Анна Гурова - Малышка и Карлссон

– А как же иначе? – удивилась Катя. – Это же… Даже эти самые Дети… Дети… – она никак не смогла вспомнить название… – Они говорят, что это другой мир. Что есть граница, разделяющая… Разделяющая… – Катя слегка запуталась.

– Разделяющая – что? – вкрадчивым голосом проговорила Карина.

– Нас и их! – нашлась Катя. – Там и стражи есть!

– Там – это где? – поинтересовалась Карина.

– Ну-у… Ты просто во всё это не веришь! – решительно заявила Катя. – Не веришь! А я верю! Вот и всё!

Карина улыбнулась. Она вытянула ноги, пошевелила пальцами. Простыня соскользнула с ее бедер. Катя вдруг увидела то, на что раньше не обращала внимания: волосы Карины, те, что внизу живота, не курчавые, а гладкие, длинные и очень густые.

«Интересно, как она их так сделала?» – подумала Катя.

Карина потянулась всем телом, с кошачьей грацией, улыбнулась – тоже по-кошачьи, хищно.

– Не всё, – проговорила она, укладываясь на диванчик в позе гойевской «Махи». – То, что ты говоришь, – это часть правды. Приправленная враньем и твоей фантазией. Да, духи есть. Но они совсем не такие, как ты думаешь. Есть и граница. И стражи. Но неужели ты думаешь, что ты, маленькая и, прости, пока еще довольно глупенькая девочка, можешь проникнуть туда, куда не пускают больших и взрослых? Ты думаешь, это вроде секьюрити в ночном клубе, да?

Катя промолчала. Она решала, стоит ли обижаться на «маленькую и глупенькую».

– Всё это есть, – Карина перестала улыбаться и смотрела на Катю строго, как бывшая Катина классная. – И верить в это совсем не обязательно. Вера, Катенок, это когда – без доказательств, на голом чувстве. Когда не видишь, а ощущаешь нечто… Непонятное. Но то, о чем мы говорим, это не вопрос веры. Это реальность, Катенок! Я имею в виду не всякую пустую болтовню о «мистическом и чудесном», которой приманивают дураков разные аферисты… Тебе случайно не говорили, что ты – великая колдунья в латентном состоянии? – неожиданно спросила Карина.

– Про колдунью не говорили… Сказали, что я… Что я – «круче, чем ведьма», – процитировала Катя слова Итлинн в интерпретации Лейки.

– Вот именно! – заявила Карина. – Именно так вас и ловят! На лесть и миражи!

– А как же видения? – спросила Катя.

– Ну ты совсем ребенок! – рассмеялась Карина. – Добавь немного «кислоты» в салат – у тебя такие видения будут! На полгода лечения в клинике хватит! У меня, Катенок, на тебя большие планы! – Карина снова стала серьезной. – Поэтому забудь о магии и всяких соблазнительных ритуалах. Думай лучше о мальчиках!

– Но, Карина, ты же сама сказала: волшебство существует! – жалобно проговорила Катя. – Мне же это ужасно любопытно!

– Ничего интересного в этом нет! – отрезала Карина. – И я очень даже надеюсь, что ты никогда в жизни с этим не столкнешься, потому что это совсем не любопытно, а очень-очень страшно! И обратного хода уже не будет! Никогда!

– Но, Карина, послушай! – заныла Катя. – Я же всё-таки должна знать об этом! Ну хотя бы чтоб не спутать настоящее волшебство с этим… Которое не настоящее!

– Это ни к чему, – отрезала Карина. – Настоящее ты и так узнаешь. Сразу. А Детей Ши и прочих сукиных детей выбрось из головы. И если это к ним ты сейчас собираешься, то никуда ты не пойдешь! Лучше мы с тобой в БДТ сходим. Меня как раз приглашали на сегодня…

– Карина, я опять насчет карьеры модели…

– Не шевели веками, я приклеиваю ресницы.

– Я боюсь тебя подвести… Я же ничего не умею…

– Не бойся. Ну что ты трясешься, как припадочная?

Карина, закусив губу, что-то рисовала на Катином лице. Сегодня она была в образе «черного ангела»: в черном китайском балахоне, в черном парике («чтобы не отвлекать на себя внимание жюри», как объяснила она).

– Профессионализм – дело наживное, – сказала Карина. – Сейчас развелось этих модельных школ… При этом ни одна из самых успешных питерских моделей специально не училась. – Карина коснулась Катиного лица пуховкой. – Просто еще один способ вынуть деньги из родителей тщеславных девочек…

Катя сидела неподвижно так долго, что у нее заболела спина. Кожа лица была как резиновая от густого театрального грима. Закрыв глаза, Катя слышала спокойное дыхание Карины, перебранку других мастеров и конкуренток: «Куда эта гнида спрятала мои кисти?!» «Она мне нарочно наступила на подол и оторвала оборку…» «Передай мне тени, „графит“, 118-й номер…» Через закрытую дверь гримерки глухо доносились музыка и шум зала. При мысли, что через несколько минут ей предстоит выйти на подиум перед несколькими сотнями человек, Катя чувствовала, что близка к обмороку. Если бы не спокойная уверенность Карины и ее поддержка, она давно бы сбежала.

– К тому же я слишком молода… – Катю снова обуяла тревога.

Карина рассмеялась:

– Как бы не так! Для этой профессии ты уже перестарок. Обычно карьера модели начинается лет в четырнадцать. Ну, ты на призы пока особенно не настраивайся. Надо еще понять, насколько ты фотогенична. Хотя на первых пробах ты вышла пристойненько. Очень пристойненько…

– А рост? – спросила Катя. – Я где-то читала, что требуемый рост модели – от метра восемьдесят.

– Ты путаешь две профессии – фотомодель и манекенщица. Модель – это не двухметровая вешалка, которая ходит по подиуму. Модель – это лицо, взгляд… Только глаза не открывай, пожалуйста… Лицо, которое врезается в память, с первого взгляда вызывает симпатию… Фигура, разумеется, тоже важна. Рост как раз – не очень. Самое важное – харизма. Знаешь, что такое харизма?

– Умение располагать к себе людей.

– Не располагать, детка! Не располагать, а притягивать! Привлекать, привораживать, вызывать безотчетное доверие, то самое неотразимое женское обаяние… А у тебя это есть. В зачаточном, конечно, состоянии. Но я – мастер, я вижу…

Дверь открылась. В зал ворвалась музыка.

– Девочки, готовимся! – раздался пронзительный женский голос. – Через пять минут начинаем.

Катю опять затрясло.

«Неужели на меня сейчас будет смотреть вся питерская элита? Я же упаду в обморок прямо на подиуме…»

– Открывай глаза, – услышала она голос Карины, – только очень осторожно.

Катя открыла глаза, жадно уставилась в зеркало… и ахнула.

– «Невеста», – с довольным видом сказала Карина. – Ну, как тебе?