Маргарет Уэйс - Колодец тьмы

Дагнарус и сейчас слонялся по комнате, безуспешно пытаясь найти хоть какое-нибудь развлечение. Гарет еще раз вздохнул, разгладил большой лист пергамента, достал перо и стал упражняться, выводя буквы изящного алфавита эльфов. Рука дрожала, отчего буквы получались корявыми. Эваристо наверняка скажет, что он только издевается над азбукой эльфов, но Гарет стерпит учительские нотации. Постепенно мальчик настолько увлекся чистописанием, что позабыл о присутствии принца. Когда у него за спиной раздался голос Дагнаруса, Гарет даже вздрогнул от удивления и испуга. Он выронил перо, отчего на пергаменте появилась жирная клякса.

— Черт бы побрал этот камень, Меченый, — сказал Дагнарус. — Я без конца о нем думаю.

— Какой камень? — спросил Гарет, съежившись.

Дагнарус навис над ним, вцепившись в украшенную затейливой резьбой спинку. У него побелели костяшки пальцев.

— Да Камень Владычества, дурак, — раздраженно ответил Дагнарус. — О каком еще камне можно столько думать? Он мне постоянно снится. — Голос принца дрогнул. — А сны, Меченый, очень странные.

— Пугающие? — спросил Гарет.

Он не помнил такого случая, чтобы какая-нибудь навязчивая мысль не давала Дагнарусу покоя.

— Нет, — почти сразу же ответил принц. — Они, как тебе сказать... беспокоят. — Он немного помолчал. — И волнуют.

Дагнарус уселся рядом с Гаретом.

— Мне не нравятся эти сны, Меченый. Из-за них я постоянно ощущаю тревогу. Я не могу усидеть на месте. Мне все время кажется, что я что-то должен сделать, но что именно — не знаю. Понимаешь, Меченый, сны чего-то от меня требуют. А я не могу этого дать. Ну как я могу что-то дать, если не понимаю, чего им от меня нужно? Но не все так мрачно, Меченый. У этих снов есть и приятная сторона. Я знаю: если я дам сну то, чего ему надо, я тоже что-то от него получу. Что-то удивительное. Но едва я об этом подумаю, как сразу просыпаюсь. И настроение с утра настолько дрянное, что мне хочется кого-нибудь стукнуть.

Гарет ничуть не сомневался в искренности принца: эти «кого-нибудь стукнуть» он в достаточной мере прочувствовал на себе. Принц сейчас был настолько искренен, что Гарету стало неуютно и даже страшно. Он не хотел продолжения рассказа о снах и жаждал прихода Эваристо. Но учитель запаздывал; вероятно, из-за дождя.

Надеясь, что на этом разговор и закончился, Гарет поднял перо, обмакнул в чернила и вернулся к выведению букв. К его удивлению, Дагнарус вырвал перо и пододвинул к себе пергамент.

— Посмотри-ка сюда, — сказал он, быстрыми штрихами набрасывая какой-то рисунок.

Штрихи были настолько резкими, что перо брызгало, а кончик врезался в пергамент.

— Эта мысль пришла мне во время церемонии, в тот момент, когда отец заставил Камень Владычества разделиться на четыре части. Сам он не глядел на камень, потому что возносил благодарность богам. Но я смотрел, Меченый, и вот что я там увидел.

Дагнарус нарисовал четыре кружка, обозначавших четыре природных стихии. Но он не изобразил их, как обычно, в ряд один за другим. Принц расставил кружки двумя парами. В центре он поставил черную метку. Дагнарус с изрядной силой налег на перо, сломав его кончик.

— Вот это я, — пояснил принц, отбрасывая бесполезное теперь перо и тыча в центр своего рисунка перепачканным в чернилах пальцем. — Я здесь стою, посередине. И знаешь что, Меченый? — голос принца задрожал от волнения. — Если ты встанешь вот здесь, в центре этого кружка, — палец передвинулся к одному из внешних кружков, к тому, что обозначал Огонь, — и посмотришь по сторонам, что ты увидишь?

Принц сам ответил на свой вопрос, потому что Гарет, вперившись глазами в рисунок, потерял дар речи.

— Ты не увидишь ничего, кроме кружка, который тебя окружает. То же самое будет, если встать в центр Воздуха, в центр Земли или в центр Воды. Но если встать здесь, где я нарисовал метку, знаешь, что ты увидишь? Любой из четырех кружков! И вот еще что интересно: никто из стоящих в этих кружках меня не увидит. Потому что я здесь как будто спрятался.

Принц подхватил сломанное перо и с силой воткнул его в черный кружок.

— А ну, дайте-ка сюда!

Чья-то рука, протянувшись над головами мальчиков, схватила со стола пергамент.

Изумленный Гарет поднял глаза и увидел склонившегося над ними Эваристо. На лице учителя ходуном ходили все мускулы. Таким сердитым, взволнованным и потрясенным Гарет его еще никогда не видел.

— Кто вбил эту идею в вашу голову? — дрожащим, но требовательным голосом спросил Эваристо.

Учитель полыхнул взглядом на Дагнаруса.

— Отвечайте мне! Кто рассказал вам об этом?

Эваристо на глазах принца смял пергамент и потряс им перед самым носом Дагнаруса.

Щеки Дагнаруса вспыхнули. Он медленно, с достоинством, поднялся и устремил свой властный взор на бледное и разгневанное лицо учителя.

— Ты забываешься, маг. Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне? Я — твой принц.

Эваристо вскипел. На какую-то секунду Гарет с ужасом подумал, что сейчас учитель схватит принца и начнет трясти его за плечи. Но в это страшное мгновение в комнату неслышно вошел Сильвит и молча встал поодаль, готовый в случае необходимости вмешаться. При виде эльфа Эваристо, похоже, несколько пришел в себя.

Лицо учителя стало пепельно-серым, даже губы утратили свой цвет. Заплетающимся языком Эваристо начал бормотать извинения:

— Мне что-то сделалось дурно, ваше высочество, — мямлил он.

И действительно, весь лоб Эваристо густо блестел от пота.

— Я прошу вашего великодушного прощения. Позвольте мне быть свободным от урока.

Дагнарус задумался, потом отрывисто кивнул.

— Можешь ступать. И я надеюсь, — великодушным тоном прибавил принц, — что вскоре тебе станет лучше.

Эваристо едва слышно что-то пробормотал. По-прежнему держа в кулаке смятый пергамент, он на нетвердых ногах прошел к двери, обменявшись колючим взглядом с Сильвитом.

— Я полагаю, что ваше высочество не пострадали? — спросил Сильвит, подходя ближе.

— Ни капельки, — ответил Дагнарус, невинно улыбнувшись.

Принц любовался собой. Пусть он принц, но по возрасту он еще ребенок. Далеко не каждый ребенок, даже если он и принц, способен вот так усмирить и напугать взрослого.

— Учитель унес с собой лист смятого пергамента. Желает ли ваше высочество, чтобы я принес этот лист назад?

Дагнарус пожал плечами.

— Там были просто каракули. Ничего важного. Не думаю, что ради этого стоит его догонять. А ты как считаешь, Меченый?

Гарет не ответил. Словно завороженный, он смотрел на чернильную точку, оставленную на столе пером Дагнаруса.

Принц задумчиво поглядел на друга, затем поспешно сказал:

— Все, Сильвит. Можешь идти.

Сильвит поклонился и вышел, хотя двигался медленно и с явной неохотой.