Дэвид Эддингс - Келльская пророчица

— Ну, и как вы ладите с бароном? — спросил Шелк.

— По-моему, замечательно. Смешанные браки первых поселенцев с далазийскими девами избавили их потомков от самых отталкивающих арендийских зол.

— От каких, например?

— Перво-наперво от досадной тупости. А еще они упразднили рабство и обычно все споры решают на рыцарских турнирах, не прибегая к кровопролитным войнам.

Гарион скосил глаза на клюющего носом Белгарата.

— Дедушка!

Белгарат открыл один глаз.

— Как думаешь, удалось нам добраться сюда прежде Зандрамас?

— Этого никак нельзя узнать наверняка.

— Но я мог бы посовещаться с Шаром.

— Лучше будет, если ты от этого воздержишься. Если Зандрамас на острове, то мы все равно не узнаем, где именно. Может быть, она шла другой дорогой — тогда Шар не почует ее следа. Но вот она, будь уверен, тотчас же почувствует Шар. С таким же успехом мы могли бы послать ей официальное сообщение о том, что мы здесь. Да и Сардион, кстати, находится в этой части света. Лучше пока его не будить.

— Можешь спросить своего друга барона, Гарион, — предложил Шелк. — Если она здесь, то, может, он что-то о ней слышал?

— Сомневаюсь, — сказал Белгарат. — До сих пор она пускалась во все тяжкие, только бы остаться незамеченной.

— Это правда, — согласился Шелк. — И, полагаю, теперь удвоит усилия. Трудненько будет ей объяснить происхождение этих ее светящихся пятен на коже.

— Давайте подождем, покуда не доберемся до Дал-Перивора, — решил Белгарат. — Я хочу точно знать положение вещей, прежде чем делать решительные шаги.

— Как думаешь, имеет смысл спросить Цирадис? — тихо поинтересовался Гарион, косясь на великолепную карету, которую гостеприимный барон предоставил дамам.

— Нет, — ответил Белгарат. — Ей не позволят ответить нам.

— Думаю, из сложившейся ситуации можно извлечь немалую выгоду, — рассудил Шелк. — Ведь именно Цирадис принадлежит право Последнего выбора, а одно то, что она путешествует с нами, а не с Зандрамас, уже можно счесть добрым предзнаменованием.

— Не думаю, — возразил Гарион. — Полагаю, она не столько путешествует с нами, сколько приглядывает за Закетом. Ему предстоит сделать нечто очень важное, и она не хочет, чтобы он оплошал.

Шелк хмыкнул.

— Где ты предполагаешь начать поиски той карты, которую должен найти? — спросил он у Белгарата.

— Скорее всего, в библиотеке, — ответил старик. — Карта эта — очередная таинственная «шарада», а другие я прежде довольно успешно находил в библиотеках. Гарион, попробуй убедить своего барона представить нас при дворе в Дал-Периворе. Дворцовые библиотеки обычно очень богаты.

— Конечно, дедушка, — кивнул Гарион.

— К тому же мне очень хочется поглядеть на упомянутого бароном кудесника. У тебя есть контора в Дал-Периворе, Шелк?

— Увы, нет, Белгарат. Отсюда совершенно нечего импортировать.

— Ну да ладно. Ты — человек деловой, а в городе наверняка сыщутся тебе подобные. Потолкуй с ними о делах. Скажи, что хочешь ознакомиться с морскими путями, ведущими сюда. Обнюхай каждую карту, какая тебе попадется. Ты знаешь, что мы ищем.

— Ты ловчила, Белгарат, — проворчал Белдин.

— То есть?

— Ведь Цирадис сказала, что ты сам должен отыскать карту!

— Я всего лишь передаю ему свои полномочия, Белдин. Это абсолютно правомочно.

— Сдается мне, она так не думает.

— Предоставляю тебе право объясниться с нею. Ты лучше умеешь убеждать.

Путники ехали короткими перегонами — более всего затем, чтобы не утомлять лошадей, как решил Гарион. Лошади на Периворе были некрупные, и им нелегко приходилось под бременем облаченных в латы всадников. Лишь через несколько дней, въехав на вершину холма, увидели они наконец портовый город — это и был Дал-Перивор.

— Узрите Дал-Перивор, сердце острова и королевскую столицу! — торжественно объявил барон.

Гарион тотчас же понял, что некогда потерпевшие кораблекрушение арендийцы, строившие этот город, совершенно сознательно пытались воссоздать облик Во-Мимбра. Желтые городские стены были высоки и толсты, а на шпилях башен развевались яркие флаги и вымпелы.

— Где удалось вам отыскать желтый камень, господин барон? — изумился Закет. — По пути сюда я нигде не видел ничего похожего.

Барон смущенно кашлянул.

— Стены выкрашены желтой краской, господин рыцарь, — объяснил он.

— Но зачем?

— В память о незабвенном Во-Мимбре, — печально ответил барон. — Предки наши тосковали по милой Арендии. Во-Мимбр — жемчужина нашей утраченной родины, а златые стены его взывают к нашим сердцам даже из невероятной дали.

— А-а-а… — протянул Закет.

— Как я и обещал вам, господин рыцарь, — обратился барон к Гариону, — я с великой радостью сопровожу вас и друзей ваших в королевский дворец, где вам, без сомнения, воздадут достойные почести и примут с великим радушием.

— Мы в неоплатном долгу у вас, господин барон, — ответил Гарион.

Барон хитровато прищурился:

— Признаюсь вам, господин рыцарь, что руководят мною не только великодушие и бескорыстие. Представив при дворе странствующих рыцарей, устремленных к благородной цели, я упрочу свою репутацию.

— Ну хорошо, друг мой, — рассмеялся Гарион. — Таким образом все остаются в выигрыше.

Дворец оказался почти точной копией королевской резиденции в Во-Мимбре — крепость внутри крепости, с высокими стенами и крепкими воротами.

— По крайней мере на этот раз, надеюсь, моему деду не придется выращивать дерево, — прошептал Гарион на ухо Закету.

— Чего-о?

— Когда мы впервые попали в Во-Мимбр, рыцарь, стоявший на страже у ворот, не поверил Мандореллену, когда тот представил дедушку как великого волшебника Белгарата. Тогда дедушка вытащил хворостинку, запутавшуюся в хвосте его коня, воткнул ее в землю прямо на площади перед дворцом — и тотчас же выросла яблоня. Потом он приказал недоверчивому рыцарю всю оставшуюся жизнь за нею ухаживать.

— И что, рыцарь послушался?

— Не сомневаюсь. Мимбрийцы воспринимают подобные приказы исключительно серьезно.

— Странный народ…

— О да. Я вот, например, приказал Мандореллену жениться на девушке, которую он любил чуть ли не с детства, а еще прекратил войну в самом ее разгаре.

— И как тебе это удалось?

— А я пригрозил. Полагаю, они восприняли меня всерьез. — Подумав, он прибавил: — Хотя, наверное, немного помогла и буря, которую я обрушил на головы сражавшихся. А Мандореллен и Нерина долгие годы нежно обожали друг друга и пребывали в романтической тоске. Мне это, в конце концов, надоело, и я заставил их пошевелиться. Им я тоже пригрозил. Видишь вот этот ножичек? — Он указал на рукоять Ривского меча, торчавшую из-за его плеча. — Он сразу бросается в глаза.