Галина Романова - Тайна лорда Мортона

– Я обязательно завтра буду на занятиях! – быстро выкрикнул я. – Честное слово!

– Да, завтра! Или послезавтра напишете заявление об уходе! Подумаешь, герой! Один подвиг не дает вам права срывать учебный процесс! Объявляю вам выговор! И завтра же составлю докладную на имя директора! Такого отвратительного педагога в нашей школе никогда не было...

Решив, что достаточно испортила мне настроение, дама Морана покинула больничную палату, так громко хлопнув дверью, что у меня на тумбочке подпрыгнул стакан.

После ее ухода у меня на самом деле разболелась голова. Право слово, если бы знать заранее, я бы предпочел три часа провести в обществе инквизиторов, чем три минуты в присутствии завуча.

– Я ее ненавижу, – пробормотал я, зажмурившись. – И когда-нибудь убью! Почему она ко мне придирается?

– Начальники все такие. Особенно женщины-начальницы. – Черный Вэл отошел к постелям мальчишек, приводя обоих в порядок точечным массажем. – Будь моя воля, я бы вообще запретил женщинам занимать командные посты.

– Страшно представить, если она сменит когда-нибудь мессира Леонарда, – вздохнул я. – Она такая жестокая...

– Так ведь мессир Леонард не человек, – усмехнулся Вэл. – Он – ирландский пука, нежить. А у нежити нет понятия добра и зла. Только человек может быть добр или жесток. Нежить поступает так, как хочет. Сегодня мессир Леонард защитил тебя, а завтра он поступит с тобой так круто, что даже дама Морана тебя пожалеет.

– Она никогда никого не пожалеет, – возразил я. – Дама Морана отправила на тот свет своего сына за то, что он был сектантом, вы сами говорили!

– И до сих пор казнит себя за это.

– Хорошенький способ самобичевания, – проворчал я, – во всех своих бедах обвинять других!

Черный Вэл закончил возиться с мальчиками и подошел к моей постели.

– Тебе тоже надо отдохнуть, – сказал он и дотронулся пальцами до моих висков. Я хотел было возразить, что здоров, но почувствовал, что веки тяжелеют, и заснул прежде, чем вымолвил хоть слово.

Наверное, в последнем прикосновении лорда-зелейника все-таки была целительная магия, потому что проснулся я наутро свежий до изумления. Еще вчера у меня болела голова и грудь, а сегодня все было в порядке!

Невеи Виевны в палате не было. Я сам оделся, благо, моя одежда лежала тут же, аккуратно свернутая, и подошел к постелям Даниила и Эмиля. Мальчики находились под действием магического сна. Один из них просто был слишком слаб, а другого нарочно удерживали в этом состоянии из опасения, что находящийся в его теле Белый Мигун снова заявит о себе. На запястьях и шее Эмиля Голды еще виднелись синие следы от веревок, он был бледен, и я от всей души пожелал ему скорейшего выздоровления. Что до Даниила, то я испытывал к нему двойственные чувства. Этот мальчик пал жертвой своих родителей, он ни в чем не был виноват, но в его теле жил Белый Мигун, и я не знал, жив ли сам Даниил Мельхиор или на постели лежит только его тело, а души уже нет. Если бы знать, что Даниила больше нет, я бы предпочел видеть это тело мертвым.

Тихо хлопнула дверь. Обычно Невея Виевна, как любая нежить, просто просачивается сквозь стены, но на этот раз она воспользовалась привычным способом – из-за меня.

– Ты уже встал? – прошипела она. – Чего тут торчишь? Там все тебя ждут.

– Меня? Кто – все?

– Там увидишь! Я пришла специально его разбудить, а он уже готов! Скорее! Скорее! Не заставляй меня...

Она расставила руки и пошла на меня, и я поспешил рвануть к двери, чтобы избежать прикосновения лихоманки. От досады Невея могла наслать такую болезнь, что потом за всю жизнь не поправишься.

Перед больничной палатой был небольшой зал ожиданий – человек на десять-двенадцать. Сейчас тут собралось не менее полусотни желающих меня лицезреть. Я увидел всех своих коллег, кое-кого из старшекурсников и дюжины полторы незнакомых магов и волшебниц. Среди них мелькали журналисты. Эпатируя публику, они одевались по моде простых смертных – то есть у женщин были короткие стрижки, обтягивающие джинсы и футболки с яркими и не всегда пристойными картинками, а мужчины щеголяли в спортивных костюмах с надписями «Динамо» и «Адидас».

Когда я возник на пороге, вся эта пестрая толпа сперва затихла, а потом разразилась приветственными криками. Защелкали, рассыпая искры, фотокамеры. Я едва успел сосредоточиться, ибо чрезмерное внимание к внешнему облику мага может иметь неприятные последствия.

– Минуточку, молодой человек, – какой-то корреспондент присел возле меня на корточки, – пожалуйста, разведите руки в стороны. Я хочу снять абрис вашей ауры для журнала «Новости бионики».

– Пожалуйста, повернитесь и к нам, – подскочила еще одна женщина средних лет, так густо намазанная косметикой, что я принял ее за папуаску в боевой раскраске, – портрет для «Вестей Мидгарда». Вас можно фотографировать? Это не опасно?

– Раньше надо было спрашивать, – рядом возникла Невея Виевна, и журналистов как ветром сдуло. – Лорд Мортон вполне здоров, однако чересчур активное внимание может кое-кому тут навредить. Понятно?

– Прошу вас только об одном снимке, – едва не простонал еще один фотограф. – Это пойдет в центральные газеты. Обещаю, что наложу на него тринадцать степеней защиты от наведения порчи.

– Лорд Мортон сам на кого хочешь наведет порчу, – кто-то мягко взял меня под руку. Я встретил прищуренный взгляд Черного Вэла и улыбнулся ему. – Меня можете фотографировать – моя аура абсолютно стерильна.

Да-да, господа и друзья читатели, нас, магов, не так-то просто сфотографировать. Мы опасаемся попадать в объектив камеры, ибо каждый снимок негативно отражается на нашей магической ауре. Более того – часть нашей сущности переносится на снимок, так что при помощи фотографии можно даже побеседовать с человеком, как бы далеко он ни был, не говоря уж о наведении элементарной порчи. Для того чтобы избежать таких последствий, мы, маги, должны сперва привести свое сознание в особое состояние. Без вреда для здоровья можно фотографировать только тех, у кого нет магических способностей.

– А, простите, вы кто? – поинтересовался фотограф.

– Лорд Черный Вэл, к вашим услугам. Коллега и друг молодого Мортона.

– Лорд Вэл спас мне жизнь там, в подземельях, закрыв собой от гнева Белого Мигуна, – заявил я. – Я благодарен ему за это и готов выразить свою благодарность не только на словах, но и на деле любым доступным способом.

Журналисты тут же застрочили в блокноты и на пергаменты, запечатлевая мое высказывание. Потом было сделано несколько снимков – мы под руку с Черным Вэлом.

– Ты понимаешь, что сказал? – прошипел мне на ухо Вэл, улучив минутку.

– Понимаю, – так же шепотом ответил я. – Я жалею, что подозревал вас. Кроме того, я надеюсь, что эти снимки дойдут до моего деда.