Майкл Роэн - Полуденные врата

– А разве обязательно управлять должен кто-то один? Они же, эти силы, диаметрально противоположны друг другу. Ведь люди и раньше находили пути, как примириться с переменами, разве не смогут балийцы примириться и с этой?

– Я уже сказал, что не могу представить себе как, – устало пожал плечами Шимп. – Я в ваших мозгах, подобных часовому механизму, плохо разбираюсь. Не знаю, на что они способны. Но если я правильно истолковал все признаки, то принять окончательное решение можешь только ты.

– Что? – изумился я. – Почему, черт возьми, ты так считаешь? Я даже никогда не был на этом несчастном острове! Господи! Зачем взваливать такую ношу на меня? Я не готов ни к чему подобному! Ты так любезно объяснил мне, что я собой представляю, ты должен это понимать! Ну ладно, скажи мне тогда, что следует сделать? Что же я должен? Блокировать проект так же, как его блокируют другие? Это-то я смогу, это в моих руках! Может быть, нам просто сбросить контейнер в океан и убраться восвояси?

Сразу подурневшее лицо Джеки выражало протест. Я увидел, что она с трудом сдерживает слезы, и отвернулся.

– Может быть, мы и должны… – с трудом проговорила она, – может быть! Если всё это… все надежды, весь наш тяжкий труд… все преданные проекту люди… Если всё это приведет к тому, что страна развалится и в любом случае пострадает бедный балийский народ… Тогда будь он проклят, этот проект! Пошлем его к черту! Разгоним инженеров, компьютерщиков, конструкторов. Пусть возвращаются домой, пусть подметают свои лестницы и даже не пытаются помогать другим!

– «…Надо возделывать свой сад» [117], – неожиданно процитировал Шимп и ещё более неожиданно положил свою толстенную руку на плечо Джеки. – Но нет, я с этим не согласен.

– Не согласны? – подняла голову Джеки.

– Welnie. [118]He согласен, иначе зачем бы я зашел с вами так далеко? Бали – это остров в пространстве и во времени, но общее течение не всегда будет проходить мимо него. Рано или поздно такие перемены произойдут. Так уж лучше, чтобы они произошли под нашим наблюдением, чтобы мы могли управлять и руководить ими, чтобы их не приняли вслепую, пережив много страданий.

С мостика раздался крик, и палуба задрожала от бегущих по ней ног. Мы подняли головы. На фоне сереющего неба, бесцветного и безрадостного, четко вырисовывались голые мачты. Мир казался однообразным, без всяких различий, без пристрастий и несправедливости. И кто может сказать, на чьей он стороне? Трап с грохотом подняли, и мы повскакали на ноги, но тут же пришлось пригнуться, чтобы увернуться от гика грот-мачты, который, раскачиваясь, пронесся над нашими головами. Шимп мягко потрепал Джеки по плечу.

– Следуй своему представлению о добре. Правда в этом. Ибо только на Спирали сыщется абсолютное добро и абсолютное зло, хотя и там сталкиваться с ними для обыкновенных людей опасно. А в Сердцевине есть только варианты выбора, они различаются по важности. Ты сделала хороший выбор. Защищай его, как защищала до сих пор, и мы будем делать то же самое. Но, наверное, этого будет мало. Мы должны бороться, чтобы найти лучшее решение, или взять на себя бремя последствий. – Он повернулся и легко, что оправдывало его прозвище, сбежал вниз по трапу.

Паруса затрещали, наполняясь ветром, словно раздался громоподобный глас судьбы. Нос корабля приподнялся, и ветер погнал нас из гавани, от всего, чем угрожала нам эта суша. Но мое настроение при этом не улучшилось. Две соперничающие силы против нас. И какая-то загадочная третья? Я огляделся, желая спросить Шимпа о ней, но тот был уже внизу. Наступил сияющий тропический рассвет, в блеске красного исчез серый цвет. Перед нами в потоках света расстилался огромный архипелаг. Но мне казалось, что вместо золотистых берегов каждый остров очерчен красным, что берега испещрены пятнами крови и все венчает разгорающийся пожар. Это чудилось не только мне; стоявшая рядом Джеки выразила словами мои неясные мысли:

– Что ты почувствуешь, Стив, когда вернешься в удобный офис на другом конце света и прочитаешь в утренней газете об очередной гражданской войне местного значения? Только на этот раз мы знаем, что каким-то образом… каким-то образом… можем предотвратить её.

Переход из Сурабаи до Бали был короткий, всего каких-то сто миль или немногим больше. Однако Батанг Сен не хотел рисковать. Он знал, что за нашим отплытием наблюдало множество глаз – человеческих и не только, – и повел нашу шхуну по курсу, напоминавшему подкову, в Яванское море вокруг северного побережья острова Мадура в надежде, что, сделав крюк, он собьет со следа боеги – своих родственников-пиратов или других, чьи суда могут рыскать в окрестностях. Но, к сожалению, не все блестящие идеи воплощаются в жизнь.

– Вот подонки! – сплюнул Те Киоре в сторону белых парусов pinisi, появившихся на выходе из порта. – Неужели они так и не уймутся? Небось лежали, гады, в засаде и следили за этой проклятой гаванью, пока мы там стояли!

– Или у них на борту есть свои мудрецы, – пробормотал Батанг Сен, многозначительно покосившись на Шимпа, который, сидя в сторонке, угрюмо молчал, положив длинные руки на колени.

– Мудрецы говорят иногда много полезного!

Джеки ловко управлялась с длинной бронзовой подзорной трубой Те Киоре.

– Смотрите-ка! Их там не меньше дюжины!

Помощник капитана кивнул.

– Можно подумать, кто-то поднял ставки за наши головы, кто-то вроде той ведьмы и вашего Чарли Чена. [119]

– Похоже на то. Или третья сила, кем бы она ни оказалась, – погладил я рукой отполированный за годы поручень. – Они перережут нам путь.

Те Киоре взглянул на Батанг Сена.

– А может, и нет, – с сомнением сказал он. – Мы попробуем обойти их с фланга и возьмем курс на север…

– К Макасарскому проливу, – добавил Батанг, – к югу от острова Сулавеси. Там мой дом. Там этих боеги просто тьма. Здесь мы встретили дюжину, там встретим сотню. Веселенькое дельце!

– Да уж! Так что же будем делать?

Маори задумался.

– Ладно, может, мы их перегоним. Можно пойти кружным путем через проливы и подойти к острову с юга. Это чертовски долго, но не невозможно.

– Так долго, что мы придем туда недели через три, – мрачно протянул Шимп, но никто не обратил на него особого внимания.

Батанг Сен открыл в улыбке испещренные пятнами зубы.

– Отважные вступают в бой.

Я изумленно уставился на него.

– У нас было достаточно проблем с тремя или четырьмя шхунами, а тут их дюжина!

От улыбки лицо Батанг Сена сморщилось, как грецкий орех.

– Я же сказал «отважные», я не говорил «умные». Что до меня, то я скорее умный. – Он повернулся к стоявшему у штурвала боцману . — Sebelah kanan kapa! [120]Ползем, как клопы!

Раздался щелчок – это Джеки сложила подзорную трубу.