Юрий Погуляй - Счастливые Земли

– Командира Уффейн-Дарга зовут Гиддих. Он лоялен к Диким, скорее всего, поможет чем-нибудь еще.

– Благодарю, – кивнул Гезеш Горящему.

– В Свирепый Умрал не лезьте. Вас слишком мало, – предупредил Зависть и обернулся к Гневу. Попрощавшись с другом, командир Коррейн-Дарга зашагал в сторону казарм.

– Пошли, – кивнул Гнев, внимательно глядя на капитанов. Что за тень пролегла между ними?

За крепостью раскинулись дикие поля. Широкий, извивающийся тракт вел на север. Прищурившись, Гезеш попытался разглядеть хоть какие-нибудь тени на горизонте. Казалось, будто ковер травы уходит в небо.

Шли, абсолютно не страшась нападения. В любом случае опасность можно заметить задолго до того, как она приблизится. Эвар и его офицеры держались особняком, в то время как простые Гады быстро перемещались с Искателями. Поначалу бойцы шутили, смеялись, общались. Но со временем беснующееся на небе солнце дало о себе знать. Шлемы перекочевали в заплечные мешки. Солдатам досаждали зной и сухой ветер. Доводили до остервенения тучи слепней, находящих щели в доспехе. И мучила опротивевшая дорожная пыль, клубами повисающая над дорогой...

Гнев внимательно следил за тем, чтобы воины на привалах не особенно увлекались водой. Запасы не бесконечны, а искать в полях Умрала родники – пустая трата времени. Закат Дикие встретили измученным ревом восторга. Заночевали на обочине тракта, памятуя о советах никуда с дороги не сходить. Ободряло то, что впереди показалась узкая полоска леса.

Перекусив вяленым мясом, еще из провианта, полученного в Ан-Да-Геде, солдаты отправились на боковую. По дороге прохаживались дозорные, да светился в ночной мгле Гнев, расположившийся в отдалении от отряда,

– Завтра опять идти, – простонал Кировей, когда рядом с ним плюхнулся Гезеш и принялся заворачиваться в плащ. Земля за день приятно нагрелась, но все равно хотелось хоть что-нибудь накинуть на себя ночью.

– И послезавтра, – ехидно сообщил Теккен.

– Дайте поспать, – послышалось злобное бурчание одного из Гадов.

– Ненавижу солнце, – понизил голос Кировей. – И поля...

– Угу, – согласился Теккен. Со стороны часовых послышался легкий смешок. Сегодня первая смена досталась Джаззи и Хеллгаги, опытному бойцу из отряда Эвара.

– Давайте спать, – проговорил Гезеш и лег на спину. – Над головой, складываясь в причудливые узоры, сверкали звезды, расслабляли глаза, излечивали душу...

На стенах горят факелы, бросают кровавые блики на доспехи воинов. Над башней реет знамя. Плачущее око. Шаг... Шаг... Шаг... Со скрипом опускается мост, дает проход через ров, поднимается решетка.

– ЗЛО! – ревет Колонна. Сапоги грохочут по каменной мостовой, стучат по деревянному настилу.

– ЗЛО!!!

Гезеш кричит вместе со всеми. Рядом шагает огромный воин в зеленой грязной тунике. На шее бойца от напряжения вздуваются вены.

Протяжный вой рога.

– ЗЛО!!! – ревет Колонна, углубляясь в лес. Тысячи сапог поднимают бурую пыль. Вперед, в ночь. Время жатвы. Время платы. Время отвечать!

– Просыпайся!!!

Гезеш вскочил от сильного пинка. Над ним навис встревоженный, напуганный Медведь.

– Что? Где?

– Хватит орать, – раздался злобный голос Эвара.

– Сон? – Медведь присел на корточки. – Ты опять вопил!

– Извините. – Гезеш вновь лег и закрыл глаза. В ушах все еще звенел тысячеголосый рев.

– Тряпку ему в глотку затолкайте, – послышался мрачный совет Паблара.

– Помолчи. – Мир окрасился в красный цвет. Рядом возник Гнев.

Горящий остановился неподалеку от Гезеша.

– Колонна?

– Да, – с трудом выдавил алебардист.

– Ясно, – кивнул Горящий. – Ясно...

– Спи давай, – Медведь поднялся на ноги и зашагал на дорогу.

– Она зовет тебя? – спросил Гнев.

Гезеш почувствовал на себе взгляды проснувшихся воинов.

– Нет, другое...

– Тогда ладно. – Горящий развернулся. – Спи!

Как ни странно, Лесоруб уснул сразу и до рассвета счастливо спал без видений.

Утром обнаружилось, что пропал Киф, молодой лучник Гадов. Эвар с проклятиями допрашивал оправдывающегося Медведя, стоявшего в дозоре вместе с бедолагой. Здоровяк клялся, что ничего не заметил. Киф отошел к краю дороги, спустился в поле справить нужду, и исчез.

Гнев упустил момент трагической ошибки стрелка и сейчас матерился похлеще Эвара. Отвлекся на пару минут, не уследил, и вот результат!

К обочине тракта больше не приближались. Никому не хотелось разделить судьбу Кифа. Догадки не строили, но каждый понимал, что лучник мертв.

К полудню отряды вошли под сень дубовой рощи.

А вечером на дороге показались умершие.

Пять человек стояли посреди тракта, преградив солдатам путь. Изодранные одежды, покрытые кровоточащими царапинами лица, пустые взоры.

– Вы кто? – не сразу понял Эвар. Незнакомцы никак не отреагировали на его вопрос.

– Назад, Эвар! – крикнул идущий сзади Гнев.

Умершие не шевелились, глядя в землю перед собой. Легкий ветерок трепал облачавшие их лохмотья.

– Все назад! – Горящий махнул рукой и схватился за меч.

Дикие недоуменно попятились.

Один из незнакомцев поднял голову. Равнодушное лицо, спокойное, умиротворенное. И иссеченная, покрытая сетью царапин кожа.

– Если хоть кто-то из них до вас дотронется... Не позволяйте им приблизиться! – Гнев зашагал навстречу умершим. Подняли головы остальные, безразличные глаза следили за Горящим.

– Сомкнуть щиты. Не рубить. Только держать! – скомандовал Эвар.

Гезеш с недовольством отметил, как Гады и Искатели, не задумываясь, выполнили приказ капитана Веселых.

– Алебардисты – ваша задача не дать им подойти!

Командир Искателей молча встал за Рыбаком и Кировеем, перехватил поудобнее древко.

Умершие медленно попятились от Горящего. Ни тени эмоции на лицах. Пустота.

Проклятый ринулся вперед, свалил с ног одного из противников и наотмашь рубанул его соседа. Трое оставшихся неожиданно бросились на строй Диких, огибая Гнева.

– Не давайте им приблизиться! – заорал Горящий, добивая поверженного противника.

– Держать строй!!! – завопил Эвар.

– Ох ты... – изумленно выдохнул Рыбак и каблуком взрыхлил почву для большего упора.

Гнев кинулся за умершими.

Гезеш равнодушно следил за тем, как противник, грузный мужчина с полуоторванным ухом, несется на Кировея. Лесорубом овладела странная апатия. Ничего не хотелось, и бегущая тварь вызывала только раздражение.

– Держа-а-ть! – взревел Эвар.

– Мать... – простонал Кировей и приготовился к удару. Гезеш опер на плечо щитника алебарду и уставился в безразличные глаза бегущего толстяка. Умерший двигался гораздо быстрее обычного человека.

Двадцать шагов, десять... Неуловимо летят мгновения.