Надежда Первухина - Признак высшего ведьмовства

— Папа, — загоняя слезы еще глубже, прошептала никем не видимая и не слышимая Госпожа Ведьм.

— Ты помнишь, кто мы? — спрашивал у женщины пожилой строгий человек, у которого один глаз был змеиным. — Помнишь?

— Баронет, это не смешно, — сказала женщина. А Госпожа Ведьм шептала, так и не удержав слез:

— Дед, бабушка… Я так больше не могу…

И тут некто невесомо коснулся дрожащего плеча Госпожи Ведьм.

Она не обернулась, не в силах оторвать взгляда от людей, которые были безумно ей дороги и которых — почти всех — теперь, в настоящем, просто нет.

— Успокойся, — сказал ей голос, невесомый, как и касание. — Кажется, я перестарался со свадебным подарком.

— Кто ты? — срывающимся от рыданий голосом спросила Госпожа Ведьм.

— Я просто маг. Маг времени. Маг, служащий запрещенной магии. Я не стал отправлять посланника и рискнул лично просить твоей руки, Госпожа Ведьм. Потому что давно неравнодушен к тебе. Даже более чем неравнодушен. Так как тебе мой подарок? Ты сейчас находишься в том самом дне, когда твоя семья испытала великую радость.

— Ты страшный маг, — прошептала Дарья. — Ты делаешь то, чего делать не положено.

— Кто меня осудит, если я стану Герцогом Ведьмы? Твоим мужем? А ты сможешь возвращаться в прошлое когда угодно. Я ведь знаю, ты об этом только и мечтаешь с тех пор, как до тебя дошли известия о гибели твоих родителей и брата. Выбери меня", ведьма. Выбери, и не пожалеешь.

— Как твое имя, маг? — Голос Дарьи стал тверже и суше. — Я должна знать имя своего будущего мужа.

— Так ты согласна?

— Там остался артефакт еще одного кандидата, но, думаю, он не даст мне того, что ты…

— Верно. Лишь я способен не только пробуждать воспоминания, но и возвращать в них. Я мог бы даже изменить их…

— Запрещено. Это запрещено.

— Запрещения — это слова для слабых. А разве мы слабы, ведьма? Вспоминай иногда эти мои слова. Для сильных нет запретов.

— Ты так и не сказал мне своего имени, маг.

— Ты узнаешь меня и без имени, — коснулся невесомый и невидимый поцелуй ее щеки. — Узнаешь, когда я приду, как жених и муж. Как твой Герцог. А пока довольно с тебя. Пребывание в собственном прошлом доставляет тебе большую боль, чем я мог предположить. Я же не могу делать больно той, которую так люблю.

Еще один невесомый поцелуй, и Дарья понимает, что лежит на полу в комнате своего дворца, над ней шепчет заклятия Хелия, а в руке — там, где была брошь, — пусто и сиротливо.

— Что с вами было, Дарья? — воскликнула Хелия.

— Обморок от свадебного подарка, — попыталась отшутиться Дарья и встала. — Мне сделал предложение маг, повелевающий временем, Хелия. Я только что была… в своем прошлом. Видела отца и мать, себя и сестру, бабушку, деда… Если у меня и есть слабое место, то этот маг его нашел с поразительной легкостью. Он тоже был там. Во всяком случае, я с ним разговаривала.

— Маги времени — вне законов Ремесла, — быстро сказала Хелия. — Госпожа, такой брак невозможен… Это исключено.

— Он сказал, что почти любит меня.

— А вы готовы отдать ему себя, свою душу и совесть за возможность хоть изредка возвращаться в прошлое?! — закричала Хелия. — Это безумие, Дарья! Мало того, это преступление! Разве не вы всегда ратовали за чистоту Ремесла?

— Благодарю вас, Хелия, — холодно сказала Дарья. — Вы напомнили мне о том, кто я и что должна делать. Это отрезвляет.

— Госпожа, послушайте! Надеюсь, вы не дали магу времени твердого ответа?

Дарья с минуту размышляла.

— Твердого — нет…

— Слава Вальпурге! Всегда можно будет отказаться, если он заявит права… Выпейте мартини и проверьте последний артефакт — зеленую свечу.

— Нет ни малейшего желания.

— И тем не менее! Госпожа, вас очаровал этот маг! Это, кстати, еще одна преступная черта их характера — очаровывать, завлекать тайной, манить властью над временем. А ведь вы наверняка даже не видели его лица!

