Neil Gaiman - Дым и зеркала

Боязливые суеверцы города сказали так: это дитя – дочь сов, и ее надо сжечь дотла, ибо рождена она не женщиной. Однако же умудренные и бывалые одержали верх, и младенца отнесли в монастырь (случилось то вскоре после папистских времен, и монастырь был заброшен, ибо горожане считали его прибежищем бесов и прочей нечисти, и премного сычей и неясытей, равно как и летучих мышей без счету, гнездились в колокольне), где оставили, и одна добрая женщина каждый день ходила в монастырь и кормила девочку и ее обихаживала.

Предсказывали, что девочка эта вскоре умрет, чего не случилось, а напротив, она год от года росла, пока не выросла в девушку четырнадцати годов. И стала она такой красавицей, каких свет не видывал, но дни и ночи проводила в высоких каменных стенах и ни одной живой души не видела, кроме доброй женщины, что ходила к ней каждое утро. Однажды в ярмарочный день эта добрая женщина слишком громко нахваливала пригожесть девушки и обмолвилась, что та нема и говорить не умеет, ибо никто ее тому не учил.

Мужчины Димтона, и седобородые, и безбородые, сошлись, говоря: если мы пойдем к ней, кто о сем узнает? (Под «пойдем» подразумевается, что они вознамерились учинить над ней насилие.)

И уговорились так: мужчины якобы отправятся вместе на охоту, когда луна будет полная, и когда настала такая ночь, тайком выбрались они из своих домов и сошлись у ворот монастыря, и мэр Димтона отпер калитку, и один за другим они зашли внутрь. Искали девушку и нашли ее в подвале, куда она схоронилась, испуганная шумом.

Дева оказалась даже пригожее, чем они слышали: волосы у нее были рыжие, что было диковиной, и окутывала ее только белая рубаха, и когда она их завидела, то сильно испугалась, ибо никогда прежде не видела мужчины, а только женщину, что приносила ей съестное, и она смотрела на них большими глазами и испускала слабые крики, точно молила их не чинить ей зла.

Но горожане Димтона только смеялись, ибо задумали недоброе и были злыми и жестокими нечестивцами, и подступили к ней в лунном свете.

Тогда девушка принялась пронзительно кричать и стенать, но это не отвратило их от злого замысла. Тут в зарешеченном оконце потемнело, и свет луны загородился, и послышался шум могучих крыльев, но мужчины сего не увидели, ибо думали лишь о бесчестном.

Добрым людям Димтона во сне слышались той ночью уханье, пронзительные крики и вой и виделись огромные птицы, а еще им привиделось, будто они обратились в малых мышей и крыс.

Наутро, когда взошло солнце, женщины рыскали по Димтону, везде и повсюду ища своих мужей и сыновей, и пришли в монастырь, и нашли на плитах подвала совиные погадки, а в этих погадках – волосы и пряжки, монеты и косточки, а еще охапки соломы на полу.

А мужчин Димтона более никто не видел. Однако еще сколько-то лет после некоторые будто видели Деву в вышине, то на ветках самых высоких дубов, то на колокольнях и прочих таких. Было это всегда в сумерках или в ночные часы, и никто не мог поклясться, была она та самая девушка или же нет.

(Видели они белую фигуру, – но мистер Э. Уайлд не мог вспомнить в точности, говорилось ли, что она была одетой или нагой.)

Не знаю, где здесь истина, но история занимательная, и я ее привел.

Прибывающего на ночном поезде из Лондона в Глазго пассажира будят около пяти утра. Безжалостно вырванный из сна, я, сойдя с поезда, отправился в ближайший отель. Я намеревался подойти к стойке портье, получить номер и еще поспать, пока никто не проснулся и не начал шуметь, а потом планировал остаться еще на несколько дней на конвенте научной фантастики, который проходил в этом отеле. Официально я освещал его для одной крупной газеты.

По пути через холл к стойке я миновал бар, совершенно пустой, если не считать погруженного в свои мысли озадаченного бармена и английского фэна по имени Джон Джарролд. Как почетному гостю конвента ему предоставили открытый счет в баре, который он и использовал, пока остальные спали.

Я остановился поговорить с Джоном и в результате до стойки так и не добрался. Следующие сорок восемь часов мы провели за болтовней, рассказыванием анекдотов и историй, а под утро следующего дня, когда бар снова начал пустеть, взялись с жаром громить все, что могли вспомнить из «Парней и красоток» [18] Бродвейский мюзикл 1955 г. .

В какой-то момент в этом баре у меня состоялся разговор с ныне покойным Ричардом Эван-сом, английским составителем сборников научной фантастики, и шесть лет спустя из этого разговора начало вырастать «Задверье».

Я уже не помню, ни почему мы с Джоном заговорили о Ктулху голосами Питера Кука и Дадли Мура [19] Английские комики, авторы диалогов и скетчей, пользовавшиеся огромной популярностью с 1960-х по конец 1970-х гг., выступавшие, в частности, в телешоу на канале Би-би-си; отснятые материалы заново повторяли в конце 80-х. Их скетчи и постановки включены в учебные курсы по телевизионной комедии. , ни почему я вдруг решил прочесть Джону лекцию по стилистике Г. Ф. Лавкрафта. Полагаю, это было как-то связано с недосыпанием.

Сейчас Джон Джарролд респектабельный составитель и оплот британского книгоиздания. Кое-какие куски из середины этого рассказа зародились в том баре, пока мы с Джоном изображали Пита и Дада в роли монстров Г. Ф. Лавкрафта. А улестил меня превратить их в нечто связное составитель Майк Эшли.

Бенжамин Ласситер пришел к неизбежному выводу, что женщина, написавшая «Путеводитель пеших экскурсий по английскому побережью», книгу, которую он носил за спиной в рюкзаке, ни на одной пешей экскурсии не была и английского побережья, вероятно, не узнает, даже протанцуй оно по ее спальне во главе военного оркестра, громко и радостно распевая «Я английское побережье…» под аккомпанемент казу [20] игрушечный духовой музыкальный инструмент. .

Он следовал ее советам вот уже пять дней, а в награду за труды получил только волдыри на ногах и боль в пояснице. «На всех английских морских курортах имеется десяток пансионов, которые будут только счастливы сдать вам комнату в „несезон“», – звучал один подобный наказ. Перечеркнув его, Бен написал рядом на полях: «На всех английских морских курортах имеется кучка пансионов, чьи владельцы в последний день сентября уехали в Испанию или в Прованс, намертво заколотив за собой двери».

Постепенно к этому прибавилось еще несколько замечаний. Как-то: «Ни при каких обстоятельствах не повторяйте моей ошибки, не заказывайте ни в одном придорожном кафе яичницу!» и «Что это за блюдо такое «рыба с картофельными очистками»?» и «С точностью до наоборот». Последнее появилось возле абзаца, в котором утверждалось, что обитатели живописных поселков на английском побережье больше всего на свете обрадуются молодому американскому туристу, отправившемуся на пешую экскурсию.