Энгус Уэллс - Гнев Ашара

Теперь разведчики находились в глубине земель Кэрока, и Браннок был предельно насторожен. Кедрина охватило возбуждение на грани истерики, его напряжение сгустилось почти до осязаемости, а проводника приходилось то и дело ждать, пока он ходил вперед на разведку. Браннок не зря предупреждал его, испытание мужества обернулось, скорее, игрой в прятки, нежели погоней за славой в жарком бою, который он так предвкушал. Мало славы можно было бы снискать, таясь в зарослях и глядя, как мимо тащатся дикари с намасленными волосами; еще меньше доблести было в долгом ожидании вновь ушедшего вперед Браннока.

— Терпение, — напомнил Тепшен Лал, когда юноша спросил, почему бы просто не обогнать колонну и не поспешить прежде нее туда, куда идут дикари. — Любой воин может выказать храбрость, когда ему грозит чужой клинок, но мудрый знает, когда пустить в дело свое оружие и сколько нужно ждать, чтобы от него было больше пользы.

Ожидание кончилось, вернулся Браннок. Несмотря на его природную смуглоту, Кедрин увидел, что проводник бледен. Ничего не осталось от его привычной небрежности. У него был обреченный вид человека, наткнувшегося на то, чего он боялся больше всего и втайне надеялся не найти. Бродяга присел на корточки под стройным ясенем, накручивая на палец свои косицы, и по очереди обвел глазами своих спутников.

— Ты видел их, — подсказал Бедир, когда молчание разбойника сделалось невыносимым.

— Я видел Орду, — голос Браннока был хриплым. — За этим гребнем. Когда солнце сядет, вы сами увидите их огни.

— И кое-что еще, — сказал Бедир. — Само их Становище. Браннок воззрился на Владыку Тамура и медленно сказал:

— Возвращайся. Возвращайся и запри Лозинский Проход. И скажи королю Дарру, чтобы объявил сбор. Ему понадобится каждый мужчина в Трех Королевствах!

— Я должен видеть это сам, — не уступил Бедир. — И каждый из нас должен. Чтобы любой мог отнести весть, если другие сгинут.

— Ты вполне можешь сгинуть, — пробурчал Браннок голосом человека, едва ли способного верить своим глазам. — Мы все можем сгинуть каждое мгновение. Становище Великого Союза находится за этой горкой. Дротт, Кэрок и Ят поставили свои шатры бок о бок. К ним подходят Гримард и Вистрал. Здесь собрались все племена Белтревана. Орда восстала.

Бурное возбуждение, нараставшее в Кедрине, мигом растаяло при виде лица Бедира. Обернувшись к Тепшену, юноша увидел такое же суровое лицо. Не знай он этих людей, он мог бы подумать, что это страх.

— Ты подведешь нас поближе нынче ночью? — Бедир, в сущности, не спрашивал, а утверждал.

— Становище видно с гребня, — ответил Браннок. — Чуть ближе, и тебя почуют собаки.

— Стража? — спросил Тепшен.

Браннок покачал головой, кривая улыбка заиграла на его губах.

— Зачем? Какой глупец захочет нарваться на гнев Орды?

— Будем держаться против ветра, — твердо и спокойно произнес Бедир. — Можно довериться ветру?

Браннок втянул носом воздух, сорвал былинку и пустил ее по ветру, держа за кончик пальцами. Пожал плечами:

— Думаю, что да.

— Хорошо, — улыбнулся Бедир, впрочем, добродушия в его лице не прибавилось. — Тогда ночью поглядим, что нам угрожает. Оценим их численность: если племена объединяются, причина может быть только одна. После этого возвращаемся в Высокую Крепость. Если заметят, побежим. Никаких остановок. Того, кто упадет, бросаем. Понятно? Отнести весть Дарру важнее чьей угодно жизни.

Он оглядел каждого по очереди. Кедрин сказал:

— Я тебя не покину.

— Сделаешь, как я велю! — Бедир говорил как командир, а не как отец. — У тебя долг перед Тамуром и Королевствами, мальчик. Помни.

