Ник О`Донохью - Исцеление Перекрестка

Бидж позволила себе осторожно пошевелиться, и на нее обрушился ужасный физический дискомфорт. Ловилка выпала из ее руки и зазвенела на полу.

— Ну, теперь, когда Лорел Стефания благополучно появилась на свет, вы согласны на обезболивающие? — спросила доктор Бодрэ.

Бидж ответила вежливо, тщательно выбирая слова:

— На все, какие только у вас есть, — и потеряла сознание.

Почти в тот же момент, когда Бидж проснулась, в ее комнате появился Стефан. Он расцеловал маленькую Лорел, потом Бидж.

— Я пришел сразу, как только узнал новости. А потом оказалось, что ты спишь, а потом я увидел мою Лорел. — Он лучезарно улыбнулся. — Нашу Лорел. Ох, Бидж, я так счастлив, что все прошло благополучно, и так сожалею, что тебе пришлось страдать!

У Стефана с собой оказались два больших пакета: в одном были игрушки, в другом — детская одежда и обувь разных размеров. — Пока не наступят холода, она будет по большей части бегать голышом.

— Что-нибудь еще мне нужно знать заранее?

— Только то, что она почти сразу начнет ходить и… и что она будет веселой девчушкой — как и все представительницы моего племени. — Стефан говорил уверенно, но избегал смотреть Бидж в глаза.

Бидж выудила из пакета с игрушками пластиковую свирель.

— Она же еще совсем маленькая — ей рано играть такими вещами.

Стефан бросил на нее виноватый взгляд и выскользнул из комнаты. Он еще дважды посещал Бидж в госпитале, оба раза приносил роскошные букеты, но старался избегать серьезных разговоров.

Через два дня после родов, несмотря на отчаянные протесты Люсиллы Бодрэ, Бидж вернулась на Перекресток. Доктор Бодрэ отчасти возражала еще и потому, что буквально влюбилась в свою первую маленькую пациентку со времен интернатуры. Она проверяла состояние Бидж каждые два часа (первую ночь та была слишком одурманена лекарствами, чтобы это замечать). Наконец Бидж спросила ее:

— Как у меня идут дела?

— Прекрасно. Вы поправляетесь даже несколько быстрее, чем это происходит обычно. — Заметив ее настороженный взгляд, Бидж тактично не стала спрашивать, есть ли той с чем сравнивать.

— А Лорел? — поинтересовалась Бидж, хотя и так знала — поскольку кормила малышку каждые три часа.

— У нее все замечательно. Есть некоторые необычные особенности… — Бидж нашла, что с ее стороны очень мило так выразиться о ребенке с копытцами. — Но в целом все хорошо. И она тоже приходит в себя после родовых травм быстрее, чем другие новорожденные. Много, много быстрее, — неохотно признала доктор Бодрэ. — Бидж, не буду вас обманывать: мне пришлось перерыть все учебники — я ведь никогда не была педиатром. Лорел значительно опережает в развитии других детей такого возраста. — Люсилла отвернулась к пыльному окну: Бидж поместили в подсобном помещении, где обычно хранилось больничное оборудование. Наконец врач сказала:

— Вы хорошо знакомы с мифологией, Бидж?

— Немного, — осторожно ответила та.

— А я очень много читала, еще до того, как стала учиться медицине. Мне это так всегда нравилось. Гермес и Геракл, Тальесин из уэльских легенд и Кухулин из ирландских — все они были дети богов, и все очень быстро взрослели. — Она ласково улыбнулась Бидж. — Не пугайтесь: я вовсе не имею в виду, что отец Лорел — бог или что вы — богиня.

— Рада это слышать.

— Не имею я в виду и того, что богиня — сама Лорел. Я хочу сказать, что в свое время люди, обратившие внимание на раннее возмужание Гермеса или Геракла, возможно, столкнулись с тем же феноменом — сверхранним развитием новорожденного. — Она улыбнулась про себя, и Бидж догадалась, что Люсилле Бодрэ ужасно хотелось бы написать научную статью о «сверхраннем развитии новорожденных». — Это было приписано их божественному происхождению, а на самом деле они, как представители другого вида, имели просто иную скорость взросления.

— Звучит весьма разумно. — Бидж совсем не хотелось сейчас обсуждать возможность божественного происхождения Лорел. — Доктор Бодрэ, вы же знаете о некоторых… — Бидж запнулась, — свойствах Перекрестка, отражающихся на состоянии здоровья его жителей. — Она заглянула в лицо Люсилле. — Точнее, о его влиянии на некоторые болезни. Нет ничего, что беспокоило бы вас в Лорел? — Люсилла Бодрэ знала, что Бидж страдала хореей Хантингтона, но очень мало представляла себе то, что Протера, а следом за ним и Бидж называли эффектом поля. — Никаких симптомов? Но ведь выздоровление на Перекрестке ускоряется. — Она посмотрела в глаза доктору Бодрэ. — И для Лорел Стефании, и для меня лучше вернуться туда. Это было бы лучше для любого вашего пациента. — Бидж подчеркнула последнее слово.

Караван машин — грузовик Бидж впереди и фургон с Конфеткой и студентами-ветеринарами сзади, — подпрыгивая на ухабах, поднимался по склону холма к коттеджу Бидж. Фрида, которая правила грузовиком, оглянулась на свою пассажирку.

— Как ты себя чувствуешь?

— Просто устала. — На самом деле Бидж была совершенно вымотана, хотя только проверяла по дороге, правильно ли Фрида разбирается в карте. Все ее тело болело из-за необходимости сидеть в кабине, и ей определенно требовалась свежая марлевая салфетка. Она представления не имела, будет ли у нее возможность сменить прокладки без свидетелей. Бидж озабоченно оглянулась на дочку на детском сиденье: это был подарок Конфетки и Элейн Доббс. Бидж почти не знала Элейн, но сделала подарок ее новорожденному сыну, и теперь Элейн ответила ей тем же. Лорел Стефания и не думала спать и вовсю колотила копытцами по пластиковым боковинам, успев за время путешествия все их исцарапать.

— Я за ней пригляжу, — весело сказала Фрида. Разрешать проблемы, встающие перед другими людьми, было ей всегда легче, чем свои собственные.

Бидж поковыляла от грузовика к дому. Прижав Лорел к плечу, Фрида подбежала, чтобы ей помочь, потом, спохватившись, сдернула простыню со Знака Исцеления — изображения животного с забинтованной лапой над дверью.

Бидж посмотрела на него, потом перевела взгляд на улыбающуюся Фриду.

— Открыто, — сказала та.

Бидж устало кивнула и вошла в дом. Остановившись в дверях, она огляделась. Ее коттедж был всегда так ей дорог: она сама покрасила стены, чтобы помещение выглядело веселее и чтобы легче было убирать его часть, отведенную под операционную; она развесила по стенам пестрые шерстяные коврики, расставляла и снова переставляла шкафчики, чтобы ветеринарные принадлежности занимали не много места и были всегда под рукой.

Теперь же она во всем видела только опасность. Коврик на стене вместе с планкой, к которой он крепился, можно было сдернуть вниз, и планка ушибла бы малютку. Бидж совсем не была уверена, что краска и грунтовка, которую она использовала, не окажутся ядовитыми. Ящики же шкафов легко открывались, а в них хранились самые разные — в том числе и опасные — предметы.