Анна Гурова - Князь Тишины

Мы шли вдоль бетонного забора, привычным путем направляясь к остановке трамвая. Сумбурные впечатления от недавнего побоища в стране вечных снегов и последующего безумного путешествия постепенно отступали, казались с каждым шагом все более нереальными. Здесь, на улице Савушкина, было куда приятнее. Жарило солнце, мокрые газоны ярко зеленели, дул легкий ветер, то теплый, то прохладный, с кислинкой. От нагревшегося на солнцепеке асфальта пахло близким летом.

– Вот ты говоришь, убить, – рассеянно сказала я. – А хоть знаешь, что такое смерть?

– А ты? – тихо спросил Макс.

– Я-то по опыту знаю. Каждому настоящему мастеру реальности надо пройти через смерть – свою и чужую. Человеческая жизнь – одно из проявлений высшей реальности, на манипуляции с которой в душе у каждого человека поставлен блок. И снять его может далеко не каждый, – заявила я, только потом заметив, что цитирую Князя.

– Только избранный? – усмехнулся Макс. – А я, значит, к ним не отношусь. Признайся, в этом все дело?

– Да при чем тут это! Словом, Макс, зачем тебе вся эта никому не нужная любовь? Да и нет на свете никакой любви, – подумав, добавила я. – Есть увлечение, восхищение, уважение, симпатия. Влюбленность, наконец. Все это временные помрачения сознания. Миражи. А когда они проходят, остается дружба. Так почему бы нам не миновать все эти стадии и не перейти сразу к окончательной…

– Эх, Гелька, Гелька… – с тяжелым вздохом произнес Макс. – Ты только не обижайся, но мне иногда кажется, что у тебя чего-то в голове не хватает. Ты ведь понятия не имеешь, что такое любовь!

Несмотря на предупреждение, я все-таки обиделась.

– Ну и что это, по-твоему?

– Любовь – это самое ужасное чувство на свете, – мрачно заговорил Макс. – Представь себе чувство абсолютной зависимости. Оно связывает по рукам и ногам, лишает воли, превращает в раба. Можно сразу поддаться, можно сопротивляться, но это бесполезно. Сначала это казалось мне унизительным. Я переживал, трепыхался, чего-то затевал… Но однажды понял, что ничего оскорбительного в этом нет – когда окончательно перестал думать о своих интересах. Ты просто живешь жизнью другого человека. Его обидят – тебе больно. Его похвалят – ты радуешься. Мне казалось, что только одно невозможно вынести – если он тебя отвергает. Но я понял, что можно принять и это. Принять чужое желание как свое. Ты говоришь: пусть будет так, как ты хочешь. И уходишь.

И Макс, неожиданно ускорив шаги, ушел вперед, обогнав меня, – как уходил уже много раз. Только недалеко и ненадолго.

– Значит, так? – глядя в сутулую спину, подумала я с ожесточением, которое меня саму удивило. – Сначала попробуй прожить без меня хоть сутки!

На этот раз Макс выдержал-таки характер и удалился, даже ни разу не обернувшись. А я прогулялась по набережной, съела мороженое, посидела на скамейке, подставив лицо солнцу и ни о чем не думая. Б закрытых глазах от солнца расцветали оранжевые круги, воздух пах свежей травой, бензином и теплой пылью. Я загорала и оттаивала, чувствуя себя так, как будто перенеслась из зимы в лето: телом, душой, мыслями. Пусть вся эта история останется в прошлом. Только одно дело еще не закончено. Я выполнила договор. Теперь Князь Тишины должен вернуть мне сердце.

На верху главной лестницы училища издавна было общеизвестное тайное место: площадка под самой крышей, пыльная, темная и заваленная всяким хламом. Года два-три назад я любила там прятаться, учинив какую-нибудь пакость товарищу по группе – например, толкнув под руку, смазав краску или пролив воду на акварель. Еще я уходила туда дуться, когда на кого-нибудь обижалась. Вот и теперь я сидела там, на верху лестницы, под чердачным люком, на куче старых мольбертов, и плакала навзрыд. Слезы стекали по щекам, и я их не вытирала, только слизывала соленые капли, затекавшие в углы рта. Потому что моя роль была сыграна, жертва принесена, сердце возвращено, и Князь Тишины сообщил мне, что покидает меня навсегда. Разве еще вчера я могла представить, что это известие так на меня подействует?

– Не уходи! Пожалуйста, останься, – безнадежно взывала я. – Ну, что мне теперь делать? Как я буду теперь жить? Ты мне нужен, очень нужен.

– Слушай, что за сопли? – звучал у меня в ушах раздраженный голос. – Сердце на месте? На месте. Бьется? Бьется. Что тебе еще-то от меня надо?

– Ты.

Я ощущала след его присутствия, но он был очень далеко, слабый-слабый, как многократно отраженный свет. И понимала, что он может исчезнуть в любой момент, а от меня ничего не зависит. Князь Тишины больше не нуждался во мне. Я чувствовала себя так, как будто у меня вырвали большую часть души.

– Если ты уйдешь, я умру, – прорыдала я, и от жалости к себе слезы снова полились ручьями.

– Да прямо! – холодно усмехнулся Князь. – А кто говорил мне на той неделе: «Пошел вон, призрак поганый»? А кто в меня позавчера стрелял?

– Моя жизнь потеряет смысл. Лучше убей меня сам, а потом уходи. Я больше ничего не прошу.

– Не вижу смысла. Все, спасибо за сотрудничество.

Ощущение присутствия неуклонно таяло, становясь практически неуловимым.

– Неужели я тебе абсолютно не нужна?! – вырвался вопль из глубины моего сердца.

– Хорошо, черт с тобой, – проворчал голос неожиданно близко. – Сегодня в шесть, метро «Пионерская», на выходе с эскалатора.

Я не поверила своим ушам, поэтому даже не сообразила, что нужно обрадоваться.

– Ты хочешь сказать, что мы там встретимся?

– Именно.

– Ты будешь… в человеческом обличье?

Пауза.

– Я приду в своем истинном облике.

– Как я тебя узнаю?

Пауза, потом усмешка.

– По глазам. Ладно, чао.

– Боже мой! – пробормотала я и поспешно глянула на часы. У меня было два часа. Можно пройтись до метро пешком. Сейчас гулять хорошо: все деревья и кусты в зеленых почках. Б моем распоряжении будет пара километров свободы и одиночества. Так, на память о прошлом.

– Девушка, а девушка!

«О господи, только не это!!!»

– Можно с вами познакомиться?

– Нет, – прошипела я сквозь стиснутые зубы. Понимаю, невежливо. Но это уже пятый за последние десять минут.

– А почему? – не отстает ухажер, обликом похожий на гигантский кукиш. (К слову – Иван однажды ни с того ни с сего показал мне кулак, а потом объяснил: «Бот это – гнилой интеллигент. Кулак – голова, запястье – туловище. А это – показывает фигу – нормальный человек. Палец – голова, остальное – туловище». )

– Потому что я, блин, замужем.

– Ну и что? – И глазами зыркает по руке в поисках обручального кольца.