Генри Олди - Тирмен

А «телки» у него нет.

Он извлек из холодильника обед: гороховый суп и пара котлет с макаронами. Котлеты у мамы получаются замечательные. Отец всегда нахваливал, приговаривая: «Путь к сердцу мужчины лежит через желудок!» Врал небось. Развелись они с мамой, третий год уже. Правда, расходились по-хорошему. У других, говорят, до драк доходит. А мама с отцом не ругались, посуду не били, из-за барахла до хрипоты не спорили.

Но Данька все равно плакал.

Отец тогда с дядей Левой фирму открыли, гордо именуя друг друга «бизнесменами» и «компаньонами». Фирма называлась «Серафим». В название компаньоны вкладывали «некий сакральный смысл», как загадочно выражался отец. Дядя Лева, будучи в благодушном подпитии, однажды объяснил: есть, мол, в небесной иерархии такие ангелы с львиными мордами — серафимы. Понимаешь, брат, когда у одного компаньона фамилия Архангельский, а второго зовут Лев — ежу ясно, как назвать фирму. И звучит красиво.

Занимался «Серафим» чем попало: от торговли тушенкой и кровельным железом до изготовления визиток и издания супербестселлера «Двадцать тысяч километров по рекам Харьковщины». Отец пропадал на фирме сутками, клятвенно заверяя: «Ей-богу, Тань, в последний раз! Сделка очень важная. Вот засыплем в закрома — и вздохнем свободно... » Вслед за одной «сделкой века» возникала другая, за ней — третья, четвертая, а в закрома ничего особенного не сыпалось. Отец с дядей Левой ругательски ругали козлов-партнеров, которые их снова подставили...

На момент развода дела у «Серафима» шли, как ни странно, неплохо. Отец оставил матери с Данькой их старую двухкомнатную квартиру, а себе купил другую, точно такую же, на той же улице, только на противоположной стороне, через два дома. Ремонт сделал, мебель завез. Хотел еще взять крутой телик «Sony» с видухой и стереосистемой, но не успел. «Серафим» «кинули» по-крупному, денег едва-едва хватило отдать долги. Хорошо еще, квартиру продавать не пришлось. А дядя Лева таки продал новенький «Volvo» и снова ездил на пошарпанной «Audi», словно извлеченной со съемок «Безумного Макса-2» — с проржавевшим до дыр глушителем и стучащим движком.

Впрочем, компаньоны не унывали. Через пару месяцев у них имелась куча новых «прожектов», которые они с энтузиазмом, достойным лучшего применения, кинулись воплощать в жизнь.

Отец с мамой до сих пор в хороших отношениях. Даже лучше, чем перед разводом. Мама к нему заглядывает, прибирается. Иначе папа такой свинюшник разводит — хоть стой, хоть вешайся. Новый год вместе встречают, втроем, как раньше. Может, они опять поженятся? Хорошо бы...

Данька выхлебал чашку компота, вымыл посуду и минуту-другую пребывал в раздумьях. Пойти гулять? Книжку почитать? Отложенный до лучших времен Муркок манил закладкой, торчащей из «Повелителей мечей». Или уроки сделать? Он тяжело вздохнул. Герой Корум обождет, сперва — уроки. Чтоб не дергаться, как сегодня перед химией.

Что у нас на завтра?

Геометрия, история и украинский.

Покончив с первым признаком равенства треугольников и разобравшись с «двокрапкою у безсполучниковому реченнi», историю он оставил на вечер. Позвонил Санька Белогрив — звал в парк, играть в настольный теннис.

— Сетку свою не забудь прихватить! На кортах прокат опять подорожал. Мы на пионэрские столы пойдем, там на шару.

Слово «пионэрские» Санька произносил с вальяжным пренебрежением, через букву «э». У Даньки так никогда не получалось, как ни старался. В красных галстуках обоим довелось походить, но мало, и в памяти не осталось почти ничего, кроме праздничных линеек.

— Не забуду. Через час на пионерских. А ты шарики китайские возьми. У меня один остался.

Соседка, баба Надя, на улице вцепилась в него — не отодрать. Бабе Наде требовалась помощь: затащить на четвертый этаж тяжелые сумки. Сумки действительно оказались неподъемные — кирпичи она домой таскает, что ли? И как сама до подъезда доперла?! Оказавшись дома, старуха решила угостить хорошего мальчика коржиком — сама пекла, нет-нет, не смей отказываться, уже несу!.. В итоге, когда Данька слопал три черствых коржика и освободился, на корты он безнадежно опаздывал.

— Привет, Данила! Спешишь?

Дядя Лева. Папин компаньон. Трезвый, на машине. Кажется, удача по-прежнему на Данькиной стороне!

— Здрасьте, дядя Лева. Ага, спешу. Я с ребятами в парке договорился...

— Так в чем проблема? Садись, подвезу.

Дядя Лева излучал радушие и полное довольство жизнью, независимо от любых капризов судьбы. Джинсовая куртка нараспашку; зеленая футболка пятьдесят последнего размера с надписью «Kamikaze» плотно обтянула внушительное «пивное» пузо.

В машине царил знакомый аромат. Любимые сигареты колумбийской мафии.

— Тебя к парку Горького?

— Да, к центральному входу.

— Ну, тогда держись.

«Audi» рванула с места так, что, пожалуй, и Безумный Макс позавидовал бы. Данька совсем забыл стиль езды дяди Левы. По-видимому, папин компаньон задался целью доказать, что надпись «Kamikaze» не зря красуется на его футболке.

— Куда прешь, дурошлеп! — комментировал он действия коллег по трассе, сбив на затылок бейсболку козырьком назад. — Я ж с главной сворачиваю, а ты, деревенщина?! Да проезжай, не тормози! Хорошо, когда в машине есть тормоза, но плохо, когда один из них — водитель! Верно, Данила?

Данька судорожно кивал, с ужасом ожидая катастрофы.

— Пять минут — и мы на месте! Что, Данила, понравилось? Какой же русский не любит быстрой езды!

— П-понравилось, дядя Лева. Спасибо, я побежал. Меня ребята ждут.

— Ни пуха!

— К черту!

Дядя Лева и вправду домчал до парка за пять минут. Но в следующий раз лучше мы поедем на трамвае.

— Впечатляет!

Господин Зинченко обвел взглядом сумрачный провал, стараясь не очень забегать глазами вниз, где тяжелым сгустком стояла чернота.

— А что здесь располагалось раньше?

В прошлый раз на «минус первый» заглянули второпях, пробегом. Теперь бородатый решил обжиться основательнее. Но любоваться было нечем: железная дверь, неотличимая от входа в старые бомбоубежища, узкая лестница, стены в белой потрескавшейся плитке. Еле заметные трубы воздуховода у потолка. Лампы дневного света в защитной сетке.

— Раньше? — Петр Леонидович поймал зрачками темень: привычную, родную. — В порядок тут все привели в 60-е, тогда и зал оборудовали. До войны, в начале стройки, это именовалось «Крейсер-3». Резервный командный пункт войск Западного направления. До ума не довели, не успели.

— Третий «Крейсер», значит? — Закончив спуск, бородатый положил ладонь на холодный металл следующей двери, врезанной в стену. — А первые два?

Старик хотел честно пожать плечами, но его опередили.

— Первый — возле Самары, второй — южнее Вильнюса. Но его так и не начали строить.