Кристофер Сташеф - Маг при дворе Ее Величества

— Да, фигуры настоящие, только они мертвы, — сказал сэр Ги в ответ на его мысли. — Но души пребывают в этих телах в волшебном покое.

«Stasis», — подумал Мэт.

— Они живы и после смерти, — продолжал сэр Ги. — Давайте поприветствуем их.

Он пошел вперед, и Мэту ничего не оставалось, как последовать за ним.

Густой голос раздался с высокого помоста, как будто шел из далекой дали:

— Добро пожаловать, сэр Ги де Тутарьен! Давно ты не приходил поговорить со мной!

Сэр Ги достиг середины пещеры и преклонил колени.

— Простите меня, ваше императорское величество, но на земле Меровенса неспокойно, и мое искусство было необходимо.

— Значит, долг уводил тебя далеко отсюда. — В голосе исполина читалось подавляемое нетерпение. — Говори же: час настал?

Шелестящий ропот прошел по пещере подобно шороху опавшей листвы, взметнувшейся от ветра: мертвые рыцари тосковали по ратному делу.

Сэр Ги сокрушенно покачал головой.

— Нет, ваше императорское величество. Народ может еще спасти сам себя, даже и в такой трудный час.

У Мэта волосы потихоньку вставали дыбом. Но по крайней мере он теперь знал, где находится, — в усыпальнице Гардишана, древнего императора. А его воинство в доспехах было Рыцарями Горы.

Собрав всю свою храбрость, он шагнул вперед.

— При всем моем к вам уважении, сэр Ги... вы совершенно в этом уверены?

— Совершенно. — Черный Рыцарь наградил его уверенной улыбкой.

— Да, он говорит правду. — Голос Гардишана звенел от бесконечного сожаления. — Наш час еще не пробил.

Шепот снова заполнил пещеру — или печальный, разочарованный вздох. Это было жутковато, и мысли Мэта на секунду заледенели. Когда они оттаяли, он задумался, откуда у сэра Ги эта уверенность, подхваченная императором.

И в какой момент сэр Ги Лособаль превратился в де Тутарьена?

— Кто сей человек, которого ты привел к нам в гости? — спросил император Гардишан.

— Лорд Мэтью, верховный маг Меровенса, ваше величество, — отвечал сэр Ги, — повелитель слов и заключенной в них силы. Но кроме того, у него верное сердце, он храбр в бою и скромен порой до чрезвычайности. Характер у него тверже, чем он сам думает. Лучшего соратника для себя я бы не пожелал.

Мэт вытаращился на него в невероятном изумлении.

— Значит, это достойный муж, — произнес Гардишан. — А лучшего судьи, чем сэр Ги де Тутарьен, не найдешь.

— Вы мне льстите, ваше величество, — пробормотал сэр Ги.

— Нисколько, — с укоризной откликнулся император. — Однако при всех своих достоинствах почтенный маг должен будет оставаться в часовне, пока он здесь, среди нас.

«Карантин? — подумалось Мэту. — Или, может быть, мудрая предусмотрительность — на случай, если маг окажется колдуном».

— Итак, проводите его в часовню, — распорядился мертвый император. — И покажите ему его ложе: мне кажется, он падает от усталости.

А может, размышлял Мэт, это все та же старая дискриминация: они — рыцари, а он — нет. Не позволять же всякому сброду мешаться со знатью. Следовало бы, конечно, возмутиться, но у него просто не было на это энергии.

Сэр Ги поклонился и повернулся к выходу. Мэт — машинально — за ним.

— Достойный рыцарь!

Сэр Ги удивленно обернулся.

— Да, ваше высочество.

— Монкер должен снять мерку с нашего гостя.

Сэр Ги почтительно склонил голову.

— Прошу прощения, ваше высочество, но я полагаю, он это уже сделал.

— Замечательно. Прощайте.

Сэр Ги снова пошел к выходу, а Мэт поплелся за ним, тщетно пытаясь сообразить, о какой мерке шла речь и зачем она понадобилась святому Монкеру.

Часовня помещалась в небольшом уютном гроте, примыкающем к главной пещере. Скамей тут не было, скамьи — довольно позднее церковное изобретение, но алтарь блистал позолотой в свете единственной свечи, освещавшей его. Вся же часовня была погружена в тень.

Сэр Ги отвел его куда-то в дальний конец и вытянул руку.

— Вот ваша постель.

Мэт ничего не разглядел. Осторожно выдвинул вперед ногу — и колено его наткнулось на мех. Он опустился вниз и начал натягивать на себя лежащую на постели шкуру. Но сосущее беспокойство вдруг подняло его.

— Сэр Ги... Вы уверены, что Малинго не...

— Целиком и полностью, лорд Мэтью. Нет ни малейшего повода для сомнений. Как бы ни был могуществен Малинго, мощи его не хватит, чтобы найти эту пещеру. А если бы даже он ее и нашел, он не посмел бы войти. Войдя, он подал бы знак Гардишану — знак, которого только и ждет император. Император и его рыцари поднялись бы и вышли и покорили бы всех и вся, чтобы заново воссоздать империю. Так что освободите свое сердце от страха и забот.

Мэт вздохнул и закутался в шкуру. Целый океан меха накрыл его со всех сторон, глаза сами собой закрылись, и навалилась темнота. В конце концов, он не спал толком по меньшей мере три ночи кряду.

— Мэтью!

Чьи-то пальцы тронули его за плечо, и Мэт проснулся, готовый к бою. Но тело его было, как мешок с песком. Он с трудом различил лицо сэра Ги, склонившегося над ним. Рыцарь снял доспехи и облачился в перепоясанное одеяние из богатой ткани коричневых тонов. Так вот как выглядит он в часы досуга!

— Вставайте, — серьезно, почти сурово сказал Черный Рыцарь. — Вы проспали целую свечу.

Свечу? Ах да, тут способ мерить время — свеча в красно-белую полоску, каждая горит по часу.

— И большую свечу? — поинтересовался Мэт.

— Двенадцатичасовую... Поднимайтесь, вам пора на бдение.

Мэт никогда не видел сэра Ги таким серьезным. Он выскользнул из-под мохнатой шкуры и встал на ноги.

— Что происходит?

Но Черный Рыцарь, не отвечая, повернулся и прошествовал через нее к алтарю. Мэт с кислой миной последовал за ним.

На алтаре лежали доспехи, похожие на те, что были у сэра Ги, только новехонькие, из сверкающей, как серебро, стали.

— На колени, — приказал сэр Ги. — Начинайте ваше бдение.

Мэт нахмурился.

— А разве нам не надо снова в путь? Война ведь, сами знаете...

— Мы можем проиграть войну, если вы не выдержите этого бдения.

Мэт пристально посмотрел на рыцаря, но тот ответил ему таким твердым, невозмутимым взглядом, что колени Мэта сами собой подогнулись, и он стал перед алтарем. В виде последнего робкого протеста он промямлил:

— Вы уверены, что это необходимо?

— Совершенно уверен. Да пребудет с вами удача. И берегитесь искушений. Хотя вы только что проснулись, ваши веки набухнут тяжестью. Нетерпение, скука, тайные ночные страхи — все это будет искушать вас. Не давайте ничему нарушить ваше бдение. Это жизненно необходимо, поверьте мне. Если вы не выдержите, последствия будут ужасны.

— Но ведь никто не придет сюда воровать эти доспехи. Их и поднять-то никто не сможет! А сами собой они тоже никуда не убегут, будто вы не знаете!