Кристофер Сташеф - Мой сын маг

— Столько, сколько должны, — без колебаний ответил Черный Рыцарь.

А на стене, окружавшей замок, Химена Мэнтрел трудилась не покладая рук, в буквальном смысле слова. Она размахивала руками и пела по-испански. Отрешившись от происходящего, она стремилась поведать миру о том, как Сид повел своих воинов на защиту Валенсии. Слезы бежали из глаз Химены, когда она пела о том, как погиб Сид, и как горевала его жена, и как потом эта гордая женщина, с болью в сердце, велела привязать тело погибшего мужа к спине его коня...

Знала бы Химена, что древняя поэма помогла куда сильнее, чем она рассчитывала: в то самое время, когда мавры снова пошли на штурм городской стены, король Ринальдо вывел свое войско из-за холмов и ударил с тыла по орде Бейдизама. Король скакал во главе армии, следом за ним — Рамон, на скаку распевая про то, как Сид повел свое войско освобождать Сарагосу.

Но тут через городскую стену неожиданно перевалилось огромное щупальце.

Pаскачавшись, оно упало на стену, отшвырнуло одних защитников, подмяло под себя других... Появилось второе щупальце, за ним — третье! Чудовище подтянулось, и над стеной появился страшный глаз — с ярд в поперечнике. Защитники в ужасе закричали и попятились в стороны.

— Что это такое, Знахарь? — вскричал сэр Ги.

— Монстр! воскликнул Савл. Гигантский спрут! Но проклятие! Как же он может жить без воды!

— Там еще такие же! — взвизгнул сержант. — По всей стене!

Тут до Савла дошло: главное то, что спруты каким-то образом дышали в отсутствие воды. Ну, раз спруты дышат на воздухе, почему бы тогда китам не летать?

Над стеной сгустились тени, послышались душераздирающие вопли, и Савл не смог бы определить сейчас, кто кричит — защитники города или мавры. Громадные силуэты опускались с неба, чудовищных размеров челюсти смыкались на телах спрутов. Те брызгали чернилами, их длиннющие щупальца отцеплялись от стены и метались, пытаясь обхватить кашалотов. Атака мавров захлебнулась, и вскоре мавры отступили от стены, а битва гигантов продолжилась на пригородных полях.

Мысль о морских обитателях, выброшенных на берег, понравилась Савлу.

Ухватившись за нее, он решил плюнуть на то, как они там дышат, — это в конце концов их личное дело. Главное, что они могли погибнуть из-за собственного веса, лишенного водной поддержки.

Сэр Ги выпучил глаза:

— Что это ты такое прочел?

— Да так... — смущенно отозвался Савл. — Не шедевр, конечно. Позаимствовал у кое-кого, ну и приплел еще от себя маленько. Получилось, что ли?

Со стороны поля доносилось громкое чавканье. Воины метались по стене, выглядывали в амбразуры и кричали:

— Они исчезают! Пропадают! Их уже нет!

— Значит, получилось, — вздохнул Савл и огорченно проговорил:

— Дома бы со мной никто разговаривать не стал, узнай мои знакомые, что я бросил китов подыхать на берегу!

— Зато, — задумчиво проговорил сэр Ги, — мы могли бы запастись маслом для светильников...

— Оливковым обойдемся, — буркнул Савл. — А мавры чем там занимаются?

Сэр Ги шагнул к бойницам и вскричал:

— Они развернулись и бьются с кем-то другим! Знахарь! Мы спасены!

Савл обернулся и увидел фалангу рыцарей, плечом к плечу врезавшихся в тыл мавританского войска. У передового всадника поверх шлема золотилась корона, а рядом с ним, в кольчуге и легком шлеме, скакал Рамон Мэнтрел, распевая во всю глотку — он страшно фальшивил, жутко охрип, но пел не переставая! Мавры, застигнутые врасплох, развернулись, чтобы дать отпор неожиданному противнику, но многие из них, в горячке ничего не разобрав, обрушили свою ярость на сородичей. Во вражеском войске воцарился хаос, чем в полной мере воспользовались ибирийцы. Они рубили и кололи направо и налево, орудовали мечами и палицами, пиками и алебардами.

— Вперед, на врага! — выкрикнул сэр Ги. — У нас появились союзники, и мы должны присоединиться к ним!

Защитники города ответили ему яростным ревом и ринулись к воротам.

Взлетела вверх решетка, опустился мост, и передовые отряды мавров, не успевших сообразить, что происходит, с воодушевлением бросились к открытым воротам. Они схлестнулись со скакавшими во весь опор рыцарями, и хотя с точки зрения маневренности мавританская кавалерия ничуть не уступала обремененным тяжелыми доспехами рыцарям, шансов на успех у врагов было маловато — ведь на них обрушились тонны стали. Сэр Ги и его отряд подмял под себя врагов и вломился в самую их гущу, и только там скорость их прорыва несколько замедлилась. Следом за конниками в бой вступила тысяча пехотинцев, умело работавших алебардами и пиками. Мавры отступили, однако последовал запоздалый приказ махди, и фланги мавританского войска неожиданно перестроились, растянулись и начали заходить с двух сторон, стремясь окружить отряды защитников.

Но тут снова распахнулись городские ворота, и оттуда хлынули воины резерва во главе с сэром Жильбером.

Несколько сотен мавров, решив не упускать представившейся возможности, рванулись к воротам, но в награду за геройство получили град стрел с городской стены. Люди и кони падали на землю, уцелевшие бросались наутек или пытались напасть на отряд Жильбера с тыла.

Лучники трудились на славу — выпускали залп за залпом, пока тылы отряда Жильбера не очистились от врагов.

Но тут неожиданно под ногами защитников города и их союзников затряслась земля, а под ногами у людей махди она оставалась неподвижной.

На крепостной стене Химена запела по-испански, и земля присмирела, перестала трястись.

Откуда ни возьмись появилась дюжина джиннов, великаны принялись хватать защитников одного за другим.

Химена запела другую песню — скрюченные пальцы гигантов разжались. Джинны злобно взвыли и устремились к одинокой фигурке на стене вокруг замка.

Рамон, отвлекшийся в этот миг от пыла сражения, увидел, какая опасность грозит его обожаемой супруге, и прокричал то самое стихотворение, которым некогда его сын зачаровал Лакшми. Джинны прервали горизонтальный полет, выпрямились, радостно вскричали, опустились на стену, приняли вполне приемлемые, человеческие размеры и пали ниц, поклоняясь красоте Химены. Химена на миг изумилась, широко раскрыла глаза — но всего лишь на миг. Оправившись от удивления, она обратилась к джиннам с просьбами о небольших услугах. Теперь джинны обрели свободу и могли исполнить ее пожелания.