Карл Вагнер - Поход Черного Креста

Подойдя к ярко освещенным кострами городским воротам, Эрилл на миг замешкалась, а затем вновь продолжила свой путь. Ворота — наследство славного боевого прошлого Гильеры — тускло отсвечивали бронзовой обшивкой толстых тяжелых створок. Черные квадраты железной решетки прочертили полированную поверхность. Обороной ворот руководили самые опытные стражники. Зная, что основной удар наверняка будет направлен именно на этот участок, они спокойно готовились к отражению штурма, прикидывая, как лягут стрелы перекрестного огня арбалетчиков из двух защищающих ворота башен, кому и когда пускать в ход чаны с кипящей смолой, в какой момент приказывать ополченцам сыпать на головы нападавшим заготовленные камни.

Подходы к воротам были сплошь забиты вооруженными людьми — сидящими молча или обсуждающими предстоящий штурм, пытающимися уснуть или просто глядящими в звездное небо. Почти никто не обратил внимания на пробирающуюся между ними девушку. Множество женщин — молодых и старых — ходило среди солдат, разыскивая любимого, брата или сына, чтобы в последний раз взглянуть на родное лицо.

У Эрилл была другая цель. Медленно-медленно она пробралась к самым воротам. Холод острой иглой впился в ее почти остановившееся сердце. Она вмиг возненавидела опаляющий, слепящий огонь костров и взгляды людей, заинтересовавшихся тем, что делает остановившаяся у ворот светловолосая девушка.

Плавным движением Эрилл приложила диск к бронзовому листу и гортанно выкрикнула надиктованные ей тенью фразы.

Кто-то предостерегающе крикнул, кто-то даже привстал, чтобы подойти к обезумевшей девушке и успокоить ее…

А затем темнота поглотила огни костров и факелов. С неба слетела стая черных теней, разящих насмерть.

Эрилл закричала и повалилась навзничь, закрывая лицо руками. Увидеть человека, которого душит, разрывает на части его собственная тень, — такого она не могла себе представить и в самых страшных кошмарах, навеянных опиумом.

Черная непроглядная тьма пауком опутала ворота. Эрилл услышала, словно со стороны, свой голос, продолжающий выкрикивать слова заклинания. Она чувствовала себя так, как будто, пробудившись от кошмарного сна, никак не могла сбросить засевший в груди беспросветный ужас.

Сквозь хлынувшие из глаз слезы Эрилл увидела, как стая теней метнулась к воротам, где прямо на глазах рос черный крест с центром в той точке, куда она приложила каменный медальон.

Оставив истерзанных покойников, тени взялись за стальные засовы и ручки барабанов. Медленно, словно падающее дерево, поползли в стороны створки ворот, опустился подъемный мост через ров, поднялась вверх тяжелая железная решетка. Ворота Гильеры торжественно распахнулись перед армией жестокого, не знающего пощады противника.

Почти теряя сознание, Эрилл еще раз увидела распростертые на земле тела стражников, пляшущие над оставшимися в живых тени и содрогнулась, услышав предсмертные хрипы и победный вой. Вопль ужаса рванулся из города, все обитатели которого вмиг осознали, что кто-то предательски распахнул ворота врагу. А из-за стен все несся, нарастая и нарастая, крик жаждущей крови озверевшей толпы.

Свинцовые волны Внутреннего Моря бессильно разбивались с громовым рокотом, отступая перед непреодолимым препятствием — волноломом, перекрывающим вход в залив Варне Коув. Еще несколько месяцев назад в прибрежном городке с тем же, что и залив, названием едва ли набралась бы тысяча рыбацких хижин. Сейчас же неисчислимое количество беженцев наводнило сам городишко и его окрестности. Палатки, наскоро сколоченные хижины, телеги-фургоны — такую роскошь могли позволить себе лишь самые удачливые. Остальные устроились прямо под открытым небом и в вырытых в земле норах. Скученность людей под жарким тропическим солнцем уже давала свои результаты: над лагерем беженцев висел смрадный запах нечистот и немытых тел. Тиф косил людей быстрее, чем жара и голод. Прошел слух и о первых случаях холеры.

С тех пор как войска Сандотнери закрыли границы своего государства для убегающих от безжалостного похода Пророка Сатаки, беженцы стали скапливаться у портовых городков и рыбацких деревушек на западном побережье Внутреннего Моря. Те, у кого были деньги, старались купить себе место на любом судне, уплывающем к противоположному берегу. Кораблей было мало, и цены на перевоз взметнулись до небес. Тем же, кто не располагал нужной суммой, оставалось только надеяться на удачу и ждать. Ждать и ждать.

В самом поселке место под крышей, где можно было бы расстелить одеяло, стоило теперь столько, сколько еще несколько месяцев назад не дали бы за десяток лучших домов в округе. Еда и пресная вода продавались по баснословным ценам. Любой рыбак, чей баркас был крепче, чем гнилая скорлупа, мог сколотить бешеные деньги, подвозя с прибрежных островов еду или продавая пойманную рыбу, а если у него хватало смелости, то и на том, чтобы рискнуть назло всем штормам, отправиться в плавание через море к дальним берегам.

Один из лихих ловцов удачи, капитан Стейерн, проводил запись желающих пересечь Внутреннее Море под парусами его шхуны. Расположившись в тени временного тента из парусины, он, потягивая вино из золоченой фляги, лениво улыбался униженно глядящим на него кандидатам в пассажиры.

— Ну, кто там следующий? — осведомился он, откидываясь всем телом на жалобно скрипнувшую спинку дубового кресла.

Помощник капитана, пересчитав золотые монеты, бросил их в стоящий на столе деревянный ящик.

Шхуна Стейерна — «Корморант» — стояла на якоре у волнолома, искушая желающих покинуть эти берега. Только сегодня утром шхуна вошла в бухту, но ее капитан мог не сомневаться: несмотря на заломленную цену, к вечеру ее палуба и трюм будут под завязку забиты пассажирами.

— Поторапливаемся! — предупредил колеблющихся капитан Стейерн. — Осталось всего несколько мест. Больше нормы я ни одного человека не возьму. Быстрее, а не то другие займут ваше место. Десять марок золотом. Всего десять марок за безопасное путешествие через море, прочь от этих страшных мест. Десять марок — не так уж много за жизнь и свободу!

— Вся твоя баржа не стоит и пяти марок, — буркнул один из желающих переправиться на другой берег.

Кулаки охранявших Стейерна матросов напряженно сжались, но капитан сохранил на лице невозмутимое выражение. Отхлебнув вина из фляги, он сказал:

— Ну что ж, мой будущий судовладелец. Сбереги свое золото, и, может быть, если повезет, ты сможешь купить за твою цену следующее корыто, которое причалит к этому берегу. Надеюсь, это случится раньше, чем сатакийцы вывернут на изнанку твои карманы вместе с тобой. Друзья мои, не скупитесь! Десять марок — и вы в Круссине, вне досягаемости армии Черного Пророка.