Кристофер Сташеф - Маг-менестрель

В общем, размышляя с навыком и придирчивостью истинного ученого, Мэт попытался в байках о временах правления Маледикто отделить правду от вымысла и пришел к печальному заключению: большая часть из того, что ему довелось выслушать, могла быть жуткой правдой. Даже сделав скидку на преувеличения, все равно нельзя было отмахнуться от кошмара этой правды. Маледикто наслаждался жестокостью и поощрял ее в своих дворянах. Но тогда разве мог король Бонкорро всего лишь за шесть лет в корне изменить обстановку в стране?

И Мэт решил попробовать выведать правду в непринужденной болтовне с Паскалем. Кроме того, парня надо было положительно отвлечь от мыслей о преданно следующем за ними по пятам монстре.

— Скажи, а это правда, что король Маледикто приносил людей в жертвы?

Паскаль поежился.

— Правда, если те, кто мне про это рассказывал, не врали! Он устраивал замысловатые ритуалы, чтоб усладить злых духов. Их имена и вслух-то произносить не положено, только шепотом.

— Что-нибудь типа Кали или Гекаты?

Паскаль дернулся так, словно прямо у него под ногами вдруг встала в боевую стойку гремучая змея.

— Осторожнее, сэр Мэтью, что ты! Разве можно! Я же сказал тебе: их имена нельзя произносить вслух!

— В христианском универсуме от них не должно быть никакого вреда. — Мэт и сам бы хотел быть в этом уверенным. В его мире эти имена являлись могущественными символами. — Наверное, под их обличьями прячется сам Сатана. И еще я слыхал, будто бы Маледикто каждый вечер устраивал оргии, где присутствовало несколько его близких друзей.

Паскаль снова поежился.

— Да, и уж это точно были оргии!

— Смесь разврата и пыток?

Паскаль кивнул:

— Угу. И еще они там хлестали какое-то зелье, чтобы пробудить в себе похоть.

— Какие душки! — Мэт скрипнул зубами, гневно глядя на дорогу. — А еще я слыхал, что на короля Маледикто время от времени нападала оспа, но он якобы излечивался от нее, пересылая эту хворь на какого-нибудь ни в чем не повинного крестьянина.

— Не всегда крестьянин был такой уж и невинный, — уточнил Паскаль. — Чем больше правил король, тем реже можно было повстречать честного человека среди его подданных. И вообще стоит ли об этом говорить, мэр Мэтью? Мне эти разговоры ужасно не по душе.

— А мне по душе, что ли? Только мне обязательно нужно вызнать, все ли в этих рассказах правда.

— О, в этом не сомневайся — чистая правда! Ведь наше семейство все это время ухитрялось общаться с латрурийской родней. Когда удавалось переговорить, а когда послать весточку через смельчаков контрабандистов.

— А если бы его клевреты захватили письма? Неужто они не боялись, что король Маледикто накажет их? Ведь они на него такого наговаривали.

— На него наговаривали? И чтобы он устыдился своей жестокости? Да ни в жизнь! Он сам хотел, чтобы про него трепались за границей, чтобы все дрожали и ему повиновались!

На минутку Мэту стало не по себе, но всего лишь на минутку. Он собрался с духом и продолжал гнуть свою линию:

— Но тогда твои родственники и не могли судить о том, правдивы ли все эти слухи про короля. Может быть, король сам их и распространял, чтобы всех пугать!

— Нет, не сомневайся в правдивости этих рассказов! Двоюродного брата моего отца призвали в королевскую армию, а потом отпустили, чтобы поиздеваться над ним для услады его величества! Его бы угробили, спору нет, вот только ему повезло: у них уже оказалась девственница для жертвоприношения. В общем, его отпустили, строго-настрого запретив рассказывать про все, что он видел!

Тут Мэту опять стало не по себе — уже дольше, чем на минуту, и даже дольше, чем на две. Речь шла о кровных узах, а такие свидетельства лживыми, как правило, не бывают. Более того, одного такого свидетельства достаточно, чтобы подтвердить разом все слухи. И потрясло Мэта именно то, что ему приходилось хочешь не хочешь признать: все рассказы о короле Маледикто — чистая правда.

— А я вот все гадаю: чего это у тебя, сэр Мэтью, лютня за спиной? — поинтересовался Паскаль. — Неужто для того, чтобы менять песенки на сведения про короля Бонкорро?

— Что-то в этом духе. — Мэт посмотрел на юношу. — И именно поэтому я был бы тебе очень признателен, если бы ты перестал называть меня сэром. Просто Мэтью будет вполне достаточно. — Он оглянулся через плечо. — Это и к тебе относится, Манни.

— Заметано, — согласился мантикор. — Буду держать рот на замке.

— Сомневаюсь я что-то, — вздохнул Мэт. — Придется следить за тем, что вылетает у тебя изо рта, более пристально, чем за тем, что туда влетает. — С этими словами Мэт снова обратился к Паскалю. — Больше всего меня интересуют сплетни, как живется народу в Латрурии в последние несколько лет. С трудом верится, что новому королю удалось настолько здорово все переделать в стране, и это почти после века царствования сил Тьмы.

— Я тоже в этом сомневаюсь, потому не собираюсь доверять кому попало и не всякому стану служить. Может, сам король и отказался от ненужной жестокости, да вот только его придворные за всю свою жизнь очень уж привыкли к ней, потому вряд ли они с такой легкостью откажутся от прошлого.

— И я такого же мнения, — угрюмо кивнул Мэт. — И если к рыцарю тут отнесутся с известной долей вежливости, то к менестрелю — навряд ли.

Паскаль изумленно уставился на спутника.

— Так ты нарочно? Ты нарочно нарядился так, чтобы угодить к ним под прицел?

— Назовем это лучше ловлей на живца. — Мэт очень надеялся, что сумеет в последний момент вырваться из расставленной западни. То, как плохо действовала его магия в Латрурии, его здорово беспокоило. — Если против меня будет один рыцарь или даже парочка, я могу преподнести им весьма неприятные сюрпризы. Очень надеюсь, что мне не придется петь.

Канцлер положил перед королем еще один свиток пергамента.

— Все сделано, как вы изволили приказать, ваше величество. Тут расчет: все будущие поступления в казну в виде податей и налогов, а также все виды выплат, которые нам надо будет произвести в ближайшие двенадцать месяцев.

— Отличная работа, — похвалил Бонкорро, пробежав глазами колонки цифр. — Выплати чиновнику, который это составил, лишний дукат. Дело это для нас всех новое, а он прекрасно придумал, как составить такую запись. — Король положил пергамент на стол. — Все просто замечательно, Ребозо. Уже третий год подряд прибыли растут и будут расти, если мы не отступим от нашей тактики. Королевские закрома будут полны, и даже те новые, что строятся сейчас. Больше нашей стране не придется страдать от голода.

— Не придется, ваше величество, — согласился Ребозо, но как-то не очень радостно. — Между прочим, прибыль проистекает прежде всего из вашей экономии и не из-за роста поступлений в казну. Теперь-то уж вам непременно стоит повысить налоги!