Кедрин хотел сказать что-то еще, но рука Тепшена Лала сомкнулась на его плече, и он удержал слова за стиснутыми до боли зубами.

— Я Владыка Тамура, — сказал Бедир уже мягче. — Тот, кем однажды станешь ты. У нас долг перед Тамуром, и он перевешивает нашу верность друг другу. Ты это понимаешь, Кедрин? Если не повезет мне, Тепшену или Бранноку, ты исполнишь долг перед Тамуром и Тремя Королевствами. И отнесешь весть Дарру в Андурел. Это превыше всего. Ни моя жизнь, ни твоя ничего не значат перед безопасностью Трех Королевств. Мне надо просить, чтобы ты дал слово?

Кедрин нехотя покачал головой. Взвинченный и недовольный собой, он поднялся, одеревенев от ожидания, достал из мешка точило и принялся обрабатывать свой клинок, чувствуя, как у него горит лицо.

— Власть — нелегкое бремя.

Юноша заметил рядом только что подсевшего к нему Тепшена Лала.

— У большинства людей нехитрый долг: их семья, их вождь, их король. Им не требуется особенно далеко заглядывать вперед, и мир для них, в основном, состоит из черного и белого. Владыка глядит дальше: ибо его семья — это куда больше, чем его жена и дети, его народ — вот его семья, он обязан думать о благе народа или недостоин править. Твой отец достоин.

— Он оставил бы меня? — спросил Кедрин.

— Да, — без колебаний ответил наставник. — Это разбило бы его сердце, но он оставил бы тебя, если бы этого потребовал долг перед Королевствами. Как и я. Как и ты нас оставишь, если потребуется. Если тебе это не понятно, ты недостоин быть принцем Тамурским.

Кедрин опустил меч, изучая спокойное бесстрастное лицо кьо.

— Вот уж не думал, что это так, — пробормотал он, ощущая, как опасно близки детские слезы.

— Но это так, — сказал Тепшен. — И если Орда разбила Становище за этим хребтом, у тебя позднее будет не один случай обагрить кровью свой клинок. Наберись терпения.

Кедрин кивнул и продолжил точить кинжал, не желая, чтобы кьо заметил, насколько его ученик готов разрыдаться. Он ощутил благодарность, когда Тепшен хмыкнул и поднялся на ноги, хлопнув его по плечу. Немного погодя юноша последовал за уроженцем востока через поляну к Бедиру.

— Прости, — сказал принц. — Я в точности исполню твой приказ.

— И никогда в этом не сомневался, — ответил Бедир. — Ты слишком хороший воин.

Кедрин, довольный похвалой, твердо решил исполнить любые приказы отца и оправдать ожидания Бедира и Тепшена Лала, как подобает принцу Тамура. Неважно, что может случиться, пообещал он себе, он останется верен долгу, чего бы это ему ни стоило. Более основательно задумавшись, он понял, что втайне все же надеется, что все они, избежав опасности, благополучно вернутся в Высокую Крепость.

В действительности же надежды на такой исход было мало. И юноша спросил себя, становится ли он наконец взрослым? Подумал, не поговорить ли с Тепшеном или Бедиром, но сразу же отбросил эту мысль: оба казались слишком погруженными в себя, видимо, готовясь к тому, что должны были обнаружить за хребтом.

Они оставались в укрытии, ожидая, когда сядет солнце и Белтреван снова окажется во власти ночи. Когда свет неба угас, Кедрин увидел над хребтом пляшущие отсветы, словно от лесного пожара, и вдруг понял, что смотрит на зарево от пламени множества костров, столь мощного, что небо точно окрасилось зарей. И по мере того, как ночной лес затихал, из-за горы все громче доносился мерный шум, как если бы мимо них бежала полноводная Идре. То были многочисленные голоса с Великого Становища. Юноша и представить себе не мог, сколько же нужно народу, чтобы поднять такой шум, но внезапно ощутил себя совсем маленьким и не на шутку испуганным.