К. Паркер - Натянутый лук

Алексий задумался.

— На место Горгаса? — Ньесса кивнула.

— Да. Он был безнадежен. Я сама виновата, поскольку поставила семью выше бизнеса. Его глупая война разрушила успешный бизнес и свела на нет годы напряженной работы. Он всегда хотел быть солдатом, благослови его Бог, как Бардас и дядя Максен.

Алексий несколько секунд наблюдал за уроком фехтования.

— Кажется, ты не очень расстроена тем, что потеряла Банк.

— Надо быть практичной. Уметь уйти, когда поделать уже ничего нельзя.

— Как Горгас?

— Именно. Между нами: не такая уж большая потеря. Учитывая наше положение и отношение Шастела, у бизнеса все равно не было будущего. К тому же я избавилась от тяжелой ноши, Горгаса.

— Ньесса… — произнес Алексий…

…и открыл глаза.

— Алексий, — сказал Бардас Лордан. — С вами все в порядке?

Тот нахмурился.

— Не уверен. А что происходит? — Бардас сел на кровать.

— Все в порядке. Вы на борту «Белки», корабля Ветриз Аузейл, в капитанской каюте. Мы плывем на Остров. Вы упали в обморок на палубе. Как чувствуете себя сейчас?

Алексий улыбнулся.

— Чуть-чуть болит голова.

— Ясно. Просто головная боль или издержки работы?

— Думаю, просто головная боль. Так что все-таки случилось с Анаутом Могре и армией?

Бардас пожал плечами.

— Когда мы уезжали, было тихо. Если все пойдет хорошо, то не должно возникнуть никаких проблем.

Алексий кивнул.

— Мы спасли много жизней.

— Правда? Честно говоря, мне было все равно. Просто я решил, что продолжать войну бессмысленно.

Алексий взял Бардаса за руку.

— Скажи мне, что произошло между тобой и Горгасом? Почему он бежал?

— Я не хочу об этом говорить.

— Как угодно. В любом случае это остановило войну. — Бардас засмеялся.

— Наверное, вы правы, хотя об этом я беспокоился меньше всего. Так что едва ли правильно приписывать мне эту заслугу.

Алексий взглянул ему в глаза, однако лицо собеседника было непроницаемым.

— А ты думал, чем займешься дальше?

— Чем-нибудь не связанным со столярным ремеслом. Я почему-то больше не переношу клей.

Мужчина и ребенок бегут при падении города.

Высокий лысый мужчина ухмыльнулся. Город за городом модель повторяется. Он мог продолжить аналогию: ворота города открывает брат. Он слышал новости из Сконы.

— Ньесса.

Маленькая девочка, сидящая у него на коленях, подняла глаза.

— Что, папа? Я хочу спать!

— Ньесса, мамочка не поедет с нами. Она останется дома. — Ребенок задумчиво посмотрел на него.

— Почему?

Горгас облизнул нижнюю губу.

— Мамочка и папочка больше не хотят жить вместе. Поэтому ты поедешь со мной и будешь жить на ферме. Там очень весело. Много коровок, овечек, лошадок и разных других зверушек.

Несколько минут Ньесса обдумывала предложение.

— А если мы будем жить на ферме, можно мне завести кролика в клетке?

— Почему бы и нет? У твоей тети Ньессы был кролик, когда она была маленькой девочкой.

Малышка кивнула.

— А потом поедем домой к маме, правда?

— Посмотрим, — ответил Горгас. — Теперь иди спать. — Когда она заснула, Горгас подоткнул одеяло и вернулся на палубу.

— Сколько еще осталось? — спросил он у штурвального.

— С такой скоростью через несколько часов мы увидим Торнойс.

Горгас кивнул.

— А где главный старшина корабельной полиции?

Штурвальный указал наверх, и Горгас поднялся на верхнюю палубу. Необходимо решить некоторые детали. К деталям надо быть внимательным всегда, вне зависимости оттого, большая у тебя армия или нет.

— Это проще простого, — сказал он старшине. — В конце концов, у них нет ни городов, ни деревень, ни армии, ни правительства. Почти ни у кого нет оружия.

Старшина ухмыльнулся:

— Кучка крестьян собирается противостоять человеку, разбившему шастелскую армию? Невообразимо.

Горгас принял комплимент, вежливо кивнув. Вера и преданность его людей были такими трогательными, что они покинули свои дома и семьи, чтобы последовать за ним. Теперь армия стала их семьей. И его тоже.

— Именно поэтому я думаю, что достаточно ста пятидесяти человек. Если не будем спешить и злить их без необходимости, то они сдадутся.

— Вам виднее, — ответил старшина. — Признаюсь, довольно странное место для вторжения.

Горгас улыбнулся:

— Вторжение тут ни при чем. У этого слова негативный оттенок. — Он повернулся и посмотрел в сторону Торнойского мыса, ключа к Месоге. — Скорее возвращение блудного сына, который наконец-то исправился.