Наталья Резанова - Ветер и меч

Не успела я вынуть меч из ножен, как появилась Митилена, и спросила разрешения пофехтовать со мной. Ясно было, что это только предлог. У нее, несомненно, нехорошо. На душе, недаром она вчера весь день молча-ла . Тем не менее, я не видела смысла ей отказывать. Всегда полезно иметь противника, даже в учебном бою.

Едва мы отсалютовали друг другу, она спросила:

— Горгоны оказались не такими, как ты ожидала?

Это не дело — разговаривать во время поединка, можно сбить дыхание, особенно если нет достаточного опыта.

Но я ответила, парируя удар:

— Не совсем.

— Они приняли тебя враждебно?

— Они меня приняли, а после бросили в змеиную яму.

И больше не дала ей возможности говорить, потому что, если бы она промедлила отбить мой выпад, это бы ей дорого стоило. Я крепко погоняла ее по двору, однако она отвечала мне достойно.

Несомненно, Митилена делала значительные успехи в боевом искусстве, а ведь еще год назад она не знала, за какой конец держать меч. Для удобства она приспустила рубаху до пояса, и я впервые обратила внимание, сколько у нее на теле шрамов — вероятно потому, что мне дважды тыкали в глаза, что у меня их нет. И ее шрамы были получены не в бою и не от меча. Я напомнила себе, что должна учитывать это, общаясь с Митиленой.

Хотя я порядком теснила ее, она ни разу не расслабилась, не поддалась ни на одно обманное движение или выпад, упорно, твердо и разнообразно отражая мои атаки. За это я первой предложила ей сделать передышку. Это требовалось ей, а не мне, но пусть она сохранит лицо.

— Ты будешь им мстить? — спросила она, едва отдышавшись.

— Кому?

— Горгонам. — Она явно удивилась моей забывчивости.

— А-а! Нет, я им уже отомстила.

— Но ты же будешь с ними воевать!

— Разумеется, буду, но по другой причине. Иначе бы я просто вызвала сюда гарнизон с Керне и уничтожила это Змеиное Болото, а не затевала столько дел сразу.

— Ну, да — это строительство порта, флот, все опять бегают, высунув языки… Ихи вон рванул на остров к своей сестрице-супруге… Ты что, не знала, что они поженились?

— Нет. Но, насколько я помню, у них такой обычай.

— По крайней мере, он мог бы поставить тебя в известность.

Мне не понравился тон, которым все это было доложено. Нехорошо это звучало, как-то отдавая мужскими сплетнями. Но я заставила себя проглотить это замечание, поглядев на ее шрамы.

— А ты их осуждаешь?

Нет, — задумчиво произнесла она. — Брак между кровными родственниками, пожалуй, единственный, с которым я могла бы смириться. Брат — это тот, кто больше всех мужчин похож на тебя, а, следовательно, меньше всех вызывает отвращение.

Все это было для меня слишком сложно.

— Ну, а мои взгляды на брак ты знаешь?

— «Можно, но не обязательно»?

— Да. Продолжим.

На сей раз она первой атаковала меня, даже не дав мне времени принять оборонительную позицию. Это уже нечто! Я ушла из-под удара, однако клинок свистнул возле самого моего уха.

Я уже пронаблюдала, какова Митилена в обороне, и готова была позволить навязать себе ее маневр, только для того, чтобы посмотреть, какова она в нападении. Но, как выяснилось, она этого не хотела, а хотела продолжить разговор.

— У тебя нет злобы против Змеиного Болота, и все же ты собираешься с ними воевать. Нет ли здесь противоречия? И нет ли насмешки судьбы? Ведь они почитают Богиню, и ты — тоже.

Ее клинок ударился о мой, и я, крутанув кистью, высвободила руку для нового удара и отступила на шаг.

— Видишь ли, в действиях горгон, которые могут напугать и отвратить тех, кто впервые с ними столкнется, есть своя правда. Они берут человеческое существо и делают из него другое, новое, воздействуя на его волю, ломая либо закрепляя ее. В сущности, это равносильно рождению на свет, вот почему, вероятно, они так мало придают значения первому — естественному — рождению. Но я уже все это прошла, я рождена, обучена и отлита в форму.

— Но они могли этого не знать и поступить соответственно.

— Да. И все равно, я права, а они — нет.

— Почему?

Мы равномерно наносили и отбивали удары. В рубке дров и то больше Вдохновения. Но такое упражнение также имеет ценность, по крайней мере, укрепляет руку.

— Потому что горгоны и атланты замкнулись каждые в своей скорлупе. Одни — в поклонении тьме материнского лона, из которого не ищут выхода, другие — в своем солнцепоклонничестве, уродливом возвеличивании мужского начала. Заметь, что и у тех, и у. других есть своя истина и свои достоинства, но, закоснев в себе, они превращаются в свою полную противоположность. Правильное становится неправильным, цветение — гниением. И…

— Ты хочешь разбить скорлупу?

— Можешь назвать это так. Но я назвала бы это воссоединением разделенного целого… Да, именно так. Горгоны и атланты должны объединиться, только так им удастся вернуться на оставленный Путь.

Мы оказались в опасной близости друг от друга, когда рубить было почти невозможно — не оставалось места для замаха. Но Митилена продолжала наносить удар за ударом, как кузнец по наковальне, уже не заботясь о точности, а лишь проверяя, что способна вынести моя рука. Может быть, если бы на другой руке у меня был щит, она била бы по щиту. Я терпеливо сносила все это.

— И путь к объединению должна указать им ты?

— Путь к объединению должна указать им Богиня. Моя задача — привести их к Ней. Когда-то она обитала на Змеином Болоте. Но, как змеи сбрасывают кожу, так и она бросила свое старое облачение и ушла оттуда.

Митилена отступила назад. Мне показалось, что она устала, но нет, это был тактический маневр, чтобы сделать решительный выпад.

— Так где Она?

— Ищи Ее — и найдешь! Может быть, Она на лунном серпе? На гребне морской волны? На острие меча?

Некоторое время мы продолжали фехтовать молча. И, когда я думала, что диспут уже закончен, Митилена внезапно произнесла:

— Ты их унизила. Они тебе этого не простят.

— А разве прощение важно?

Ее лицо исказилось, словно она хлебнула отравы. И глаза, похожие на черные колодцы, смотрели в мои, почти бесцветные, как галька на морском берегу.

— Ты все еще не понимаешь, для чего нужно зло. Тебе все кажется, что оно существует, чтобы ставить перед собой задачи, которые тебе было бы любопытно решать.

— А для чего же еще? — спросила я. И выбила меч из ее руки.

Кирена, Никта и Клана тем временем развлекались на свой лад. Они заметили отряд задолго до его приближения. А ведь они были с собаками. И позволили себя окружить. Те рассчитывали на легкую победу. Их оказалось вдвое больше, к тому же им, видимо, сообщили, что дело придется иметь с женщинами. Но позабыли объяснить, с какими. Или намеренно умолчали.

В целом, рассказывала Кирена, она не может дурно отозваться о людях здешнего племени. Напоминают кочевников с нашего полуострова. Та же лихость, напор, ставка на неожиданность и стремление запугать противника. Но недостает умения, точности и согласованности действий. Да и сами действия супротив наших какие-то замедленные.