Наталья некрасова - Великая игра

Эрион судорожно вздохнул. Страх смерти был таким что ожидание становилось просто непереносимым. Покончить с этим, и поскорее!

И умереть? Исчезнуть? Совсем, навсегда?

Он всхлипнул. Себя было невыносимо жаль. Как же люди тупы, неблагодарны, безжалостны, низкие, грязные твари…

За дверью затопали, загремели ключи, послышались какие-то голоса.

Неужто — уже? Но ведь еще не настало время, еще не завтра, еще целый вечер, ночь и немного утра!

Он вскочил, прижался к стене, готовый драться. Но в дверь вошел не судейский в траурно-черном, не стража, а тот самый знакомый, трактирный собеседник. Эрион медленно успокаивался, и одновременно в душе начинала закипать мутная злоба.

— И дорого, — хрипло, с издевкой в голосе проговорил он, — дорого вам стоил визит к смертнику?

Дверь закрылась.

— Во-первых, приветствую. Во-вторых, вполне по средствам. Не так уж и дорого. Думал, вас оценят выше.

Собеседник обаятельно улыбнулся, стремительно и в то же время на удивление изящно — шагнул к окну.

— Да, вид неприятный. — Повернулся к Эриону.

— Ужин со смертником? — хмыкнул заключенный.

— Смотря что выберете. Можно ужин.

— У меня есть выбор?

— Да всегда есть, — пожал плечами гость. — И на все есть цена. Например, сейчас у вас есть выбор — выйти отсюда на виселицу или к славе.

Эрион уставился на гостя, медленно повертел головой, пытаясь ощутить шею.

«А вдруг он и правда — может?»

— И что я должен сделать?

Гость обернулся к нему. Взгляд его стал холодным и жестким. Он цеплял, как зазубренный рыболовный крючок. Не сорваться.

— Взять из моих рук жизнь, — совершенно иным, командным и холодным голосом проговорил он. — И возможность делать то, что вы хотели. И без всяких ограничений.

— И какова цена?

— Цену сейчас ставлю я. В любом случае за то, что я вам предлагаю, никакая цена высока не будет.

Эрион молчал. Никаких чувств. Человеческое сознание не может воспринимать всего и сразу. Если это недостаток, то сейчас это очень полезный недостаток. Что же, выбор однозначен, даже если тут и есть подвох. А почему, собственно, подвох? Он же, этот тип, сам говорил, что он, Эрион, не знает собственной славы. Может, он и правда настолько велик и драгоценен, что этот искатель редкостей счел возможным купить его? Эрион поморщился.

Как скотину. Как раба.

Или как драгоценную книгу. Драгоценный меч. Драгоценное лекарство.

— И какова же эта цена?

— Договор. Договор о службе.

Эрион расхохотался. Балрог задери, он был прав! Он действительно настолько ценен, что ему так и не дали настоящей его цены! Побоялись спросить! Он сам бы не цену давал такому, как Эрион. Эриона он бы за одну возможность жить заставил бы делать все, что угодно, всего лишь простой угрозой смерти!

— Я согласен, конечно же! — Он улыбался. Снова прежний Эрион, уверенный и удачливый, красивый и насмешливый. — Не продешевите?

— Я знаю, что покупаю, — лукаво, как прежде, когда они были лишь трактирными знакомыми, улыбнулся гость. — Помните, я говорил вам про некие кольца, а?

Эрион изумленно уставился на него.

— Вы достали? Но как?

— Я все могу достать, — засмеялся гость. — Ради вас пошел даже на такие затраты. Берите, берите.

— И что? — Эрион с любопытством уставился на тусклый ободок. Поднял глаза на гостя. Снова посмотрел на кольцо. — И что дальше?

— Да все просто. Кольца обычно надевают на палец, — засмеялся гость. — Все великое несложно. Да и вообще наш мир чрезвычайно просто устроен. Вам просто достаточно сказать — я беру сие кольцо в знак службы моей майя Саурону, коя будет длиться, доколе смерть моя не прервет нашего договора, — хмыкнул он, — или пока Саурону не будет угодно освободить меня от службы. Сие кольцо станет знаком службы моей и принадлежности души моей майя… Что вы на меня так уставились?

— Вы… он?

— Ну и что? Не похож? Клыки-когти не торчат? Дым из ноздрей не валит? Послушайте, Эрион, вы же не первый раз со мной разговариваете. Вы же ученый, вы должны понимать, что многое в нашем мире отнюдь не таково, как говорят. Отнюдь не всего следует бояться. Особенно того, чего не знаешь. Не так ли? Быдло любит сочинять страхи. Быдло любит бояться. Избранным бояться нечего. Я всего лишь возвышаю того, кто достоин возвыситься. Я выбираю лучшее, и я это лучшее получаю. Вы мне нужны. Решайте, у меня время тоже ограничено.

— Тут нечего решать, — засмеялся Эрион, восхищаясь собственной отвагой и мудростью. — Я говорю — «да». Тем более, что души-то нет.

— Вы уверены? — рассмеялся Саурон.

— Я это знаю, — лукаво сказал Эрион, шутливо грозя майя пальцем с тусклым кольцом.

Оба радостно расхохотались.

— А теперь — в трактир! Отпразднуем сделку.

— А нас выпустят?

— Несомненно.

— Но меня же в трактире в лицо узнают!

— Колечко, друг мой, колечко! Захотите — вас не увидит никто. Просто не заметят.

— Даже так?

— Естественно. В общем, вас нет. Вы, сударь мой, уже повешены, весь город об этом знает. Эрион мертв. Да здравствует Эрион!

В этот же день на двух могилах за городскими стенами появились два венка из душистых белых цветов. Один — на нуменорском кладбище, возле фамильного склепа, второй — на простонародном, на простом холмике, где даже камня с именем не было. В конце концов оба равно послужили науке, и Эриону было даже жаль их. С куда большим удовольствием он пустил бы под нож, к примеру, наместника или кого еще из тех, кто приговоры выносит. Но что выросло, то выросло. Увы. Жизнь несправедлива.

Собираться ему долго не пришлось, потому как и собирать-то было нечего — и дом, и все имущество перешли в собственность короны. Его записи новый покровитель уже успел изъять. Кроме того, он заверил, что там, на новом месте работы, нужды не будет ни в чем. В конце концов, торговец редкостями достать может все, что угодно.

Он влетел в башню, снеся по дороге обалдевшего стражника, — уж к чему только мораданская гвардия ни привычна, но, видимо, от Бессмертного исходили такие волны ужаса и гнева, что и закаленному воину стало не по себе.

Двустворчатые двери захлопали, словно слепец пытался ладонями поймать наглую муху, затем ворчливо скрипнули пару раз и снова замерли. Стражник с уважением отметил, что такие тяжеленные створки вот так разогнать — какую же силищу иметь надо! И ведь это не Бессмертный Сайта, а изящный, жутковатый своей извращенной утонченностью Бессмертный Эрион.

— Душа-то есть! — с ходу закричал он. Голос его напоминал вой какого-нибудь тоскующего кровожадного зверя из зверинца Бессмертного Хонахта. Зверинец прятали в глубоком отдаленном ущелье, и приближаться к этому месту без надобности мало кто осмеливался.

— О, ты наконец доказал это научно? — На голову влетевшего в устремленный в тьму зал Эриона словно вылили бадью ледяной воды. Он мгновенно стал тихим и неуверенным.