Дмитрий Воронин - Воинство сатаны

— Вы имеете в виду настоящее объяснение, — чуть насмешливо поинтересовался Деев, — или то, что услышит публика?

— Второе, — буркнул Президент. — Что касается первого, то его я бы хотел услышать сейчас. В конце концов это вы, Александер, стали инициатором созыва Малого Круга. Видимо, вам есть что сказать.

— Я бы тоже хотел объяснений, — мрачно заметил адмирал. — И, по возможности, простыми словами.

— Вы можете простыми словами описать устройство бластера, адмирал? — растянул тонкие губы в иронической улыбке Деев.

— Простыми? Могу. Например, так… Эй, солдат, эта хрень стреляет, если нажать вот сюда. Внутри батарейка, когда вот здесь загорится красным, дерни вон за ту фигню и поменяй батарею. Понял?

— Это больше похоже на инструкцию по эксплуатации, — пожал плечами Деев. — И она никак не объясняет, почему ваш бластер работает. Но я понял аналогию… ладно, постараюсь.

Тонкие пальцы академика пробежали по клавиатуре переносного компьютера. Этот агрегат был невероятно стар, и все же Деев упрямо отказывался сменить его на что-нибудь эдакое, последней модели. И уж тем более не признавал никаких новомодных штучек вроде голосового или ментального управления — особенно последнего, вошедшего в моду года два назад.

Заработал проектор, и одновременно в зале погас свет. Над столом появилась мерцающая схема изученного человеком космоса.

— Итак, господа, позвольте сообщить полученные нами выводы.

— Нами? Кем это — нами? — резко спросил Чесе. — Кто еще знает о результатах исследований?

— Пожалуйста, не надо меня перебивать, — изысканно-вежливым тоном попросил Деев, но в его голосе отчетливо слышался приказ. Академик отнюдь не считал себя стоящим в этой компании на последнем месте и терпеть не мог, когда ему пытались давать указания. — Я все скажу… в свое время.

Он некоторое время молчал, давая понять, что еще одна подобная реплика, и он может и оскорбиться по-настоящему. Затем будто бы с неохотой продолжил:

— На этой схеме можно видеть развитие Аномалий. Название прижилось, и мы не нашли нужным его менять. Не хуже любого другого. В настоящее время имеется пять таких образований. — На схеме вспыхнули багровые пятна разного размера. — Два из них, получивших условные наименования А1 и А2, серьезной опасности не представляют…

— В этой вашей А2 позавчера пропал без следа крейсер «Ватерлоо», — буркнул адмирал Барстер.

— Я имею в виду, они не представляют опасности, если в них не соваться. Кстати, вас, адмирал, я предупреждал. Аномалия A3, захватывающая систему Канопуса и близлежащее пространство… диаметр составляет около четверти парсека, в настоящее время практически стабилизировалась и прекратила рост. События на Крокусе есть, безусловно, продукт влияния Аномалии. По всей видимости, и взрыв Аргуса — следствие того же фактора. Наибольшую опасность представляют собой Аномалии А4 и А5. Особенно А5 — она находится слишком близко к Земле. Правда, ее роста не зафиксировано, однако появилось несколько других факторов, которые позволяют сделать вывод, что последствия присутствия Аномалии в Солнечной системе скажутся в ближайшем будущем. Наблюдаются изменения в непосредственной близости от Сатурна. Некоторые его спутники в нарушение всех мыслимых законов начинают менять орбиты.

— Подробнее, пожалуйста, — попросил Чесе.

— Пожалуйста, Гиперион сошел с орбиты, изменив скорость движения, его нынешняя траектория приведет спутник к столкновению с Сатурном примерно через 60 суток. Мимас также изменил направление движения, теперь его орбита представляет собой расходящуюся спираль… по всей видимости, и этот спутник будет потерян. Орбита Титана за последние десять суток трижды отклонялась от расчетной, но прошу заметить, опять-таки в нарушение законов, как любят говорить журналисты, небесной механики, вновь возвращалась в норму.

— Вы считаете, что это — влияние Аномалии?

— Вероятность близка к единице.

— А что по этой… как ее… А4? — мрачно поинтересовался Президент.

— Аномалия А4 продолжает активно расширяться. Ее край — если, конечно, рост не превысит расчетных показателей — приблизительно через сорок дней накроет Ширу… в каталоге значится как HR810. Третья планета системы обитаема… вернее, там находится колония, около семидесяти тысяч человек.

— Эвакуация возможна? — Вопрос был задан Президентом уже не Дееву, а Чессу и Барстеру.

Адмирал и транспортный монополист переглянулись. Затем почти одновременно кивнули.

— Хорошо. В таком случае планета должна быть эвакуирована.

С этим никто не спорил. Семьдесят тысяч человек — не так уж и много, три десятка тяжелых транспортных судов сумеют вывезти людей даже вместе с некоторым багажом.

— Будут недовольные, — тихо прошелестел голос кардинала.

— Разумеется, — хмыкнул адмирал Барстер. — Возможно, придется применить силу. Потом они же нам и спасибо скажут.

— Я не закончил. — Деев был мрачен. — Шестнадцать световых лет от Ширы… ближайшая звезда. Три планеты.

— Ар'краас'та, — с некоторой натугой выговорил адмирал. — Мы называем ее Арта.

— Она самая… Догмата Крааса. Две планеты из трех обитаемы. Арту-два можно в расчет не принимать, там краасов немного, пару тысяч всего. Они еще не вышли в дальний космос, а копировать нашу технику не хотят. Им, видите ли, религия не позволяет. — С этими словами Деев бросил короткий, но достаточно выразительный взгляд в сторону кардинала, но тот спокойно сидел, опустив веки, и вроде бы даже дремал. Хотя Деев знал, что старик непостижимым образом даже с закрытыми глазами воспринимает все, что происходит в комнате. В том числе и этот косой взгляд. — М-да… так вот, Арта-три — это четыре миллиарда чело… краасов.

— И они являются давними партнерами Земли, — вставил Президент.

Впрочем, всем это было и без того известно.

— Сколько у них времени? — не открывая глаз, прошептал кардинал.

— Не более десяти месяцев. Они обречены.

Слова академика прозвучали сухо и в то же время с некоторой странной ноткой торжественности. Как приговор.

— Я не понял… — Чесе поднялся с кресла и нервно стал расхаживать по комнате. — Край Аномалии движется быстрее света?

— Собственно, вот сейчас мы как раз и подобрались к сути того, ради чего я просил о встрече. — Деев медленно оглядел всех присутствующих, словно решая, стоит ли сообщать им все до конца. — Нам удалось, хотя и очень приблизительно, установить, что представляют собой Аномалии. А что касается вашего вопроса… дело в том, что Аномалии вообще не двигаются.

Несколько минут в комнате было тихо. Все-таки было у Деева некоторое стремление к театральным эффектам. Теперь по закону жанра должен был прозвучать вопрос. И он, разумеется, прозвучал.