Барбара Хэмбли - Мать Зимы

Оставив Джил на мраморной скамье с вырезанными изображениями фазанов, павлинов и цветов, которых в этих краях не видели вот уже десять лет, Ингольд завернул убитую тварь в полотняный мешок, который обычно носил с собой, и подвесил на ветви умирающей сикоморы на краю сланча, после чего наложил чары, отгоняющие крыс и прочих трупоедов, — чтобы они с Джил могли забрать свою добычу на обратном пути. Затем, вернувшись, он присел рядом на скамью и сгреб ее в объятия. Джил склонила голову на плечо мага, вдыхая запах его одежд и аромат тела и мечтая оставаться вот так, рядом с ним, целую вечность.

Порой ей казалось, несмотря на сорокалетнюю разницу в возрасте, что это все, о чем она когда-либо мечтала.

— Ты сможешь идти дальше? — спросил он, наконец, осторожно целуя Джил в уголок рта. — Мы можем подождать еще немного.

— Нет, пойдем. — Она выпрямилась, с сожалением высвобождаясь из его объятий. На это у них еще будет время. Но сейчас больше всего Джил хотелось поскорее отыскать то, за чем они явились в Пенамбру, а затем убраться из города ко всем чертям.

— Майя видел цилиндр лишь однажды. — Ингольд бодро шагал по колоннаде, минуя груды мусора, рухнувшиеся обуглившиеся балки, расколотую черепицу и горы битого камня. Все это было покрыто толстым слоем размокшего, а затем вновь намертво застывшего алебастра, поросшего сверху желтоватым лишайником и черными спутанными прядями всепожирающего плюща. Тут и там виднелись нашлепки сланча, — словно плевки грязи, исторгнутые небесами. Разбитая статуя какой-то святой печально взирала на незваных гостей из руин, и по розам и пустой колыбельке Джил опознала в ней святую Фиеллу Ильферскую.

— Майя всегда отличался ученостью и знал, что огонь можно использовать как оружие против дарков. Со всех окрестностей люди собрались здесь в надежде, что стены послужат им надежной защитой, и они смогут создать преграду из пламени, когда все прочие преграды падут. Здесь, как и во многих других местах, их надежды не оправдались.

Джил помолчала. Она помнила, как впервые увидела дарков. Помнила толпы бегущих неизвестно куда, объятых паникой людей, поднятых по тревоге с постели. Помнила, как падали и гибли мужчины и женщины под волнами накатывающейся тьмы. Помнила едва уловимый порыв ветра, кисловатый запах, предвещавший появление хищников, — и обрушившийся на нее поток слизи, когда она плечом рассекла тварь напополам.

Миновав полуразрушенное здание, они прошли в небольшой дворик, окруженный почерневшими, заросшими плющом стенами. Посреди двора лежала каменная плита с высеченным на ней крестом Истинной Веры.

— У Азимова был похожий рассказ, — заметила Джил.

Ингольд оглянулся с улыбкой.

— Верно.

Помимо исторических занятий в архивах Убежища Дейра Джил пользовалась немалым уважением среди гвардейцев как сказительница, пересказывая им Киплинга и Диккенса, Остин и Хайнлайна, Дойла и Коулз, чтобы скоротать долгие зимние ночи.

— И это правда, — продолжил старик. — Люди сжигали все, что могли, а днем охотились за остатками древесины. — Голос его звучал сумрачно и печально: ведь он знал всех этих людей. В отличие от многих магов, в глубине души всегда остававшихся отшельниками, Ингольд был искренне расположен к окружающим. У него было множество друзей в Гае, северной столице Дарвета, и здесь, в Пенамбре: ученые и простые люди, собутыльники, которых Джил никогда не встречала. К тому времени, как она попала в этот мир, все они были уже мертвы.

Три года назад она с Ингольдом отправилась в Гай на поиски старых книг и магических предметов. Среди жалких изможденных существ, до сих пор населявших руины, Ингольд узнал кого-то из старых знакомых. Он попытался объяснить ему, что дарки, уничтожившие его разум, исчезли и больше не вернутся, — но в награду за все свои усилия едва не пал жертвой ржавых ножей и заостренных осколков камня.

— Не могу сказать, что осуждаю их за это.

— Конечно, — пробормотал Ингольд. Он остановился на краю огромной полосы сланча, начинавшегося у развалин епископского дворца и протянувшегося через окна и террасу до пересохшего канала. — Но факт тот, что многое было утрачено...

Внезапное шевеление в недрах сланча заставило мага насторожиться, и он взял посох наизготовку. Какая-то тварь в жестком панцире, похожая на огромного желтого таракана, выскользнула из зарослей и заторопилась к дверям дворца. Ингольд ловко выхватил из заплечного мешка глиняный кувшин и метнулся вслед за насекомым. Таракан с шипением обернулся, размахивая уродливыми крыльями; Ингольд поймал его на лету, зацепив горлышком сосуда, и прижал к земле. Тварь метила ему прямо в глаза.

— Весьма любопытно. — Он подсунул под горлышко кувшина лист бумаги, затем запечатал сосуд пробкой и, наконец, завернул все это в какую-то тряпицу для пущей сохранности. — С тобой все в порядке, моя дорогая? — Он заметил, что Джил опустилась на колени рядом со сланчем, охваченная внезапной усталостью и чувством голода, таким сильным, какого не знала уже несколько месяцев. Она оторвала кусок сланча и принялась вертеть его в руках, гадая, нельзя ли каким-нибудь образом сварить и съесть эту мягкую суховатую массу, но тут же Джил тряхнула головой, поскольку в сладковатом аромате сланча ощущался какой-то чужеродный металлический привкус, — к тому же не стоило забывать и о таракане. Она отбросила серую массу и отряхнула руки.

— Все в порядке.

Ингольд помог ей подняться, и тут из недр пустынного дворца донесся какой-то быстрый пугливый шорох. Джил насторожилась, — и тут же ее вновь охватила тошнотворная слабость. Стиснув зубы, она попыталась изгнать тьму, затмевающую взор.

— Думаешь, крысы? — Эти огромные твари в городе были повсюду.

Синие глаза Ингольда сузились, и крошечные шрамы на веках и на коже под глазами выступили сильнее, словно сеточка ножевых порезов.

— Запах похож, да. Но перед тем, как на тебя напала та тварь, точно такие же шорохи донеслись вокруг сразу из пяти разных мест, отвлекая мое внимание. Подземелья вон там, если я все правильно помню.

С того самого момента, как она оказалась в этом мире, после пришествия дарков, Джил охраняла Ингольда, следуя за ним по пятам. Подземелья были почти разрушены дарками, и у Джил до сих пор при мысли об этих невидимых ночных охотниках волосы вставали дыбом. Она осторожно пробиралась вслед за магом по залу, усеянному всевозможным мусором, — от разломанных, разграбленных сундуков и разбитых подсвечников до каких-то обглоданных костей. Дальняя дверь выводила прямо на лестницу. Снизу доносился запах воды, сырой и холодной, словно из могилы.

— Когда в городе началась охота за книгами, — архивными записями и всем, что могло гореть, — Майя отдал им все, что мог, а остальное спрятал. — Голос Ингольда приглушенно отдавался под сводами идущего наклонно коридора, а где-то далеко впереди, стремясь укрыться от яркого света, вспыхнувшего на конце посоха, плюхнулась в воду какая-то незримая тварь.