Кристофер Сташеф - Мой сын маг

Когда наконец авангард мавров поравнялся с возвышенностью, Алисанда крикнула.

Она развернула коня и погнала его по дальнему склону к своим рыцарям. Ей было тоскливо от того, что рядом с пей нет сейчас мужа, однако она совладала с собой. Хочешь не хочешь, а сейчас она должна была как-то обойтись без его защитной магии.

Натянув поводья, Алисанда остановила коня перед рыцарями и крикнула:

— В бой! — Она решительным взмахом руки указала войску дорогу в объезд холма, пришпорила своего першерона, и тот заработал тяжелыми копытами, быстро перейдя с места в карьер.

За Алисандой двигалась фаланга рыцарей. Они пошикивали друг на дружку еще не время было разражаться боевым кличем.

Королева вылетела из-за холма, перевела своего скакуна в галоп и изготовила копье к бою.

— Королева совсем одна! — вскричал лорд Готье. — Быстро за ней! Нельзя дать ей в одиночку выйти к маврам!

Рыцари издали боевой клич и устремились следом за своей королевой. Они скакали во весь опор, изготовив копья к бою, готовые догнать королеву, биться рядом с ней — плечом к плечу, и защитить ее, если потребуется, своими телами.

Трудившиеся на полях крестьяне оглянулись и, завидев золотоволосую всадницу, тут же побросали мотыги и лопаты, сбросили куртки, похватали пики и алебарды, припрятанные в канавах, и в суровом молчании двинулись к передовой линии мавров — все точно так, как им приказала их королева.

Рыцарей-то мавры заметили, а вот на крестьян никакого внимания не обратили. Враги дико заулюлюкали и погнали своих коней вперед.

Мавры, облаченные в легкие доспехи и восседавшие на проворных скакунах, решили рассыпаться и объехать войско королевы с флангов, однако дорога по одну сторону обрывалась глубокой канавой, а по другую была закрыта крутым склоном холма. Оставшись на дороге, мавры в своих легких доспехах столкнулись с настоящими танками в людском обличье. Враги яростно вопили, злясь на то, что угодили в ловушку, но и не думали сдаваться.

Придержав коня футах в пятидесяти от полководца, Алисанда прокричала:

— За Господа, святого Монкера и святого Яго!

— За святого Монкера! — эхом откликнулся многоголосый хор рыцарей.

А мавры призвали на помощь Аллаха и пришпорили своих скакунов.

Два войска схлестнулись, забряцала сталь. Несколько рыцарей пали, сраженные врагами, но их товарищи крушили мавров сотнями, прижимали к холму, теснили к канаве, а оттуда валили толпой «крестьяне» и принимались добросовестно орудовать пиками. Мавританские воины гибли с именем Аллаха на устах. Крестьяне перебрались через канаву и вступили в бой. Мавры отчаянно сопротивлялись и довольно успешно орудовали алебардами и ятаганами.

Они не сразу распознали уловку, а когда распознали, было уже слишком поздно: вступив в схватку с «крестьянами», они оказались зажатыми со всех сторон и даже не могли как следует размахнуться своими кривыми мечами. Кто-то запел боевую песнь сэра Ги, с холма ему ответил дружный рев — это вступили в бой новые рыцари. Они ударили по врагам, и их тяжелые пики без труда пронзали кожаные нагрудники мавров.

Распевая эти строки, войско Алисанды пробивало себе путь сквозь ряды мавров.

Алисанда, оставаясь во главе войска, сражалась страстно и отчаянно, но рядом с ней все время держались лорд Готье и его рыцари, готовые прийти ей на выручку в любую минуту. Мавры, будь преимущество на их стороне, непременно взяли бы рыцарей в кольцо, но сейчас они были так плотно сбиты в кучу, что самое большее, на что были способны, — это отвечать ударом на удар в ближнем бою. Тяжелые мечи и топоры франкских рыцарей легко справлялись с доспехами мавров. Рыцари, оставляя за собой горы вражеских тел, прорывались к середине мавританского войска, к полководцу.

Неожиданно даже для них самих соратники Алисанды достигли цели. Тафа ибн Дауд сидел верхом на боевом коне, сжимая в одной руке небольшой круглый щит, а в другой — ятаган. Юноша приятной наружности в окружении седых, испытанных в боях ветеранов. Рыцари придержали коней, сраженные самообладанием юного полководца, тем ореолом, который, казалось, воочию венчал его фигуру.

Алисанда подъехала поближе. Королеву тоже поразила молодость противника.

Из вежливости королева откинула забрало своего шлема.

Тафа почтительно поклонился ей.

— Ваше величество, — сказал он, — наш час пробил.

— Ваш час мог бы и не пробить, — возразила Алисанда, содрогнувшись при мысли о том, что может погубить в схватке такого юного противника. — Мне противна мысль о том, чтобы убить тебя, мальчик.

Глаза Тафы оскорбление сверкнули — так еще никто не обращался к нему, однако он сохранил учтивость.

— А мне противна мысль о том, чтобы ударить женщину — в особенности такую красавицу, но, похоже, придется.

— Вовсе нет, — снова возразила Алисанда. — Ты еще можешь увести свое войско в Марокко.

Но Тафа покачал головой и отсалютовал Алисанде ятаганом.

— Я Тафа ибн Дауд, родом с гор Рифа, и я заклинаю тебя: склонись перед Аллахом, прежде чем жизнь покинет твое тело!

— Я Алисанда, родом из Меровенса, — откликнулась королева. — Я вверяю душу свою Господу Иисусу Христу и молю, дабы он пощадил тебя и был к тебе милосерден. Уверуй в него, покуда жив, и тогда душа твоя сегодня же будет в Раю.

Тафа вновь отвесил королеве учтивый поклон.

— Благодарю вас за добрые пожелания, ваше величество. А теперь защищайтесь!

В этот миг выше, в горах, колдун, призванный помогать Тафе, воздел руки к небесам и запел, но силы, которых он ожидал, не пришли к нему на помощь. Колдун злобно закричал.

А Тафа издал боевое, улюлюканье и, пустив коня в галоп, замахнулся ятаганом.

Кто-то вложил в руку Алисанды длинное тяжелое копье. Она пришпорила скакуна и крикнула:

— За Меровенс и Ибирию!

Королева поскакала к Тафе, держа копье уверенно и ровно. Казалось, наконечник копья весит не меньше тонны. Но в последнее мгновение мавр отвел своего скакуна в сторону и рубанул по руке Алисанды ятаганом из крепчайшей толедской стали. Клинок отскочил от брони, изготовленной из лучшей меровенсской стали. Тафа отдернул меч, Алисанда рванула копье на себя, и мавританский полководец чуть не слетел с лошади... Королева опять пришпорила скакуна. Мавры разбегались перед ней, но никто из них не отважился вмешаться в поединок между королевой и махди, так же как ни один из меровенсских рыцарей не дерзнул вступить в бой за свою королеву. Все понимали — два полководца должны сражаться один на один.