Дэвид Эддингс - Келльская пророчица

— Значит, мне не послышалось, что кто-то едет следом за мной, — сказал он, поравнявшись с Гарионом и Закетом, облаченными в кольчуги и шлемы. — Вообще-то в этих лесах мне редко кто-то попадается — ну, из-за проклятия и всего такого прочего.

— Я полагал, что проклятие относится исключительно к гролимам, — сказал Гарион.

— Почти все считают, что доискиваться истины себе дороже. А вы куда путь держите?

— В Келль, — ответил Гарион. Он не видел никакого смысла делать из этого тайну.

— Надеюсь, вы едете по приглашению. Жители Келля не обрадуются чужеземцам, которым втемяшилось в голову явиться туда незваными.

— Там знают, что мы едем.

— Тогда все в полном порядке. Странное местечко этот Келль, и народец там необычный. Впрочем, долгая жизнь подле этой горушки хоть кого сделает странным… Если не возражаете, я поеду с вами до самого поворота на Баласу — это в нескольких милях отсюда.

— Чувствуй себя вполне спокойно, — сказал Закет. — А почему ты не моешь золото? Сейчас для этого самое что ни на есть подходящее время.

— Я прошлой зимой крепко застрял в горах, — принялся объяснять старик. — Вскоре у меня вышли все припасы. И потом, я стосковался по беседам с людьми. Лошадка моя и мул — прекрасные слушатели, но вот собеседники никудышные, а волки так быстро бегают, что и с ними разговора не получается. — Старик поглядел на волчицу и ко всеобщему изумлению обратился к ней на ее языке: — Здорова ли ты, матушка?

Акцент его был ужасен, да и фраза выстроена не вполне правильно, но говорил он, без сомнения, по-волчьи.

— Потрясающе! — Волчица слегка оторопела, но ответила на традиционное приветствие: — Волчица всем довольна.

— Брат рад это слышать. А как случилось, что ты путешествуешь с двуногими?

— Сестра примкнула к ним некоторое время тому назад.

— А-а-а…

— А как удалось тебе овладеть языком волков? — спросил Гарион.

— Так ты его тоже понимаешь? — Старика это открытие отчего-то очень обрадовало. Он поудобнее уселся в седле и сказал: — Я почти всю жизнь свою провел поблизости от волков. А правила вежливости велят выучить язык ближайших соседей. — Старик ухмыльнулся. — Честно говоря, поначалу я ни черта не понимал — но если долго вслушиваться, начинаешь в конце концов кумекать, что к чему. Лет пять тому назад я целую зиму прожил в волчьем логове. Это здорово помогло.

— И они вот так запросто позволили тебе жить вместе с ними? — усомнился Закет.

— Звери довольно долго ко мне привыкали, — признался старик, — но я был им небесполезен, вот они и приняли меня.

— Небесполезен?

— В логове было тесновато, а у меня при себе инструменты. — Старик указал на переметную суму. — Я расширил пещеру, и волкам это пришлось по нраву. Ну, а позднее я приглядывал за щенками, пока старшие охотились. Чудные ребятки! Играли, словно котята. Позже я пытался поладить таким же манером с косолапым. Ничего из этого не вышло. Мишки — чересчур высокомерные создания. Предпочитают держаться особняком. А олени слишком легкомысленны, чтобы с ними дружить. Так что лично я предпочитаю волков.

Лошаденка у старика была не очень быстроногая, и вскоре их нагнали остальные путники.

— Ну как, посчастливилось? — спросил Шелк, кивая в сторону сумы с инструментами.

— Худо-бедно, — уклончиво отвечал седобородый.

— Прости меня, — извинился Шелк. — Я и не думал допытываться.

— Ничего, друг. Я сразу увидел, что ты парень честный.

Бархотка, услышав эти слова, презрительно фыркнула.

— Я ответил тебе по привычке, — продолжал золотоискатель. — Не слишком разумно рассказывать всем и каждому, сколько золота тебе довелось намыть.

— Вполне тебя понимаю.

— Я никогда не держу при себе много золота, когда спускаюсь на равнины, беру ровно столько, чтобы хватило закупить все необходимое. А остальное надежно прячу в горах.

— Зачем ты этим занимаешься? — спросил Дарник. — Ну, я имею в виду, почему ты всю жизнь посвятил поискам золота? Ты же все равно не сможешь потратить всего, что отыщешь. Тогда ради чего все это?

— Надо же чем-то заниматься, — пожал плечами старик. — Человек распускается, не имея дела в жизни. — Он вновь хитро ухмыльнулся. — И потом, когда находишь в ручье самородок, чувствуешь такое волнение… На золото просто приятно смотреть.

— В самом деле, — искренне согласился Шелк. Старый золотоискатель поглядел сперва на волчицу, потом на Белгарата.

— По ее поведению можно заключить, что именно вы здесь главный, — отметил старик, обращаясь к волшебнику.

Белгарат был несколько удивлен.

— Ему знаком волчий язык, — поспешил объяснить ему Гарион.

— Потрясающе! — Белгарат, сам того не ведая, повторил то, что сказала волчица.

А старик продолжал:

— Я как раз собирался дать один совет этим двум юнцам, но, пожалуй, лучше мне поговорить об этом с вами.

— Со вниманием выслушаю.

— Далазийцы — народ странноватый, друг мой, и суеверия у них не вполне обычные. Было бы преувеличением сказать, что эти леса они считают священными, но все же относятся к ним очень почтительно. Я не советовал бы вам рубить здесь деревья — и пуще того, убить здесь кого-нибудь! — Старик указал на волчицу. — Она об этом знает. Вы, верно, уже заметили, что она здесь не охотится. Далазийцы не желают, чтобы лес этот был осквернен кровью. На вашем месте я бы это учел. Если вы оскорбите их верования, то можете чрезвычайно осложнить себе жизнь.

— Весьма благодарен за информацию, — ответил Белгарат.

— Никогда не вредно передать другому то, что сам уже знаешь, — сказал старик. Потом поглядел вперед. — Здесь мы с вами и распрощаемся. Отсюда дорога сворачивает на Баласу. Приятно было с вами поболтать. — Он почтительно приподнял потрепанную шляпу, глядя на Полгару, потом взглянул на волчицу. — Удачи тебе, матушка, — сказал он и пришпорил свою лошаденку. Низкорослое животное припустилось рысью, и вскоре старик исчез за поворотом.

— Что за милый старик, — сказала Сенедра.

— К тому же весьма полезный, — добавила Полгара и, обращаясь к Белгарату, сказала: — Лучше тебе предупредить дядюшку Белдина, отец. Пусть оставит в покое кроликов и голубей — по крайней мере, пока мы едем через этот лес.

— Я про него совсем позабыл, — спохватился Белгарат, — но тотчас же это сделаю.

Старый волшебник поднял лицо к небу и закрыл глаза.

— А этот старикашка и впрямь может разговаривать с волками? — спросил Шелк у Гариона.

— Он знает их язык, — ответил Гарион. — Говорит, правда, не слишком хорошо, но все понимает.

— И сестра уверена, что он понимает много лучше, чем говорит, — сказала вдруг волчица.

Гарион уставился на нее, пораженный: она поняла человеческую речь!

— Языку двуногих несложно выучиться, — пояснила волчица. — Как сказал этот двуногий с белой шерстью на морде, можно всему научиться довольно быстро, если дать себе труд внимательно слушать. Правда, сестра не собирается говорить на вашем языке, — критически прибавила она. — А то недолго и язык себе откусить…