Пола Вольски - Великий Эллипс

— Ну, это дерево, — сказал король.

— Выполненное с абсолютной точностью, — глаза Невенского загорелись. — Ваше Величество, обратите внимание на потрясающую достоверность — текстуру коры дерева, неповторимый изгиб каждого лепестка, узловатость ствола — все детали воспроизведены абсолютно…

— Да, очень хорошо. Похоже на дерево. Ну и что оно будет делать?

— Делать?

— Да, оно так и будет стоять здесь как дрессированное огненное дерево, или оно может что-то делать !

— Что же, если мне будет позволено спросить, Ваше Величество ожидает, чтобы оно делало ?

— Ну откуда я знаю? Какой-нибудь фокус, полагаю, что-нибудь увлекательное. Об этом ты должен беспокоиться, не так ли? Ты что, Невенской, действительно думаешь, что я буду выполнять за тебя твою работу? Включи свое воображение, парень!

— Сир, перед вами искусный, осознающий себя огонь, неповторимое в своем роде явление, он может менять собственную форму по желанию, способен воссоздавать в совершенстве бесконечное разнообразие форм, и вы жалуетесь, что это недостаточно увлекательно? Ваше Величество, я должен заметить… — Невенской приложил все усилия, чтобы не сорваться. Непозволительно указывать королю на ограниченность его восприятия, надо делать как раз наоборот. Загнав внутрь свое негодование, он спокойно продолжал: — Я должен заметить, что способности Искусного Огня только начали проявляться. Вы только посмотрите, сир.

Какая форма, какой образ может поразить капризную фантазию Безумного Мильцина? Включи свое воображение, парень! И Невенской открыл свое сознание космосу, и вдохновение тут же пришло.

Он вновь мысленно заговорил, подбирая команды с предельной осторожностью, и Искусный Огонь сразу же откликнулся. Цветущее дерево закружилось вихрем, исчезло, вновь переплавившись в огненную колонну, колонна снизилась, уменьшилась и начала перекручиваться, трансформироваться, пока не приобрела формы обнаженного женского тела, стройного, с обворожительными изгибами, с лицом, исполненным колдовского чувственного соблазна. Зеленая сирена, в которую перевоплотился Искусный Огонь, улыбнулась и тряхнула головой, откинув назад огненное облако волос.

— О-о-о, — задохнулся Мильцин. Его выпученные жабьи глаза еще больше округлились. — О-о-о.

— Видите, сир, — Невенской с удовлетворением отметил преображение монарха, — потенциал Искусного Огня неисчерпаем. Вы ведь и не предполагали такое увидеть?

— Великолепно, — шептал король. — Поразительно. Она так прекрасна!

— Удовольствие Вашего Величества — самая высокая для меня награда.

— Это самое очаровательное создание, которое мне доводилось видеть, — произнес Безумный Мильцин. — Безупречная. Бесподобная. Никогда я не встречал такой напряженной страсти, такого откровенного желания!

— И это только одна из бесконечного числа форм, и каждая последующая прекраснее предыдущей, — вел пропаганду Невенской, удовлетворенно улыбаясь.

— Подумать только, как мы ошибались! — не переставал удивляться король. — Это создание, которое мы называли Искусным Огнем, на самом деле должно именоваться Огненной Богиней. О, да, это совершенно, она совершенна. Воплощение истинной женственности, а мы до сих пор этого не осознавали! Почему мы были так слепы?

— Ваше Величество, все смертные ошибаются.

— Невенской, я должен к ней прикоснуться! Это ведь можно, не так ли? Не отвергай моих чувств, мой друг, не отвергай ее чувств — я ведь ощущаю ее страсть, она горит в ее несравненных глазах!

— Думаю, незначительное прикосновение допустимо, — осторожно согласился Невенской. Он все обдумал. Он контролировал Искусный Огонь, он мог доверять ему во всем. — Да, вы можете подержать ее руку. Только недолго.

— Это лишь начало, — Мильцин бегал глазами по изгибам тела зеленой красавицы. — Начало долгого путешествия, я уверен.

— Один момент, сир, — Невенской сконцентрировал свои мысли и обратил их внутрь. — Прелесть моя, ты все хорошо сделал, я горжусь тобой. Сейчас послушай меня. Это важно, очень важно.

— Чточточто? — спросил Искусный Огонь.

— Король хочет прикоснуться к тебе.

— Съестьсъестьсъестьсъесть…

— Ничего подобного. Ты позволишь ему прикоснуться и не тронешь его.

— Тухлое мясо коснется меня. Я съем.

— Нет! Ты не съешь. Ни кусочка не тронешь. Ни волоска на его голове. Ты понял меня?

— НетНетНет.

— Да.

— Что такое это тухлое мясо, чтобы касаться Искусного Огня?

— Наш сюзерен, наш правитель.

— Но не мой.

— Никаких споров больше, — Невенской напряг волю. — Ты слышишь мои команды. Ты повинуешься.

— Без шуток.

— Протяни королю руку.

— Ну, это не настоящая рука, — продолжая ворчать, пламенная красавица протянула очаровательную зеленую руку.

Мильцин робко взял ее. Нежная рука огня, не обжигая, лежала на его ладони, и улыбка восторга расплылась по лицу короля. Очень осторожно он сжал в своей ладони руку Искусного Огня и несколько минут стоял, наслаждаясь прикосновением.

— Я чувствую дикие вспышки ее эмоций, — наконец обрел дар речи король. — И я уверен, что и Огненная Богиня чувствует мою страсть. — Он легонько погладил длинные зеленые пальцы, которые потрескивали и мерцали при его прикосновениях. — О, как она отзывчива!

— СЪЕСТЬ! — Искусный Огонь содрогнулся от желания, и на секунду его человеческая личина дрогнула. — ПожалуйстаПожалуйстаПожалуйста!

— Нет. Я запрещаю тебе.

— ПОЧЕМУ?

— Она — страсть, воплощенная в человеческом облике, — признался король. — Она — божественна. Я должен познать ее всю, Невенской, я должен всю ее исследовать. Ты найдешь способ, как сделать возможным наш союз. Я полагаюсь на тебя, мой друг.

— Я… ну да. Союз. Ваше Величество меня обескуражили, — совершенно искренне признался Невенской.

— Съестьсъестьсъестьсъестьсъестьсъестьсъесть…

— В этом нет ничего удивительного, — заключил Мильцин IX рассудительно. — Ты создатель Огненной Богини, ее отец и учитель. Несомненно, ты, человек, который знает ее так хорошо, должен понимать, что она и твой монарх обладают огненными душами, похожими как близнецы. Что может быть естественнее желания двух огненных душ слиться в единое целое? Я уверен, что не льщу себе, полагая, что Богиня разделяет со мной это желание.

— Съестьсъестьсъестьсъестьсъестьсъестьсъесть…

— С полной уверенностью я заявляю, что она неравнодушна, сир. Хотя…

Резкий стук в дверь кабинета освободил Невенского от дальнейшего сочинения небылиц.

— А, я совсем забыл, — Мильцин тряхнул головой. — Я был так поглощен! — Повысив голос, крикнул: — Войдите!