Дмитрий Воронин - Воинство сатаны

— Отступление, — коротко, словно ставя точку, отрубил генерал Таркин.

Лагерь, снова вернувшийся в руки людей, был наполнен суматошной жизнью. Отовсюду доносился лязг оружия, стоны раненых, трубное ржание скакунов. Оставшиеся в живых старшие офицеры собрались в порядком изорванной генеральской палатке, чтобы определить дальнейшие действия имперской армии.

За последний час здесь прозвучало немало предложений — в большинстве своем, окрыленные неожиданно свалившейся им прямо в руки победой, легаты предлагали незамедлительно переправляться через реку и гнать, гнать ургов вплоть до их стойбищ и дальше, в бесплодные земли, где этому проклятому племени, возможно, придет конец. Легаты и подавляющее число уцелевших центурионов уже предвкушали, как в пух и прах разнесут ургскую армию, как огнем и мечом пройдутся по ургским пещерам… и, конечно, строили планы и на определенную добычу. Если уж лесные племена и вынуждены были покупать большую часть провианта, необходимого многочисленной Орде, то это, кроме прочего, означало, что золото у тварей водилось.

Эти планы разделяли почти все. Кроме Орнея Таркина и еще одного-двух центурионов.

— Вы не понимаете. — Генерал пытался вразумить подчиненных, хотя уже и понял, что дело скорее всего закончится прямым приказом… и, Эрнис, сделай так, чтобы офицеры не сочли нужным воспротивиться этому приказу, как унижающему их родовую честь. — Вы думаете, что Орда напугана, что Орда разбита? Это не так. Они все еще сильнее нас, и кроме того, что мы знаем об их возможности подтянуть резервы? Ничего… Может быть, через час-другой к ним подойдут еще несколько тысяч соплеменников.

— Но они деморализованы… — попытался спорить Урбан. Генерал поморщился. Конечно, рвение молодого воина было понятно, и в его годы Орней Таркин и сам был таким же… но всему же должны быть пределы.

— Даже деморализованные, они вполне могут смять нас просто количеством, — устало сказал он, понимая, что дальнейший спор будет просто повторением всего ранее сказанного. Тем более время было драгоценно, Орда наверняка опомнится быстро и возжаждет крови. Людской крови… — Итак, я приказываю отступать. Мы пойдем через Таласские горы, вот сюда. — Палец ткнул в карту, — Далее повернем на юг и дня через два сможем встретиться с легионами де Брея.

Некоторое время офицеры молчали, размышляя над услышанным. Затем Дайн осторожно поинтересовался:

— Таласские горы почти непроходимы, генерал…

— Только для кавалерии, легат. Пехота сможет пройти по Длани Мага… я вижу, вы знаете это место.

Многие и в самом деле не раз слышали о дороге, вернее, тропе, ведущей через Таласские горы. Один из участков этой то расширяющейся до размеров настоящего тракта, то превращающейся в узкую тропинку дороги и назывался Дланью Мага… место злое и, по мнению многих, пропитанное старой злой магией. Никто в здравом уме не сунулся бы в эти места… по крайней мере без серьезной магической поддержки.

— Вы хотите бросить скакунов? — В голосе Дайна возмущение смешивалось с самой настоящей болью. Его всадники сыграли немалую роль в сегодняшнем бою, и теперь бросить скакунов на верную гибель или, о чем было страшно даже подумать, оставить их ургам было, с точки зрения Дайна, настоящим предательством.

— Если бы вся армия могла сесть на скакунов, — сухо ответил Таркин, — я бы с удовольствием отвел армию через долины и Холодное нагорье. Но пехота не сможет оторваться от Орды, и нам либо просто не дадут уйти далеко, либо ударят в спину. К тому же путь через горы самый короткий. Нам необходимо соединиться с де Бреем, тогда и в самом деде можно будет разбить Орду. По-настоящему,

— Но…

— И я, кажется, отдал приказ. Вам надлежит его исполнить. Легионы должны быть готовы к выходу… — Таркин бросил взгляд на чудом уцелевшую во время боя клепсидру, — через двадцать минут. Твои солдаты, Дайн, останутся в лагере. Вы создадите видимость того, что легионы все еще здесь. Если урги начнут переправу, поджигайте лагерь и немедленно отступайте, не ввязываясь в схватку. Если нет — дождитесь темноты и уходите за нами к перевалу. Будете двигаться верхом столько, сколько сможете, потом оставите скакунов.

Генерал мрачно оглядел офицеров и глухо закончил:

— Мы должны отступить. И еще… выводить войска из лагеря надо осторожно… я не знаю, остались ли у них шаманы, но наблюдатели у них есть наверняка. И эти наблюдатели ничего не должны заметить.

Нельзя сказать, что лагерь вскипел… и все же движение за частоколом усилилось. Отряды солдат один за другим покидали укрепление. И в то же время создавалась имитация бурной деятельности — легионеры восстанавливали поврежденный частокол, ремонтировали порубленные ургами баллисты, над укреплениями поднимались многочисленные дымы костров, разожженных под походными кухнями… пожалуй, тут легионеры немного перестарались, и огонь, в обычное время почти бездымный, сейчас исторгал едкие черные клубы дыма, которые должны были бы дать понять наблюдателям Орды, что лагерь живет полноценной жизнью и активно готовится к обороне.

Пехота уходила — когорта за когортой, уходила, взяв с собой только немного провианта и воды да оружие. Впереди у них был трудный, хотя и не слишком долгий путь.

Дайн поднял голову и посмотрел на темное, сплошь затянутое тучами небо. Идеальное время, чтобы начать отход. Урги, все еще не оправившиеся от полученного удара, так и не начали повторную атаку — и, видимо, в ближайшие часы не начнут. Значит, пора выводить солдат.

Конечно, Дайну было чертовски досадно сдавать укрепление без боя. Но теперь, когда в его распоряжении осталось всего четыреста воинов, с этим количеством смешно было думать даже о том, чтобы сколько-нибудь существенно задержать форсирование реки ургами, и тем более о том, чтобы вообще отразить атаку. Большую часть уцелевших скакунов реквизировали для перевозки раненых. Через горы товарищам придется тащить их на носилках, но до перевала эту работу куда выгоднее возложить на животных.

— Приготовиться к отходу, — скомандовал он.

Десяток вестовых разнесли эту весть по лагерю в мгновение ока. Многие урги говорили на общеимперском, а в ночном воздухе звуки разносятся далеко, поэтому приказы передавались вполголоса. Солдаты готовили цепи костров — от одного зажигался другой, а потом и третий… огни будут гореть всю ночь — более того, издалека будет создаваться иллюзия, что одни костры гаснут, другие зажигаются… что лагерь живет обычной жизнью.

Четыре сотни кавалеристов… совсем немного. Они растворились во тьме, подобно бесплотным духам, исчезли, не оставив следов…

Увы, последнее утверждение было не совсем верным. Придет рассвет, и урги без труда найдут след, оставленный всадниками, — и тогда начнется соревнование копыт скакунов и когтистых ургских лап. Кто победит в этой гонке? Это зависело от многих причин — и прежде всего от того, как быстро урги поймут, что имперские войска покинули лагерь.