— Да. Вы, как всегда, прозорливы и правы. И имени своего он мне не назвал.

— Он наверняка преступник-маг, которого разыскивает Особый отдел Ложи Магистриан-магов. Я доложу им об этом инциденте! Они явно заинтересуются магом времени, который осмеливается требовать титул Герцога Ведьмы!

— Не надо, Хелия! Пока… не надо.

— Тогда активируйте последний артефакт.

— Слушаюсь.

Дарья, как автомат, провела рукой над зеленой свечой. У той вспыхнул фитилек, в воздухе распространился аромат лесных трав и цветов…

— Мой новый жених, видимо, чародей, специализирующийся на ароматерапии, — бросила Дарья, без сил садясь в кресло и рассматривая горящую свечу. — Выгодная партия, ничего не скажешь. Чародей от сохи.

— Дарья! Тише. Такие свечи делают не люди.

— А кто?

— Эльфы.

— О. Муж-эльф — самое то, можно сказать. Вы-пью-ка я лучше еще мартини.

… Свеча действительно оказалась посланием от эльфа. Один из мелкопоместных принцев Поющего Народа предлагал Дарье сочетаться с ним браком и таким образом привнести в ведьмовскую кровь капель-ку-другую крови эльфийской…

— Нет, — отрезала Дарья, и свеча печально расплавилась, превратившись в зеленую лужицу. — Прошу прощения у Поющего Народа, но… Нет. Хелия, — обратилась она к секретарю, — на сегодня у меня все?

— Да, Дарья, — Хелия помедлила. — Но вы… Ничего не решили окончательно?

— Насчет брака? — Да.

— Можете быть спокойны, Хелия. Должность Герцога Ведьмы пока вакантна. Кстати, жениться на мне изъявил желание и магистр Рэм Теден, в чем я ему сердечно сочувствую.

— Хм, — сказала Хелия.

— А теперь я хотела бы отдохнуть, — . сказала Дарья. — Я весь день трудилась как пчела. Хотя… Таких пчел в природе нет. Ступайте к себе, Хелия. Я пойду в бассейн. Хочется снять напряжение.

— Я вас понимаю.

— А после бассейна я немного почитаю и лягу.

— Я вас понимаю.

— И прекрасно. Я так благодарна вам, Хелия, за это понимание. Вы просто не представляете.

— Дарья, обещайте мне…

— Хелия, я ничего никому не буду больше обещать. Именно вы заметили, что я слишком раскидываюсь своими обещаниями. Я намерена изменить свою политику.

— Что ж… Благословенны будьте, госпожа.

— И вам того же, Хелия.

Но когда секретарь ушла, Дарья долго еще оставалась в комнате. Она стояла, полузакрыв глаза, и шептала как в трансе:

— Кто же ты, маг времени?

Лариса снова осталась одна в огромном и печальном поместье фламенги. Впрочем, заявление это не совсем точно. Во-первых, Лариса практически неотлучно находилась при девочках-близнецах, с каждым днем открывая в себе новые таланты материнства. А во-вторых, поместье без Фриды все-таки не было чрезвычайно печальным. В саду, на много миль окружавшем дворец фламенги, стоял неизменный, бесконечный и прекрасный май. Цвели, не опадая, яблони и вишни; в траве, совершенной, как нефритовые драгоценности, золотыми монетами сияли головки неувядающих одуванчиков. Поляны розовых, лиловых, белоснежных гиацинтов источали аромат, по которому можно было, как по незримой библейской лестнице, подниматься прямо в безоблачное, бирюзово-лазурное небо. Кусты шиповника были осыпаны цветами, превосходящими по совершенству и красоте все драгоценности мира. В прудах, окаймленных бархатной травой, зеркальную гладь воды нарушали диковинные карпы и форель, выпрыгивая вверх всем упругим телом, рассыпая нестерпимо сверкающие брызги и ловя зазевавшуюся мошку. Укромные дорожки парка заросли пушистыми соцветиями гусиного лука, купавок, крокусов, медуницы и стали похожи на разноцветные ленты, вплетенные в косы какой-нибудь кап— ризной красавицы… Утром обитателей поместья будили жаворонки, а по вечерам долго не давали заснуть соловьи, облюбовавшие заросший черемухой и ландышами глухой овраг.