Галина Романова - Тайна лорда Мортона

Мальчишки разразились приветственными криками, но он даже не посмотрел на друзей. Эмиль очень переменился. Он ужасно похудел, его русые волосы были сбриты, и голову покрывал только-только начавший отрастать ежик. Вместо школьной формы, в которой его увезли, на нем была какая-то роба мышиного цвета. Он испуганно огляделся по сторонам и сорвался с места.

– Мама!

Арысь-поле взвилась на задние лапы, подхватывая мальчика передними. А Эмиль обхватил чудовищную самку руками и ногами и повис на ней, прижимаясь щекой к ее морде. Из глаз Арыси покатились крупные слезы.

Спурий за локоть оттащил меня в сторонку.

– Она его мать, – со вздохом объяснил он. – Это к Эмилю Арысь-поле бегает по ночам.

– А кто же его отец? – удивился я.

Вместо ответа Спурий как-то странно посмотрел мне через плечо. Я обернулся – привезший мальчика инквизитор все еще стоял возле дилижанса и во все глаза смотрел на Эмиля и Арысь.

– Не может быть!

Спурий только развел руками – дескать, думай, что хочешь.

И вот он настал – Бельтан.

По традиции в этот день устраивают карнавал. В Неврской Школе Искусств и потом в Колледже я не особенно жаловал такие мероприятия – из-за застенчивости и невысокого мнения о своей персоне. Да и с фантазией у меня похуже, чем у всех магов. Настоящий чародей и волшебник просто обязан быть выдумщиком и фантазером – без воображения нет магии. Поэтому для меня сущим наказанием было придумывать карнавальный костюм.

В этом году дела обстояли таким же образом. Вечером, за два часа до торжественного открытия праздника, я еще не придумал, как наряжусь. То есть за два часа до выхода я только вспомнил, что нужен карнавальный костюм.

Еще год назад я бы запаниковал и вовсе никуда бы не пошел, но последние события меня кое-чему научили, и я заметался по комнате в тщетной попытке найти хоть что-нибудь подходящее. Открывая все дверцы подряд, я в один прекрасный момент добрался до шкафа...

А я и забыл, что до меня тут жила женщина! На меня прямо-таки обрушился ворох платьев, туфель, париков, пелерин и разных кружевных штучек. Всю эту гору придавил кованый сундучок с косметикой, и я понял, что выход найден.

Два часа спустя я осторожно переступил порог своей комнаты. Чтобы удержаться на каблуках, мне пришлось взять зонтик, на который я опирался, как на тросточку, и все-таки колени мои от волнения подгибались, когда я вошел в парадный зал.

И сразу понял, что никто не будет надо мной смеяться и тыкать пальцами. Потому что даже Хеллоуин не шел ни в какое сравнение с тем, что происходило в Школе МИФ в день Бельтан.

Все мои коллеги изменились до неузнаваемости. Лыбедь красовалась в костюме облачной девы – огромные белые крылья закрывали ее тело с ног до головы, а на распущенных волосах сверкала огромная корона. Больше на ней, как оказалось, ничего не было. Леди Ульфрида преобразилась в снежную королеву, а вместо Лилиты по залу прыгала Богиня Кали в ожерелье из черепов, вся перемазанная сажей и увешанная оружием. Сирена тоже была птицей – только угольно-черной с длинным золотым хвостом и вампирьими клыками во рту, а вместо Берегини в ступе сидела жуткого вида Баба Яга – горбатая, грязная, в лохмотьях и ужасно старая. Изменилась даже дама Морана – она переоделась в настоящую валькирию: длинные косы, кольчуга, рогатый шлем и копье. Костюмы остальных коллег были куда как скромнее. Исключение составили только Спурий – в облике волка – и сам мессир Леонард. Наш директор-пука превратился в толстого белого пони с ромашками в гриве. С задорным ржанием он носился среди школьников. Время от времени он приставал к какой-нибудь из девочек с предложением прокатить, но стоило всаднице устроиться на его толстом крупе, как он сбрасывал ее и убегал, весело помахивая хвостом.

– И-ги-ги-ги-ги! – подскакал он ко мне. Заглянул в лицо – и попятился.

– Я тоже хочу прокатиться, – подмигнул я. Но директор ошалело помотал головой и со всех своих коротеньких ножек ринулся прочь.

Я очень боялся, что мессир Леонард разболтает всем о моем маскараде, но, видимо, в облике пони он был лишен возможности разговаривать, так что какое-то время я крутился среди школьников, разглядывая средневековых рыцарей, различных духов, девочек-фей, мальчиков-гномов, чертей, русалок и прочую нечисть. Некоторые оригиналы оделись как простые смертные – джинсы, кожаные куртки, тренировочные костюмы, татуировки и кроссовки. Были и те, кто изображал растения – подозреваю, что оранжерея лишилась больше половины своих насаждений.

Праздник должен был начаться шествием масок, после чего все проследуют к украшенному майскому дереву для пира. В разгар пира будут показаны различные чудеса: обычно для этой цели приглашают артистов, но наша школа решила обойтись художественной самодеятельностью. А в конце выберут Короля и Королеву Мая: тех, чьи карнавальные костюмы будут признаны лучшими. Ну а после этого начнутся танцы и все остальное, на что окажется способной фантазия участников праздника.

Меня не узнавали довольно долго, пока не пришла пора садиться за столы. Только когда я скромно устроился в уголке учительского стола, меня вычислили методом исключения.

– Это ведь вы, Максимилиан? – наклонилась ко мне женщина удивительного вида. Она была необыкновенно худощава и затянута в змеиную кожу. Ее лицо мне было совершенно незнакомо, разве что голос...

– А вы – Маска? – догадался я.

– Хочешь, чтобы тебя не узнали – будь самим собой, – загадочно изрекла она. – Ибо все мы носим маски, и иной так сродняется с этой личиной, что не расстается с нею и после смерти. Но будьте осторожны – раз примерив маску, избавиться от нее очень трудно.

Я исподтишка разглядывал ее лицо – или то, что принималось за таковое. Непохоже, чтобы она такой родилась. Наверное, в юности с нею произошла какая-то катастрофа. Маска заметила мое внимание.

– Выглядит отвратительно, не так ли? – оскалила она губы. – К счастью, никто из окружающих не догадывается, что это – неумело наложенный макияж. И, надеюсь, вы никому не выдадите мою тайну?

– Я же Мортон, – сказал я. – А мы, Мортоны, умеем хранить тайны. У нас шестнадцативековой опыт.

– А скажите, Максимилиан, – она придвинулась ближе ко мне, – что вы чувствуете, став Хранителем? Изменилось ли ваше мировоззрение? Ведь вы теперь в ответе за весь мир! Не давит ли на столь хрупкие плечи столь тяжкая ноша?

– Пока нет, – улыбнулся я, не желая говорить Маске, что я еще не стал Хранителем: ведь Ритуал не был пройден до конца.

– А что вас заставило нарядиться в этот костюм? Тайные желания или жажда показаться оригинальным и выделиться из толпы? Карнавальный костюм ведь очень часто отражает тайный мир человеческих чувств. Каждый наряжается тем, кем хочет быть в реальной жизни и чему мешают обстоятельства!