Мэри Джентл - Древний свет

Я сделала с трудом давшееся усилие и прогнала видение. Кассирур взглянула на меня снизу вверх, когда я жестко сказала:

— Всегда ли будет земля? Вы спросите семьи с Побережья. Они бы воспользовались оружием Народа Колдунов, если бы смогли, или техникой Земли, а вы намереваетесь найти свой единственный выход — эту технологию… усовершенствовать здесь производство продовольствия и поделиться землей с теми, кто умирает от голода…

Ортеанка с алой гривой встала. Выражение ее лица сказало мне, что я просчиталась, начав обсуждать вопрос слишком рано и слишком прямо.

— Мы не хайек , Кристи. Мы не станем пользоваться наукой инопланетян. Мы не пойдем по этому пути, который ведет к новой Золотой Империи и новому уничтожению!

Эта неопрятная женщина средних лет теперь мало походила на Говорящую-с-землей; в ее голосе звучал сильный гнев. Я инстинктивно (испытывая отвращение к себе за то, что так поступаю) перешла в атаку, ударив прямо в слабое место.

— Прибыл ли в Таткаэр Баррис Раквири? — спросила я. — Или он по-прежнему в телестре Раквири превращает реликты Народа Колдунов в действующую технику?

Альмадхера долго выдерживала мой взгляд.

— Баррис Раквири мертв.

— Что? Как! Когда это случилось?

— Месяц назад. Мы дали ему в пище сарил-кабриз , — сказала Говорящая-с-землей. Она говорила совершенно спокойно. — Он умер. Джахариен Раквири решил последовать за ним и тоже принял сарил-кабриз . На этом наука Народа Колдунов в телестре Раквири закончилась.

Свет Источника покрывал рябью черты ее бледного лица и зеленую мантию, в тишине я слышала из столовой шум аширен и голоса споривших Дуга и Кори и лишь пораженно смотрела на эту ортеанку, которой, как мне думалось, я могла довериться. Что может быть ужаснее? Я была поражена. Тем, что она говорила, или тем, как она это сказала?

— Вы убили его?

Кассирур Альмадхера склонила голову набок.

— Я убила его. Думаю, тем самым я стала также причиной смерти Джахариена, и сожалею об этом.

— Как вы можете тут стоять и говорить такое!

— Я отправила его в блаженство, — ответила она, — какое сама готова ощутить охотнее, нежели любую из его земных теней, каковы любовь и экстаз. Я дала ему сарил-кабриз , чтобы закрыть его глаза, и смерть, чтобы открыть их в том сияющем царстве, яд, чтобы замкнуть его уста, и смерть, чтобы раскрыть их для дыхания в огне Ее мира.

Мы встречаемся и расстаемся, снова встречаемся и не забываем.

Я смотрела на нее, а она улыбалась. В улыбке были теплота, дружелюбие и определенная доля юмора. Она жестом пригласила следовать за нею в столовую и вошла в проход под аркой.

Боль заставила меня осознать, что мои ногти вонзились в ладони. «То, что я испытываю, это шок, — подумала я. — Это насилие. Это не дружественные отношения, мне нельзя иметь ортеанские воспоминания, которые ощущаются как прошлые жизни, нельзя думать о том, насколько это отлично от того, как Народ Колдунов пресыщался смертью, жил прекращением жизни, поклонялся угасанию, ортеанцы же любят цикл ухода и возвращения, потому что это иллюзия.

Я думала, что являюсь земным человеком, что во мне нет той части, которая принадлежит Орте в большей мере, чем я того хочу , а свет Звезды Каррика покрывал рябью кривизну поверхности этого сияющего купола.

Некоторое время спустя тишину нарушили шаги, и под купол, окинув его взглядом, вошел Дуг Клиффорд.

— Я намерен открыть доступ в старые правительственные помещения на Западном холме, — сказал он. — Там хранится аппаратуру высокого уровня технологии, а нам потребовалось бы связываться с Компанией и орбитальной станцией. Я хочу знать, как родина реагирует на Орте.

Я сказала:

— Люди здесь не намерены участвовать в совместной работе. Нам придется прекращать здесь нашу работу. И недалеко уже время, когда военные корабли Побережья пересекут Внутреннее море.

Этот день был Девятым днем Седьмой недели Дуресты, днем Поста, следующий — Первым днем Восьмой недели Дуресты, днем Праздника. Был ясный летний рассвет; тонущие в мареве середины утра дневные звезды роняли свой теплый свет на каменные стены заброшенных помещений правительства Доминиона.

«…управлению пришлось поддерживать позицию правительства, — говорило мне изображение Стивена Перро из головизора. Я не оборачивалась к нему, а продолжала смотреть в окно. Сообщение продолжалось: — Это означает, что мультикорпорации хотят теперь ликвидировать нас и открыть новое Управление Связи. Такое, которое они могут контролировать. Я могу вводить их в заблуждение еще несколько недель, но вы нужны нам здесь, чтобы сражаться за нас!»

«Это моя профессия», — подумала я. Он казался неясным, далеким, погруженным в великолепие цветов, этот белый город Таткаэр в летний день. Я находилась в небольшом доме телестре Арентине на Западном холме и из окон его второго этажа могла видеть паром и западную сторону гавани. Там теснились пришвартованные возле доков корабли, вокруг которых бурлили толпы людей в ярких мантиях. От парома Салатиэл непрерывным потоком прибывали ортеанцы и верховые мархацы . Стоило им оказаться на острове, и они исчезали в запутанных узких улицах, которые быстро расчищались. Город снова оживал.

«А я хочу только наслаждаться им, — подумала я, — этим долгим и золотым летом в Таткаэре…» Меня все время изводила срочность. По всему побережью укомплектовывались людьми посты для зажигания сигнальных костров, а рашаку -связь и гелиографы не приносили никаких иных сообщений, кроме предупреждений о необходимости наблюдать за морем…

Голос Стивена Перро смолк. Я поняла, что пропустила его мимо ушей и, что стоило бы прослушать сообщение снова.

А затем, повернувшись спиной к окну, впервые со времени своего возвращения услышала резкий полуденный перезвон городских колоколов.

Через соседнюю комнату вошел Дуг.

— Коммуникатор опять отключился. — Он нахмурился. — Я все еще ничего не слышал о реакции родной планеты. Что говорит либо об избытке безразличия с их стороны, либо о том, что мои уважаемые хозяева забывают санкционировать широкое освещение событий средствами массовой информации.

В сказанном присутствовал юмор Клиффорда, но при всем том и искренний интерес. Я сказала:

— Может быть, они испытывают трудности. Мой заместитель, Перро, говорит, что Компании снова вышли на тропу войны.

— Должен признаться, что на месте национального правительства я не ссорился бы с мультикорпоративной Компанией, чей валовой продукт превышает мой по величине на несколько порядков…

Он подошел к окну, посмотрел на царившую на причале суматоху.

— Альмадхера говорит мне, что церковь снова открывает большой Дом-источник возле Цитадели. Вы говорили, что нам нужно вести переговоры с Говорящими-с-землей и с Хранителями Источника, Линн, вы пойдете туда со мной?