Саймон Браун - Наследство

Примас посмотрел на принца внимательным долгим взглядом.

— Ваше Высочество, вы не можете говорить это всерьез.

— Еще никогда за всю свою жизнь я не говорил ничего более серьезного.

— Исцеляющий Ключ предназначен для наиболее священных дел, Ваше Высочество.

— А что м-м-может быть более священным делом, чем спасение жизни?

— Однако откуда вам известно, что он станет действовать? Вы никогда не пользовались им…

Увидев выражение лиц своих собеседников, примас замолчал.

— Вы уже использовали его, верно?

— Несколько дней назад, внизу возле доков, — пояснил Эдейтор. — Ключ подействовал, когда мы вместе с принцем попытались вызвать это действие. Мы спасли жизнь человека. Точнее, Ключ спас его жизнь.

— По своему положению я принц Гренды Лиар и владею огромным богатством, — произнес Олио. — Но вместе с этим у м-м-меня нет такой власти, которая п-п-позволила бы мне помогать народу этого королевства. Мне к-к-казалось, что это могло бы стать возможным, что это самый подходящий случай.

— Ваше Высочество, вы ведь не можете провести всю свою жизнь здесь. У вас существуют обязанности во дворце…

— В мои намерения вовсе не входит п-п-проводить все время в п-п-п-риюте. Я стану посещать его лишь в наиболее серьезных случаях, когда потребуется м-м-могущество Ключа.

— Однако вы не можете исцелять всех больных и умирающих, — неумолимо заявил Нортем. — Каким образом вы станете решать, кого нужно спасать, а кого оставить умирать?

Лицо Олио помрачнело.

— Здесь я буду полностью зависеть от советов вашего священника. Я знаю, что не в моих силах помочь всем. Старикам д-д-должно быть п-п-позволено умереть в мире, но даже и здесь приют может помочь. Этот приют станет для них местом, где облегчат их боль. Однако многие умирают б-б-без всякой необходимости, от б-б-болезни, от несчастного случая, еще от чего-нибудь. Вот тут-то я смогу помочь. В таких случаях я буду помогать. Для них я б-б-буду принцем.

Нортем посмотрел на Олио с новым чувством уважения и чем-то вроде благоговения. Он глубоко вздохнул и заговорил:

— Одна из наиболее тяжелых проблем для нас состоит в том, что мы не способны сделать больше для бедняков и больных страдальцев. Со времени окончания Невольничьей Войны мне иногда кажется, что нашему ордену следует найти новый серьезный повод для расширения нашей миссии. Может быть, вы даете нам такой повод. У вас будет свой священник.

Ни принц, ни Эдейтор не встретили его слова возгласами восторга, однако сам Нортем почувствовал глубокое успокоение.

— Вам нужны были от меня две вещи. Во-первых, вам требовалось мое участие. Вторым вы назвали мое молчание. От кого я должен держать все в тайне?

— От м-м-моей сестры, — сказал Олио таким тоном, словно это разумелось само собой. — И от всех, кто так или иначе связан со двором. Вы можете себе представить, что произойдет, если Ариве станет известно, чем я занимаюсь?

— Она от души похвалит ваше благородное дело! — воскликнул Нортем. — Неужели вы сомневаетесь в благодарности королевы?

— Конечно же, нет. Однако она будет настаивать на том, чтобы я передвигался исключительно с охраной. Отовсюду станут приходить посмотреть на то, как принц Олио творит чудеса. Приют превратится в цирк, а не в м-м-место для исцеления больных. Нет, мое участие должно оставаться в т-т-тайне.

— Но вам непременно потребуется какая-то защита, — настойчиво заявил Нортем.

— Зачем? Почему кто-то должен заподозрить, будто я каким-то образом связан с приютом? А в случае, если м-м-мне будет угрожать какая-то опасность, то меня будут окружать маги Эдейтора, и они смогут защитить меня от любой беды.

— Все равно рано или поздно ваше участие раскроется, — не сдавался Нортем.

— Но сейчас я просто д-д-должен настаивать на сохранении т-т-тайны, отец, — решительно сказал Олио. — Я б-б-буду делать все, как считаю нужным.

Нортем согласно кивнул, однако на его лице было написано, как огорчила его эта ситуация.

— Что ж, Ваше Высочество, раз вы так настаиваете, я буду хранить вашу тайну, хотя и думаю, что в конце концов все это добром не закончится.

Олио перегнулся через стол, взял примаса за руку и погладил, точно отец, успокаивавший ребенка.

— О том, когда все раскроется, мы будем думать тогда, когда до этого дойдет, если дойдет.

Камаля разбудил женский крик. Он выскочил из постели и в одном нижнем белье с обнаженным мечом в руках бросился в главный зал харчевни. Зал был пуст. Из кухни доносились рыдания.

К нему присоединился Эйджер, одетый немного лучше и тоже с мечом в руках, готовый к любым действиям.

— Линана нет в его комнате, — озабоченно произнес горбун.

Камаль громко выругался, и вместе друзья бросились в кухню, ожидая самого худшего. Посреди кухни было распростерто тело Айрана, окруженное, точно жутким ореолом, большой лужей крови. Горло хозяина было перерезано от левого уха до середины гортани. Эйджер опустился на колени возле тела и дотронулся сперва до шеи мертвеца, а затем ощупал его ладони. Рядом в кресле лежала, отчаянно рыдая, одна из помощниц Айрана по кухне.

Камаль метнулся к двери, однако Эйджер остановил его.

— Бесполезно, Камаль! Он мертв вот уже несколько часов. Шея и пальцы успели застыть, словно костяные.

Камаль, не обратив внимания на эти слова, выбежал из кухни. Эйджер схватил за руку кухонную работницу.

— Когда ты вошла сюда?

— Не больше чем пять минут назад, сэр! Я чистила снаружи, вошла сюда, чтобы поставить кастрюли, и увидела господина Айрана! О Боже, это ужасно… — Ее голос вновь сорвался на крик, однако Эйджер сильно встряхнул ее.

— Слушай меня! У вас здесь есть священник?

— Да, сэр.

— Ступай и приведи его сюда, да побыстрее. А еще собери всех, кто только работал здесь сегодня ночью!

— Да, сэр, — послушно повторила работница и вышла из кухни. Поток ее слез прекратился теперь, когда для нее нашлось дело. Вернулся Камаль с перекошенным от ярости лицом.

— Там сбоку к стене харчевни были привязаны три коня, а в грязи я обнаружил четыре пары следов. С тех пор, как там были люди, прошло около пяти часов.

— Линан был с ними?

Камаль пожал плечами.

— Не могу с уверенностью этого сказать. Мы ни за что не должны были оставлять его ночью одного!

— Ну, теперь с этим уже ничего не поделаешь.

— Мы с Дженрозой могли бы поискать повнимательнее.

— Ты бы сперва лучше оделся, если не хочешь своим видом перепугать горожан. Да, кстати, я попросил эту женщину привести священника.

— А что, если он нас узнает?

— Ради Бога, друг, а что, если он заподозрит нас в убийстве Айрана? По крайней мере, если мы постараемся помочь понять, что здесь произошло, мы сумеем этого избежать.