Алексей Семенов - Чужестранец

— Пори! — позвал он. — Сюда!

Прошло мгновение, и пес выбежал навстречу ему и радостно запрыгал вокруг: «Нашел! Нашел!» Мирко погладил собаку, чтобы не обижать ее равнодушием. Пори был молодой и очень старательный пес, на диво послушный, но вот разумения и выучки ему недоставало. «Что ж, научится, — думал мякша. — Пока к Вольным Полям прибудем, глядишь, не хуже Кууси будет! А то, ишь, обрадовал: козу отыскал, охотник!» К колышку на длинной веревке действительно была привязана ухоженная, длинношерстная белоснежная коза, которая теперь забралась в кусты, надеясь схорониться там от страшного и зубастого серого зверя. Завидев человека, которому серый явно повиновался, коза поуспокоилась и даже высунула лукавую любопытную мордочку из кустов. Веревка при столь поспешном отступлении, конечно, запуталась, и Мирко пришлось помочь козе выбраться из густого куста калины. Коза, видимо, не знала, что такое плохое обращение, поэтому легко далась в руки Мирко. Не знала она, правда, и что такое собака, и только древнее чутье подсказывало ей, что от Пори, пускай он даже сейчас и не стремился перегрызть ей горло или сломать позвонки, следует держаться на расстоянии.

Завершив спасение козы, Мирко продолжил осмотр. Огород у колдуна, оказывается, тоже был. У западной стены дома обнаружились аккуратно высаженные лук, чеснок, морковь, капуста и даже репа. По мякшинским понятиям высевать репу могли только женщины, да и хиитола вроде бы придерживались того же правила. Неужто колдун осмеливался выполнять искони женскую обязанность? Или здесь ему кто-нибудь помогал? В овине Мирко нашел богатый запас хорошего сена, а на дощатом полу валялись засохшие конские яблоки, между тем нигде не было никаких признаков того, чтобы у колдуна был конь, — ни следов, ни помещений, где бы можно было содержать лошадь, ни предметов сбруи или упряжи. Да и к чему колдуну конь? Значит, кто-то конный наведывался иной раз сюда. И последний раз это случилось не так и давно — помет был сухой, то есть последние дожди уже успели пролиться, — минула едва седмица. К сеновалу примыкал небольшой курятник, откуда доносилось уютное негромкое квохтанье.

Что ж, значит, время колдун проводил не только в молениях да беседах с богами, и не делал только что одного: пашни у него не было, хлеб ему привозили, но уж сушил в овине, молол и пек он сам. Правда, много ли надо одному? Наверняка ходил он и за грибами и ягодами, и рыболовством занимался. «Когда же ему колдовством-то заниматься?» — изумился Мирко. Он знал, сколько сил и времени забирало хозяйство, пусть и не очень большое. И понял, что вот сейчас увидел воплощение одной своей мечты — а было их немало: жить бирюком на острове, среди леса, самому добывать себе и еду, и все другое, не мешать никому своим существованием и слушать себя и мир… И вот перед ним оказался другой человек, который жил именно так, а заодно пример того, чего он достиг: наученный лучше любой собаки ворон, остановленная словом и мановением река. «Смог бы я сделать то же?» — спрашивал себя Мирко. Ответ не приходил, он не мог сейчас решить это для себя. Он вообще не знал, на что именно следует решиться. Ему просто необходим был разговор, подобный тому, что произошел год назад с дядей Неупокоем, и теперь оставалось дождаться колдуна — куда он подевался? Делать было нечего, и Мирко подумал: а что если заглянуть потихоньку в дом. Наверно, там полно всяких колдовских диковин. Нет, Мирко не стал бы трогать их, даже близко бы не подошел, но так хотелось посмотреть самому, а то ведь хозяин и не покажет, не расскажет, а то и вовсе спрячет. А коли вдруг он сам явится, всегда можно сказать, что Мирко, не найдя никого на дворе, заглянул в дом.

Оставив Пори сидеть снаружи (если что, пес забрешет), мякша преодолел две ступеньки и тронул дверь, открывавшуюся внутрь. Дверь отворилась без скрипа, и Мирко оказался в сенях. Солнечный свет проник из дверного проема, выхватив косы, серпы, топоры, другой инструмент, развешанный по стенам. На полках стояли всякие горшки, на полу деревянные ведра и кадка, пустые и с водой, бадья с квасом — ничего особенного, все как в обычной избе. Мирко отворил вторую дверь, в жилое помещение. Изба, где окошки были раздвинуты по случаю жары, тоже была вполне обыкновенной: стол в красном углу, лавки, застеленные сукном, изваяния главных богов хиитола: Старика, Лесного Хозяина и Укко. Возле печи стоял большой резной ларь, везде было чисто подметено. Черный кот спал прямо на полу, перед жерновом. Он только лениво приподнял голову и поглядел на Мирко сонными глазами — видно, привык к гостям. Северная стена была глухая, как и положено. Люк в полу, в который было вдето железное кольцо, вел в подпол. Мирко, которому так хотелось увидеть что-нибудь необычное, заглянул и туда, но кроме кувшинов с молоком и толстой бородавчатой жабы ничего не обнаружил. Разочарованный, он покинул дом и присел на ступеньку. «В самом деле, — пришла к нему мысль, — разве станет колдун все свои тайны на вид выставлять? И чего только я в подпол полез? Колдуна там искать, вдруг спрятался? Тогда уж надо было и на чердак заглянуть!» Мирко в очередной раз посетовал на свою бестолковость. Чего торопить то, что и так скоро произойдет. Не станет же колдун бегать теперь от него, когда даже Смолинку остановил, чтобы помочь незнакомому парню. Мирко, согнув ноги в коленях и подперев голову правой ладонью, уставился на дуб. Священное дерево крепко встало на острове, внедрившись корнями, наверное, в самый стародавний гранит. Вот такой же, должно быть, вырастил на самом первом острове хиитола, который тоже стоял посреди реки в бескрайней пустынной и каменистой земле, медный богатырь, и песней был он взращен и вырос прямо на голом граните.

— Милости прошу, дорогой гость! — прозвучал над головой Мирко голос колдуна.

Мякша моментально повернул голову, а Пори отпрыгнул в сторону, извернувшись мордой к двери, и для пробы разок тявкнул. Колдун стоял тут же, в сенях, приоткрыв дверь.

«Да как же он так исхитрился? — опешил Мирко. — Нешто сквозь стены проникать способен?» Но задавать этот вопрос напрямик не подобало. Мирко встал, отступил на шаг назад, оправил рубаху и поклонился низко.

— Здравствуй, добрый хозяин! Прости, не знаю, как звать-величать. А меня Мирко Вилковичем называют. Юкка Виипунен, сын Анти, из Сааримяки, меня надоумил к тебе заглянуть. Не обессудь уж, что столь много хлопот тебе причинил на переправе.

Колдун слушал его внимательно. По всему видно, ему понравилась вежливая речь.

— Ну и горазд ты говорить, — усмехнулся он, когда Мирко закончил. — Пожалуй в дом. Кони твои по острову гуляют, пасутся. Такой травы более нигде не найдешь. А собака пусть заходит. У меня кот в доме, да он не из пугливых. А то там ворон мой сейчас явится, а они, по-моему, не шибко поладили