Никто не заметит, что глаза мужчины на миг потеряли осмысленность, когда с помощью этого кусочка металла Страт снова ощутил контакт с Ней, и душа его на некоторое время нашла покой.