Джулия Джонс - Ученик пекаря

Таул, взвесив все сказанное Стариком, решился:

— Мне нужно быстроходное судно, чтобы доплыть до Ларна. Старик и бровью не повел.

— Будь по-твоему. Я найду тебе корабль. Еще что-нибудь?

— Я тоже хотел бы расплатиться кое с кем.

— С девушкой по имени Меган? Я позабочусь, чтобы ей возместили расходы.

Таул с трудом скрывал удивление — есть ли что-нибудь, о чем этот человек не знает? Ему, однако, понравилось, что Старик не стал расспрашивать его о цели его плавания. А Старик, словно прочтя мысли Таула, сказал:

— Я не хочу знать, что поручил тебе Бевлин, но хочу высказать тебе два предостережения. Вот первое: у меня широкие связи в Обитаемых Землях, и я знаю, что рыцари во многих местах перестали быть желанными и ненависть к вашему ордену растет. Не показывай своих колец никому: они ничего не принесут тебе, кроме бедствий. — И Старик добавил, видя выражение лица Таула: — Ты молод, полон возвышенных идеалов и, возможно, не понимаешь того, что происходит.

— Я заметил, что в Рорне к рыцарям относятся враждебно.

— И есть за что. А всему виной Тирен. Он прибирает к рукам деньги и власть, прикрываясь маской борца за веру.

Таул встал.

— Нельзя осуждать человека на основании одних только слухов. Тирен был мне другом, когда я нуждался в друге больше всего.

Старик махнул рукой:

— Сядь, я не хотел тебя обидеть. Мне до рыцарей дела нет. Если ты хочешь по-прежнему следовать за ними, я не собираюсь становиться у тебя на дороге. Ты мечтатель и полагаешь, что главное в жизни — это добиться третьего кольца. Так вот, я знавал многих рыцарей и могу тебе сказать: третье кольцо — это не конец, а только начало. Что ты, собственно, собираешься делать, получив его? Совершать подвиги, которые тебя обессмертят?

Таул почувствовал, что краснеет. Так далеко он не загадывал, если не считать смутных мечтаний о славе. Будущее не для него. Настоящее — единственное платежное средство, которое он может тратить без опаски.

— О чем, бишь, я говорил? — с обезоруживающей улыбкой спросил Старик.

— Ты говорил, что у тебя два предостережения, а я пока выслушал только одно.

— А, да. Второе состоит вот в чем: Ларн — предательский остров, будь осторожен, когда речь зайдет о цене. — Старик взял у Таула чашку с крапивным отваром. — Мотылек о тебе позаботится. К сожалению, они с Заморышем сейчас заняты. Тебя проводит Ноуд, мой слуга. Мотылек даст тебе знать, когда все будет готово.

На тихий зов Старика вошел мальчик и вывел Таула из комнаты, а Старик вернулся на свое место у огня.

Таул вновь проделал тот же путь с завязанными глазами, на сей раз без выхода на свежий воздух. Мальчик, приведя его в ту же каморку, достал с полки нож Таула и кривую саблю.

— Старик не хочет, чтобы тебя опять треснули по башке, — сказал он, отдавая оружие Таулу. Вновь завязав Таулу глаза, мальчик вывел его по ступеням наружу, провел еще немного и снял повязку. — Ну вот и все. В конце улицы повернешь налево и мигом окажешься в квартале шлюх. — И Ноуд исчез, юркнув в какой-то закоулок.

Таул, последовав его указаниям, вышел на знакомую улицу и в глубокой задумчивости вернулся к Меган.

Тавалиск ел сливы. Перед ним стояла полная миска спелых темно-пурпурных плодов. Он сдавил одну своими пухлыми розовыми губами, и сок брызнул на подбородок. Раздраженно утеревшись шелковой салфеткой, Тавалиск выплюнул косточку на пол.

Постучавшись, вошел Гамил с чашей в руках.

— Орехи, ваше преосвященство, — сказал он, ставя чашу на стол.

— Ну-с, Гамил, какие новости? — Тавалиск, выбрав мягкую блестящую сливу, надкусил ее острыми зубами.

— Наш рыцарь благополучно вышел из когтей Старика.

— В каком виде? Избитый? — Тавалиск плюнул косточкой, целя в спящую собаку.

— Кажется, нет, ваше преосвященство.

— Какое разочарование! Что же они задумали? — Тавалиск, не попав в собачку, тряхнул ее и разбудил.

— Не могу сказать наверняка, ваше преосвященство. Даже вам неведомо, что замышляет Старик.

Тавалиск, собравшийся надкусить новую сливу, положил ее обратно.

— А вот это, Гамил, не твоего ума дело. Ты глуп, если считаешь себя моим единственным источником. — Гамил с надлежащим раскаянием склонил голову, а Тавалиск продолжал: — Старик распоряжается здесь, лишь покуда я ему позволяю. Его деятельность подрывает власть Гавельны, и меня вполне устраивает, — Тавалиск сунул в рот большую сливу, — подобное ограничение власти первого министра. Верховная власть в Рорне должна принадлежать мне. Старый герцог живет отшельником, отказавшись от своего права властителя. Кому-то нужно заполнить пустоту — и пусть Старик вместе с первым министром думают, что это они ее заполняют. Пока эти двое держат друг друга за глотку, Рорн мой. — Тавалиск промокнул рот салфеткой. — Тебе нужно будет связаться с нашим шпионом в замке Харвелл.

— Слушаюсь, ваше преосвященство. Что ему передать?

— Я хотел бы знать имена врагов Баралиса. Он хочет женить Кайлока на Катерине Бренской, и нет нужды говорить, сколь неприятен мне этот союз. Брен и так уже чересчур силен, а в союзе с Королевствами герцог может заграбастать себе весь север. Кто знает? Эти две державы способны завоевать все земли, лежащие между ними. Халькус, Аннис, Высокий Град — мы оглянуться не успеем, как славный герцог будет править доброй половиной Обитаемых Земель. — Тавалиск, разволновавшись, налил себе крепленого вина и поморщился: букет в сочетании со сливами оставлял желать лучшего. — А о торговле и говорить нечего. Герцог стакнулся с проклятыми рыцарями, и они норовят лишить нас куска хлеба, устанавливая более низкие цены. Тактика шарлатанов!

— Куда как скверно они поступают, ваше преосвященство, — разве мы лишнее запрашиваем?

Тавалиск, пристально глянув на Гамила, снова глотнул вина и опять остался недоволен.

— Такое положение крайне серьезно. Я должен внимательно следить за событиями. И всех игроков нужно расставить по местам. У Баралиса должны быть сильные враги, и я свяжусь с ними. Зачем делать что-то самому, когда другие могут сделать это за тебя? — Тавалиск попробовал вино в третий раз, и вкус, хотя и по-прежнему горьковатый, наконец удовлетворил его.

— Я выясню, у кого есть причины ненавидеть лорда Баралиса, ваше преосвященство.

— Зная Баралиса, я не сомневаюсь, что в замке Харвелл найдется не один человек, имеющий на него зуб. — Тавалиск снова отпил из чаши. Непонятно, как он мог находить этот нектар горьким?

— Что-нибудь еще, ваше преосвященство?

Тавалиск сунул секретарю собачку:

— Прогуляйся с Коми по саду, Гамил. Его весь день не выводили, и ему надо облегчиться.

Гамил бросил на патрона злобный взгляд, но Тавалиск притворился, что не заметил этого. Гамил вышел, и архиепископ с ехидной улыбкой на лице принялся колоть орехи.