Кейт Эллиот - Собачий принц

— Ханна с Вулфером отправились на юг сопровождать епископа Антонию. — Она осталась недовольна собой. — Ты должен был это знать, Айвар. Пойми, мне грозит опасность не только со стороны Хью. Есть и другое: что-то преследовало отца в течение нескольких лет, потом он погиб, и я не знаю причины. — Девушка придвинулась к нему совсем близко. Айвар ждал, что она обнимет его, но этого не произошло. Она только чуть слышно прошептала: — Ты понимаешь?

Годом раньше Айвар отмел бы все ее страхи небрежным движением руки и грандиозными планами, на которые он был мастер. Теперь, повзрослев, юноша вынужден был признать, что Лиат права.

— Ладно, — он постарался успокоиться, — ты не выйдешь замуж ни за кого, кроме меня.

Она подавила смешок:

— Брак с ним все равно был невозможен. Если не он, то ты, потому что тебе я могу доверять. — В ее голосе послышалась тоска по тому, другому, мужчине, имя которого она не осмелилась произнести вслух.

Айвара захлестнула волна счастья. Лиат доверяет ему!

Со временем, думал он, она забудет того мужчину. Она полюбит Айвара, а тот останется лишь смутным воспоминанием. Мертвый не соперник живому.

Наученный горьким опытом, Айвар впервые осознал, что нельзя действовать сгоряча. Лиат совсем одна, ей нужна семья, родные. Хью нельзя сбрасывать со счетов. Айвар достаточно понимал, что Хью будет и дальше преследовать Лиат. Главной проблемой было освобождение из монастыря. Он должен найти путь отсюда. Это трудно, но возможно.

— Потребуется время, — наконец сказал он. — Ты дождешься меня? Она печально улыбнулась:

— Я останусь «орлом». Это я могу тебе обещать. Теперь «орлы» — моя родня.

— Тихо! — Айвар замер, услышав какой-то подозрительный шорох. Он отстранил от себя Лиат. — Кто там?

Из-за шкафов с книгами показалась темная фигура. Несколько мгновений юноша удивленно рассматривал ее.

— Моя сестра Росвита!

— О боже! — Лиат отпрянула в сторону.

— Да, Айвар. — Несомненно, это был голос священницы. — Брат мой… — Росвита говорила спокойно. Ее лицо выражало добродушную иронию? Гнев? Айвар совсем не знал ее. — Брат мой послушник, ваше поведение в высшей степени предосудительно. Я должна доложить матери Схоластике.

Айвар чуть не подпрыгнул от радости.

— Очень хорошо. — Он овладел собой. — Ничего не имею против.

Если мать Схоластика узнает о его контактах с женщиной, она наверняка вышвырнет его вон из монастыря.

Уличенный в таком серьезном грехе, Айвар ожидал окончания дневной службы, секста, стоя на коленях на каменном полу перед пустым и потому еще более внушительным креслом аббатисы. Наконец дверь позади него бесшумно отворилась, и вошла мать Схоластика. С ней была Росвита. По выражению ее лица нельзя было понять, сочувствует она ему или сердится. Айвар пожалел, что так плохо знал сестру. Что она сказала аббатисе? Юноша даже не осмеливался строить догадки.

— Я не просила вас смотреть на меня, брат Айвар, — сказала мать Схоластика.

Он вздрогнул и опустил взгляд. К его ужасу, Росвита вышла, оставив его наедине с ужасной настоятельницей. Он с силой сжал руки, пальцы побелели от напряжения. Закусив губу, он ждал. Колени болели. В кабинете был ковер, но ему было строго приказано не пытаться облегчить себе положение.Мать Схоластика села в свое кресло. Какое-то время он чувствовал на себе ее взгляд. Острый бугорок в камне так больно давил на правое колено, что Айвар с трудом сдерживал слезы, но не смел пошевелиться.

«Она правит железной рукой», — говорили все. Она — младшая сестра короля. Как только ему могло прийти в голову, что они равны, что он сумеет запугать ее?

Аббатиса откашлялась и заговорила:

— Как мы уже заметили, когда король прибывает со своим двором в Кведлинхейм, некоторых послушников и кое-кого из братьев и сестер, которые в этот момент оказываются не в ладах со своим обетом, охватывает беспокойство. Некоторые из них начинают скорбеть об утраченном мире и выражают желание следовать за королем. Наш долг — спасти эти хрупкие души, защитить их от этого безумия, ибо это лишь мимолетное искушение, которое вскоре проходит.

— Но я никогда не хотел…

— Я не просила вас говорить, брат Айвар.

Он как-то весь сгорбился. У нее не было необходимости повышать голос, чтобы заставить его почувствовать себя униженным и запуганным.

— Но вы сможете высказать свои соображения, брат Айвар. Мы не варвары, не Эйка, не кумские всадники, мы никого не порабощаем. Мы печемся о вашей душе, брат Айвар. На нас лежит ответственность за вас перед Господом. Это тяжкая ноша. — Она немного помолчала. — Теперь прошу вас высказаться, брат Айвар.

Он с облегчением переместил колено с острого камня и, собравшись с духом, выпалил:

— Я не хочу оставаться в монастыре! Позвольте мне служить королю! Позвольте мне поступить в «драконы»!

— «Драконов» больше нет.

— Как? — Эта новость потрясла его.

— Все «драконы» погибли в бою против Эйка в Генте. Погибли. Айвар поднял голову и встретился взглядом с настоятельницей. До сих пор ему еще не доводилось видеть ее так близко. Редкий послушник мог этим похвастаться.

Зигфрид, например. Лицо симпатичное, волосы тщательно убраны под простой полотняный платок. Темно-синяя одежда, на шее — две золотые цепочки, одна с кольцом Единства, украшенным драгоценными камнями, другая, витая, символизировала принадлежность королевскому роду. Совершенно спокойный взгляд, казалось, ни само его присутствие, ни тяжкий проступок не производили на нее никакого впечатления. Внезапно Айвар с ужасом понял, что он не первый юнец, с которым ей приходится иметь дело.

Не дать себя запугать! Не терять присутствия духа! Хотя в нем нет королевской крови, он вправе гордиться своим родом.

— Тем более теперь нужны новые «драконы». Позвольте мне покинуть монастырь. Позвольте мне служить королю.

— Не я решаю этот вопрос.

— Как вы можете меня остановить, если я по окончании послушничества откажусь принять монашеский обет?

Она слегка повела бровью:

— Вы уже поклялись посвятить себя Церкви, клятва была дана вне врат монастыря.

— У меня не было выбора!

— Вы произнесли эти слова, не я.

— Неужели вынужденная клятва считается действительной?

— Кто-то держал меч у вашего горла? Вы произнесли слова клятвы.

— Но…

— И, кроме того, — она подняла руку, призывая его к молчанию; на пальцах сверкнули два золотых кольца, — ваш отец внес за ваше пребывание здесь внушительную сумму. Вступление в брак — большая ответственность (он вздрогнул, ее пронизывающий взгляд не отпускал его) и перед девушкой, на которой вы хотите жениться, и перед Церковью. Если вам так же легко нарушить обет, как сломать это перо, — настоятельница взяла одно из перьев с письменного стола и показала ему, — то как же можно вам доверять? — Она вернула перо на место. — Наше отношение к данному нами слову определяет нашу порядочность. Кто будет доверять мужчине или женщине, нарушившим клятву своему лорду или леди? Вы поклялись нашей Владычице и Господу. Теперь вы хотите нарушить эту клятву и жить всю оставшуюся жизнь вне Церкви?