Генри Олди - Тирмен

— Вы их... убили? Моих?

— Нет.

Петр Леонидович запоздало вспомнил, что слыхал о своем собеседнике. Правда, те, что о Зинченко рассказывали, не именовали вора в законе «господином».

— Нет, — повторил старик. — Не убил. Они там, в тире, развлекаются. Господин Зинченко, зачем понадобилось присылать ко мне... Если позволите употребить современное арго, «хомячков»?

— Кто же их присылал, козлов драных?! — Бородатый в сердцах махнул рукой. — Если позволите употребить... несовременное арго, проявили гнилую инициативу. Моя помощница... Ну, в общем...

Бородатый господин Зинченко оправдывался, что давалось ему с немалым трудом — как и «несовременное арго». Ничего, вновь подумалось Петру Леонидовичу, привыкнет. И не такие привыкали.

— Предлагаю считать случившееся недоразумением.

Дипломатическая формула была сложена бородатым из слов-кубиков с натужной виртуозностью. «Козлы драные» звучали не в пример естественнее. Но Петр Леонидович не стал настаивать и усугублять тоже не стал. Грех излишне напрягать собеседника. Он и так «попал в непонятку» — если на современном арго.

— Насколько я понял, господин Зинченко, парк отныне в вашей собственности?

В ответ донеслось нечто среднее между «м-м-м» и «угу». Кажется, чернобородый начал сомневаться в своих правах на парк. Если с обычным тиром такие проблемы, что начнется, скажем, на каруселях? Петр Леонидович улыбнулся и внезапно подобрел. Ничего страшного не случилось. Отставного разведчика Артура облили пивом, парк культуры и отдыха куплен бородатым уголовником... И что? В конце концов, господин Зинченко не самый худший из возможных вариантов. Этот сброд хорошо приручается.

Попробовать?

И вновь, не к месту и без повода, вспомнился мальчишка с библейским именем Даниил. Не иначе с его легкой руки день, начавшийся так скверно, завершается почти идиллически. Неплохо бы вновь увидеть стрелка-желторотика. Что-то в нем определенно есть. Определенно — и определено.

Знать бы, кем именно определено...

— Зайдемте в тир, Борис Григорьевич? — дружелюбно предложил старик. — Поскольку вы теперь, так сказать, собственник территории, вам скидка полагается.

С минуту бородатый переваривал «Бориса Григорьевича», затем шумно вздохнул.

— А-а? Да, конечно. Заодно выгоним... «хомячков». А скидка и на «минус первом» полагается? Да, Петр Леонидович?

— Полагается, полагается...

Значит, про «минус первый» бородатому успели объяснить. Только это или еще что-нибудь в придачу? Ладно, спешить некуда, узнаем.

— Кстати, насчет «хомячков», Борис Григорьевич. Тот, что шустрее — он в современном арго силен — по-моему, личность вполне... Терпеть, знаете ли, можно.

— Вот и все!

Петр Леонидович в последний раз полюбовался ровным строем мишеней, кинул укоризненный взгляд на строптивую «карусельку» и щелкнул выключателем.

— На ходу, работает, не заедает.

Про «карусельку» говорить не стал. Мишень заслуженная, с немалым стажем. Посетителям нравится. Чудит, конечно, но... С кем не бывает?

— А я тир только в шестнадцать увидел, — грустно сообщил бородатый. — Там, где я родился и вырос... Там стреляли не по мишеням. В Новосибирске в ремеслуху определили, в первое же воскресенье я пошел в парк...

Господин Зинченко замолчал. Старик не настаивал. Он и в самом деле подобрел. Процедура изгнания «хомячков» его даже позабавила.

— Как я понимаю, дохода все это не дает? Я имею в виду первый этаж?

— Никакого, — охотно согласился Петр Леонидович. — Говоря хоть по-старорежимному, хоть по-новомодному, я — банкрот. Почти как «МММ», не к ночи будь помянута. Да и раньше тир особой прибылью не славился.

— Поэтому финансировался по закрытой статье, — кивнул господин Зинченко, думая о чем-то своем. — Это я уже выяснил.

Старик на миг прикрыл глаза. Выяснил... Ни черта ты не выяснил, на то и закрытая она, статья. Но если помянешь «местные командировки», тогда и вправду — аут. Тебе — сразу, мне... Мне тоже, в бега не уйду, надоело.

Петр Леонидович чихнул и удивился. Пыль...

Откуда здесь столько пыли?

— Завтра к вам подойдет одна... «хомячка», — продолжил бородатый. — Та самая борзая помощница. Утрясете с ней разные мелочи. Она, недоделанная, фильмов штатовских насмотрелась. Захотела тут казино построить. Хоть бы спросила!

— Сквер возле площади Дзержинского тоже трогать не рекомендую, — не без сочувствия заметил старик, стараясь говорить ровно и твердо. — Тот, что рядом с военной академией. Вы ей намекните, Борис Григорьевич.

— Сквер? — Господин Зинченко с недоумением моргнул. — А, там, где стратегический бункер? С этим проще, бункер мне давно в аренду предлагают. Так что, спустимся на «минус первый»?

Старик незаметно потянулся, гоня усталость.

— Охотно! С чего начать желаете? Ваш предшественник все больше FAL, чудо бельгийское предпочитал.

— Нет, не стоит. — Бородатый впервые улыбнулся. — Мне бы руку слегка размять. «Тэтэшник», а лучше югославский «Z-10», если найдется. Ну и... посмотрю заодно. Петр Леонидович, что за ствол у вас? «Браунинг»?

Старик машинально провел рукой по пиджаку, где под парусиной пряталась самодельная кобура. Острый у гостя глаз, ничего не скажешь.

— «Люгер». По службе положено. Пойдемте, там сперва нужно кое-что отодвинуть. На «минус первый» по лестнице спускаются.

— А на «минус второй»?

Петр Леонидович успел повернуться, и тихий голос бородатого толкнул его прямо в спину. Вот даже как?

— И на «минус второй». Всему свое время. Мы с вами никуда не торопимся, правда?

Голос звучал спокойно, уверенно, несмотря на пыль, забившую рот. Хотелось пить, но он помнил, что фляга пуста еще с вечера. Надо было наполнить утром, но они спешили...

Настроение в понедельник утром было странное. В голове — пустыня Гоби, хоть шаром покати, а в животе, наоборот, ворочается некий неопознанный объект. То ли предчувствие, то ли съеденный минуту назад бутерброд с сыром. Сыр отчетливо попахивал жженой резиной. Это Данька сообразил, когда дожевывал бутерброд. Или жженой резиной отдавало предчувствие? Кто его разберет...

«Что-то будет, что-то будет», — назойливо стучало в висках.

— Ты к контрольной подготовился? — крикнула из кухни мама.

— Ага! — соврал Данька. Соврал не вполне: химию он в субботу вечером честно пытался учить. Но от воскресного безумия все реакции с формулами вылетели из головы и наотрез отказались возвращаться обратно, в родную голубятню. — Все, ма, я пошел!

— Куртку застегни! На улице прохладно!

— Хорошо!

«Что-то будет... «Шайба» по контрольной будет, вот что! В лучшем случае трояк. А еще Жирный после вчерашней раздачи оклемается, долг требовать станет. Может и по морде дать. Артур в парке, а я здесь: лупи, не хочу... »