Наталья Некрасова - Исповедь Cтража

Всадник спешился. Он не был огромен ростом: просто очень высок, выше любого из эльфов. Одеяния его казались сотканными из тьмы, и плащ летел за его плечами, как черные крылья, а глаза его были — звезды.

Дальше шла умилительная история про немую девочку. Честно говоря, меня чем-то это все раздражало. В свое время доводилось мне читать официальные хроники королевского Гондора. Тактам подобных умильных историй было полным-полно.

Борондир продолжал читать. Я, похоже, изрядно прослушал.

… — несколько дней.

— Как ты сказал? День… что это?

— Ах да… Вы же не видите… Видишь — звезду? Когда в седьмой раз она встанет в зените, девочка вернется. И я обещаю: твоя дочь будет здорова.

— Благодарю тебя, Крылатый.

— Поедешь со мной, маленькая?

Девочка обернулась к матери, потом кивнула.

— Это как это? «Вы не видите»? Извините, что перебил вас, но я не понял…

Он спокойно поднял на меня взгляд.

— Очень просто. Они не могли видеть солнца. Только звезды. Да и то не такими, какие они есть на деле.

— Почему?

— Такими сотворил их Единый.

— Но зачем, сударь мой? Это же чушь какая-то. Ну, увидели бы они солнце — и что? Что случилось бы тогда с ними? Зачем было их делать слепыми?

— Иначе они слишком много увидели бы, — сурово отрезал он. — Как Мелькор.

— Не понимаю. Мелькор, насколько я понял, увидел в звездах иные миры. Эльфы тоже могли догадаться об их существовании. Да и догадались, насколько я понимаю, хотя и считают Арду главным среди миров. Если Эру не хотел, чтобы эльфы увидели иные миры, ему как раз звезды не надо было давать им видеть!

— Дело не в том. Они должны были увидеть мир только тогда и только таким, каким хотел им его представить Эру. Если бы они увидели все как есть, они усомнились бы в словах Валар и не стали бы им повиноваться. И потому Не-Свет застилал им глаза — Мелькор же помог им пробиться сквозь эту пелену.

— Ну предположим… Хотя все равно не понимаю. Что бы Илуватару было не пробудить эльфов тогда, когда все было бы уже готово предстать перед ними таким, как он хотел? Ладно, примем, что замыслы Высших нам, смертным, не понять. Хотя я считаю иначе. Продолжайте.

… — Ты говорил — ты один из Творивших Мир… Кто они? Как был создан мир? — допытывался Гэлеон.

Мелькор прислонился к стволу дерева, скрестил руки на груди и начал:

— Был Эру, назвавший себя Единым, которого в Арте стали именовать Илуватаром, Отцом Всего Сущего…

Когда рассказ был окончен, некоторое время все молчали. Потом снова заговорил Гэлеон:

— Значит, мы — Дети Единого?

— Да, так…

— Скажи, а где же другие Творцы? Почему мы никогда не видели их? Ты говоришь: вы пришли в Арту, чтобы приготовить этот мир к приходу эльфов и людей: почему же только ты пришел к нам? Разве другие не знают того, что знаешь ты?

— Знают. Но они покинули эту землю и ныне пребывают в Земле Бессмертных, Валиноре. Здесь я один.

— Почему же ты не среди них?

— Мой путь иной, чем у них. Не зная Тьмы, они изначально отвергли ее и могут жить только в Свете. Теперь Тьма и темнота равно страшат их.

— Разве Бессмертным ведом страх?

Мелькор промолчал.

— Тебе известны судьбы мира. Скажи, какова судьба эльфов?

— Вам предопределено бессмертие — таков дар Единого. Вам суждено уйти в Землю Бессмертных.

— Но мы не хотим уходить! — горячо воскликнул тот, кому предстояло стать Художником.

— А я хотел бы взглянуть на Валинор, — задумчиво промолвил кто-то. — Увидеть и вернуться…

— Вы не сможете вернуться. Такова воля Единого.

— Но если нам суждено уйти, зачем же ты говоришь с нами? — спросил Гэлеон.

— Вы не испугались Тьмы, а значит, способны понять ее, и тогда вам откроется суть Великого Равновесия Миров. Вы сможете освободиться от оков Предопределенности, и вам будет дано право выбора.

— Ты говорил — выбор дан только людям… Значит, мы станем людьми?.. Бессмертие… А что такое смерть?

— Только Смертные могут уйти из этого мира, найти свой путь в Эа.

— Это тоже дар Илуватара?

— Нет. Это мой дар тем, кто разорвет замкнутый круг Предопределенности.

— Я не все еще понимаю в твоих словах. Нужно думать. Ты останешься с нами?

— И я тоже не понимаю! Что за Великое Равновесие? Почему вы считаете, что эльфы ДОЛЖНЫ уйти в Валинор?

— А разве Валар не повелели им идти в Валинор?

— Не «повелели», а позвали. Разница огромная. И разве потом не было сказано, что это, может, даже было ошибкой? К тому же как все любопытно выходит — Мелькор рассказывает эльфам о мироздании, о других Валар, о Валиноре, но не дает им судить самим. Не дает им увидеть! Валар поначалу привезли в Валинор трех вождей, чтобы они сами увидели и решили, куда им уходить и где им лучше будет. Мелькор же оставляет эльфов без выбора. Это по меньшей мере нечестно, Борондир.

— А может, вы все же дослушаете до конца?! У вас еще много будет времени меня расспрашивать, — рассердился он. Видимо, не привык, чтобы его перебивали. Я замолчал. Мне и правда не хочется, чтобы он считал меня допросчиком. Только-только он стал хоть немного доверять мне — и разрушить это доверие? Нет уж. Еще успею, он прав.

— Мне нужно покинуть вас ненадолго. Но я вернусь.

— Мы будем ждать тебя, Крылатый.

…Когда Черный Всадник скрылся в сумраке леса, глядя ему вслед, Гэлеон тихо сказал:

— Кажется, я понял его… Если бы не было Тьмы, мы никогда не увидели бы звезд…

Он вернулся к ним. И снова говорил с ними, объяснял, отвечал… Дети привязались к нему, а он рассказывал им прекрасные истории о травах и звездах, о зверях и камнях… Первые дети в этом юном мире, они были удивительные существа — доверчивые, открытые, восхищенные, удивительно нежные, как хрупкие цветы. Наивные, чудесные создания, которых невозможно было не любить. И казалось Мелькору — все, что творит он сейчас, — творит для них. Так появились в мире удивительные существа: огромные черные бабочки с крыльями, отливающими зеленью и золотом; летучие рыбы; единороги и дельфины; стрекозы с огромными глазами, похожими на драгоценные камни; водяные паучки-серебрянки и морские змеи… И не было для Валы радости большей, чем видеть изумленные глаза детей и слышать: «Что это? Какое чудо…»

Эльфы полюбили Крылатого. И однажды Гэлеон сказал ему:

— Чем дольше говорю с тобой, Мелькор, тем яснее понимаю, сколь многого мы еще не знаем… Но так скажу я: довольно нам скитаться по земле без цели. Если позволишь, пойдем с тобой.

— Идите. Я покажу вам путь.

Я едва удержался, чтобы не перебить его. «Я покажу вам путь». Какая гордыня! Ни Эру, ни Валар не указывали пути ни людям, ни эльфам. Мы — выбирали сами. Опасаюсь, что эти его воспитанники, которым он указал путь, оказались в жизни беспомощными, неспособными жить без него.