Кристофер Сташеф - Маг при дворе Ее Величества

Мэт крикнул:

Болспир застонал от боли, колени его подогнулись. Кольмейн вырвался из подземных рук, вылез из ямы и снова пошел на Болспира.

Малинго занялся исправлением физического урона, который нанес им Мэт, но это дало последнему кое-какой выигрыш во времени. Пока Болспир пробовал крепость своих колен, Мэт сымпровизировал адаптацию из пятого действия «Макбета»:

Болспир помчался к скале, схватил булыжник невероятных размеров и запустил им в Кольмейна, а сам побежал следом. Кольмейн перехватил булыжник, как таблетку аспирина, и ответным ударом хотел было направить его в брюхо Болспиру. Тот спрятался за выступ скалы. Кольмейн отбросил булыжник и, подскочив к Болспиру, двинул его кулаком в челюсть.

На вершине скалы Малинго судорожно выделывал пассы руками — без всякого результата. Но магическая сила могла вернуться к нему в любую минуту. Мэту нужно было свергнуть его со скалы.

Минуточку...

— Макс!

— Да, хозяин! — Демон заплясал перед ним.

— Сконцентрируй силу тяжести под этой скалой. — Мэт указал пальцем на Малинго. — Спусти его оттуда!

— Иду! — И демон полетел к колдуну. Кольмейн снова поработал кулаком, и огромная голова Болспира запрокинулась со страшным треском. Тогда Кольмейн поднял его над головой и швырнул об скалы. Вся округа содрогнулась. Болспир лежал бездыханный. Кольмейн склонился над ним, потом медленно выпрямился, отирая руки о свои медвежьи шкуры.

— С ним все.

Грянул гром — это разверзлась огромная щель в скале, на которой стоял Малинго, и скала рухнула, осыпав землю каменным дождем. С минуту силуэт колдуна витал в воздухе, потом выцвел, вылинял, рассеялся.

— Дело сделано, маг, — пропела искорка.

— Да, и здорово сделано, Макс. Но какие у него рефлексы! Не будучи предупрежденным, он все же спас себя, не успев достать до дна!

— Что это за штука, которая упала, но не убилась? — спросил исполинский голос. Мэт обернулся: Кольмейн шел за ним.

— Это колдун Малинго. Тот, который навел это все на нас.

— Он вернулся к своим войскам, — тоном, не допускающим возражений, сказала Алисанда. — Теперь он приблизится к нам только со всеми своими силами.

Кольмейн смотрел на нее широко раскрытыми глазами.

— Я узнаю этот голос — своим нутром. Я чую кровь Каприна! — Он почтительно преклонил колени, склонив голову. — Ты — королева, и это тебе я послужил в сражении с Болспиром.

С королевским величием Алисанда отвечала:

— Благодарю тебя, достойный Кольмейн. Пусть все мои враги падут так, как пал этот!

— Только прикажи — так и будет! — Кольмейн поднял на нее горящие глаза.

— Тогда в путь! — Алисанда, казалось, стала выше ростом. — Но не зови меня королевой. Я еще не коронована.

— И все же ты — законная королева. Моя кровь говорит мне это, — произнес гигант. — Но как это получилось, что королева не коронована? Объясни, ибо я не могу сражаться, если не буду знать, за что.

— Слушай. — Алисанда сделала глубокий вдох и пустилась в длинный пересказ всего, что с нею произошло. Мэт слушал перечисление имен и событий. Через несколько минут они уже подошли к его появлению на сцене. Изумлению его не было предела: неужели они столько успели за считанные дни?

— ...и сегодня ночью, когда я только легла, я увидела, как маг поднимается, — говорила Алисанда. — Не желая смущать его моим присутствием, но все же боясь за него, я последовала за ним на некотором расстоянии. Я увидела, как он произносит заклинания, чтобы разбудить гору. Когда я подошла ближе, я почувствовала, что он ошибся, и окликнула его, но было уже слишком поздно. Однако он загладил свою ошибку тем, что разбудил тебя, Кольмейн.

— И тем, что помог мне выстоять против колдовства, — добавил гигант. — Однако же многое в этой истории меня беспокоит. Прошел почти год, а убийца короля все еще не наказан! Этого не должно быть! Пойдем на них сейчас же и сотрем их с лица земли!

— Быть посему! — раздался бодрый голос. Показался сэр Ги верхом на своем коне, сбоку ехала Саесса, с другого — шел Стегоман, патер Брюнел держался позади.

— Что вы так на нас смотрите? — улыбнулся сэр Ги.

Он взглянул на Кольмейна, который глядел на него не отрываясь, и они как будто бы подали друг другу незаметный быстрый знак.

Рыцарь соскочил с коня и преклонил колени перед Алисандой.

— Приветствую вас, ваше высочество. Запах воинствующей магии лежит на этой долине. Значит, час близок?

— Да, час близок, — отвечала Алисанда, глядя ему в глаза.

— Тогда я жду приказаний, моя принцесса! На войне рыцари выполняют приказы. И на этом витке вы — моя госпожа!

Мэт увидел, как Кольмейн кивает. Тут что-то подразумевалось. Что-то за всем этим было...

Раскатистое эхо донеслось до них с восточной стороны гор. Свет раннего утра заиграл на начищенных доспехах всадников, едущих на гигантских конях.

— Что это за рыцари? — спросил Кольмейн.

— Орден святого Монкера, — выдохнула Алисанда. Глаза ее сияли. — Они пришли как раз вовремя!

— Смотрите! — Саесса махнула рукой на юго-запад; там из-за скал показалась длинная ровная цепь всадниц на пони: белые воротники, темные накидки, развевающиеся по ветру. — Это идут мои сестры!

— Благодарение небесам, что вы подоспели вовремя! — крикнула Алисанда, когда оба отряда подошли поближе. — Но что заставило вас пуститься в дорогу на ночь глядя?

Аббат соскочил с коня и преклонил перед ней колено.

— Ничего не могу сказать, ваше высочество, кроме того, что в преддверии заката тревога овладела мной.

— И мной. — Аббатиса тяжело спешилась. — Я почувствовала, что время не терпит.

Она бросила на Мэта пытливый взгляд, перевела его на Кольмейна, и благоговейный трепет зажег ее глаза.

— Что это за гора в человеческом обличье?

— Гигант Кольмейн, — ответил аббат, расцветая. — Нет, теперь мы не умрем. Мы победим!

— Победим? — спросил Мэт принцессу. — Что вам подсказывает ваше безошибочное чутье?

— Этой битвы нам не избежать, — ответила она уклончиво, отводя глаза.

Очевидно, с божественным правом что-то застопорилось — или принцесса отказывалась верить в то, что оно ей подсказывало. А это могло означать...

Она обернулась назад:

— Смотрите — идут еще!

Смешанный, пеший и конный, отряд выходил из ущелья в долину. Острия копий поблескивали над головами.

— Преданные нам бароны, — с гордостью произнес аббат. — Со своими верными людьми.