Надежда Первухина - Иероглиф «Любовь»

... Несмотря на все положенные моления и жертвоприношения, новый год начался для жительниц улицы Диких Орхидей совсем нерадостно. И виной тому, конечно, была жутко-таинственная гибель сановника Удэ Второго.

Едва все бывшие на пиру узнали, что старого развратника убили, веселье развеялось как дым. Все гости, мигом протрезвев, поспешно разъезжались из веселого квартала — никому из этих, считавшихся добродетельными мужчин не хотелось, чтобы их имя упоминалось в связи с преступлением. Даже завсегдатаи улицы Диких Орхидей изменили певичкам в своей преданности. В опустевшем пиршественном доме из мужчин остались только двое: совершенно пьяный и валявшийся в беспамятстве штурман с корабля «Улыбка Облака» и господин Вэй Цясэн, который, разумеется, не мог покинуть свою Гуан перед лицом грядущих опасностей. Сановника Удэ Второго мы не будем брать в расчет, поскольку он был мертв.

Перепуганные и растерянные певички толпились в зале, напоминая цветник, на который обрушилась буря. Одна Хозяйка Люй, казалось, сохраняла полное самообладание.

— Сейчас вы должны будете разойтись по своим комнатам, — сказала она певичкам. — Но для начала ответьте мне каждая: кто из вас отлучался надолго из пиршественной залы?

Выяснилось, что это была Гуан, ушедшая с Цясэном, и Юйлоу, с которой пожелал развлечься какой-то студент-сюцай. Именно Юйлоу и ее кавалер обнаружили тело сановника Удэ Второго. Они как раз направлялись в комнату Пионового Фонаря, полагая, что она свободна для сладких забав, но взорам их предстала ужасная картина... Остальные певички и служанки, по их словам, никуда за прошедший час из зала не отлучались, потому что гости то и дело требовали их внимания...

— А еще пропала та девчонка, Мэй! — вдруг сказала певичка Личжи. — Ее что-то не видно. Сестрица Гуан, ты не знаешь, где она?

— Нет, — ответила Гуан. Она в свою очередь смотрела на Личжи и гадала, как подле мертвого тела мог оказаться ее сломанный веер; не сожгла ли Гуан по наущению Хозяйки важную улику?..

— Что ж, — сказала Хозяйка Люй, — разобраться в этой загадке нам не под силу. Расходитесь, нечего стоять, вздыхать да лить слезы.

Певички послушались. В зале осталась лишь Хозяйка Люй, Гуан и господин Вэй Цясэн. Госпожа Люй вздохнула и сказала:

— Хочешь, не хочешь, а надо вызывать начальника уголовной палаты для расследования.

Тут заговорил Вэй Цясэн:

— Почтенная Хозяйка Люй, вы не хуже моего знаете, что начальник уголовной палаты приходится деверем покойному господину Удэ Второму. Едва узнает об убийстве, придет в ярость, начнет хватать всех без разбору, сажать в ямень [18].

— Что же вы посоветуете, господин Вэй Цясэн? — спросила Хозяйка Люй. Лицо ее было бесстрастно под густым слоем пудры, но в глазах плескалась тревога.

— Я улажу это дело, — сказал Вэй Цясэн. — В уголовной палате у меня есть свои люди, которые смогут доказать, что смерть господина Удэ Второго произошла из-за естественных причин.

— Естественных причин? — ахнула Хозяйка Люй. — Да у него вся грудь разворочена! Стены до потолка кровью забрызганы! И копье у него в груди — хороша естественная причина! Что скажет осмотрщик трупов из городской управы?! Он, говорят, человек неподкупный и честный!

Вэй Цясэн усмехнулся:

— На — людях господин Хо, может, и честный и неподкупный. Да только мне он с прошлой луны задолжал пятьсот слитков серебра. И я знаю, на что нужны ему эти слитки — скрыть растрату казенных денег перед годовой имперской проверкой. Казенные же деньги он растратил на своего любовника — юного князя Суна, с которым встречается в глубокой тайне... Видите, сколько мне известно? Думаю, почтенная Люй, что осмотрщик трупов господин Хо скажет все что угодно, если я прощу ему долг в пятьсот слитков. Например, что господин Удэ скончался от взрыва кишечных газов, которые и изуродовали его тело…

Осмотрщик напишет заключение, мы тут же положим Удэ Второго в гроб и гроб запечатаем. Не думаю, что шурин господина Удэ потребует повторного освидетельствования трупа — для него весть о том, что его сановный родственник скончался в веселом квартале от взрыва кишечных газов, и без того будет постыдной. Он предпочтет все замять, это я предвижу...

Гуан с изумлением смотрела на своего возлюбленного — Цясэн неожиданно оказался практически всемогущим! Гуан знала, что Цясэн высокого рода, богат, умен, талантлив и ко всему прочему холост. А теперь он берет на себя хлопоты по такому ужасному преступлению! Ах, если бы она была не певичкой, а его законной женой, она бы гордилась таким мужем, несмотря на застарелое презрение ко всем в мире мужчинам!

Хозяйка Люй поклонилась Цясэну и сказала:

— Моя благодарность к вам не имеет границ, господин Вэй Цясэн! Если вы и впрямь сумеете сделать все, как говорите, — вы воплощенный бог Хитрости, а не человек!

— Сделаю все, что смогу, — поклонился и Вэй Цясэн.

— Однако я знаю, что всякое дело требует благодарности, а уж подобное — тем более, — проницательно заметила Хозяйка Люй. — Чем я смогу отблагодарить вас в ответ, господин Вэй Цясэн?

— Вы угадали, — усмехнулся Цясэн. — Я не бескорыстен. Но, как говорит мудрец, всякий любящий не бескорыстен, ибо он жаждет обладания. Я хочу взять в жены прекрасную Гуан Пин-эр, сделать ее госпожой в своем доме. Что вы на это скажете, почтенная Люй?

— Скажу, что моя дорогая Гуан достойна этого как никто другой, хотя и выросла в нашем квартале, — ответила Хозяйка Люй. — Но хочет ли сама Гуан пополнить ряды законных жен? Я знаю, что в душе она вольная птица...

— Госпожа Люй! — воскликнула Гуан, опускаясь перед своей хозяйкой на колени. — Простите меня! Раньше я и впрямь питала отвращение к мужчинам, считая их бесчувственными и глупыми, как камни в кладбищенской стене, но с той самой поры, как я впервые увидела господина Цясэна, мои мысли переменились. Раньше у меня не было сердца, но теперь оно есть, оно любит и страдает. Отпустите меня! Я отдам вам все накопленное золото в качестве своего выкупа!

— Встань, Гуан, — сказала Хозяйка Люй. — Я не демон, чтобы не знать сострадания к любящим. Пусть господин Вэй Цясэн присылает за тобой свадебный паланкин, да поскорее. А деньги свои оставь себе — иначе какое приданое ты принесешь мужу?

— Верно, — улыбнулся Цясэн. — Я сам внесу выкуп за Гуан. Сколько нужно, почтенная Люй?

— И не думайте об этом, — отмахнулась Хозяйка Люй. — Если вы уладите дело со смертью господина сановника, это будет дороже всяких выкупов, клянусь в том Небесной Канцелярией! И решения я своего не изменю. Собирайся, дорогая Гуан. Скоро ты переедешь в дом господина Цясэна.

Тут Гуан, вставшая было, снова пала на колени:

— Умоляю вас, госпожа!