Кристофер Сташеф - Маг, связанный клятвой

— А что? Оно очень ничего...

— Еще бы, со всеми этими серебряно-золотыми пряжками, но оно, скажем так, слегка великовато. Конечно, за последние три года я набрал вес, но не до такой же степени.

— А что произошло-то?

— Я же творил седло для дракогрифа — ну вот и получил такое, что в нем мог бы скакать ты.

Дракогриф уставился на Мэта, потом его пасть начала постепенно растягиваться.

— Пожалуйста, не смейся! — Мэт зажмурился. — Только не смейся! Пожалуйста, не надо. Я легко все исправлю.

— Ого! Да неужели? — Зверь ухмыльнулся. — Очень хочется на это посмотреть!

— Ладно. Начали! — Мэт пристально уставился на седло, потом начал свое заклинание:

— Похоже, заклинание не очень-то хорошо действует, — с видимым удовольствием отметил зверь.

— А чего еще ждать от самодельных стишков? — рявкнул Мэт. — Я что хочу сказать-то, это ведь тебе не разделывать — фу ты, не подгонять стихи великих поэтов под ситуацию. Ведь никто из них не описывал взахлеб свое седло до мельчайших деталей.

Седло стало меркнуть.

— С другой стороны, — поспешил добавить Мэт, — это может быть просто замедленной реакцией.

Седло начало превращаться в коричневатое облачко, но огромная кипа кожи по-прежнему сохраняла свою форму и четкость. Потом кипа проделала какие-то движения — и перед ними возникло то же самое седло, только нормального размера.

— Ну, просто отлично! — произнес восхищенный дракогриф.

Мэт же смотрел на уменьшившееся седло с испугом. Потом он отвернулся от него:

— Чтоб тебе провалиться! Напомни мне в следующий раз сделать некоторые уточнения!

— А мне кажется, оно очень даже ничего! — прищурившись, заметил дракогриф.

— Это же английское седло, а я езжу, по крайней мере пытался ездить, в ковбойском.

— Ну и в чем же разница?

— Ковбойское гораздо удобнее, особенно если тебе предстоит долгий путь. А потом у него есть впереди что-то вроде ручки, за которую можно держаться.

— Ох-хо-хо, — засопел дракогриф, — ладно, я понимаю, нам опять придется подождать, пока ты теперь это седло не переделаешь, точно?

— Ну конечно, я могу прожить и с этим...

— Ну уж нет, увольте! — Дракогриф закатил глаза. — Мне только еще не хватало везти великомученика! Давай действуй! Нам торопиться некуда.

Как ни странно, от этих слов Мэт ощутил какой-то суеверный страх. Но, отбросив его, он снова повернулся к седлу, стараясь полностью отделаться от этого чувства.

— Прекрасно, давай теперь так:

Контуры седла снова стали терять свои очертания, вся масса стала больше походить на облачко дыма, что-то зашипело, и... облачко материализовалось, приобрело четкие формы, и перед ними появилось прекрасное седло, которому мог бы позавидовать любой ковбой из голливудских фильмов.

— Ну что, все? — с надеждой в голосе спросил дракогриф.

— Ох! — Мэт с довольной ухмылкой смотрел на новое творение рук своих, вернее, языка. — Ну и как оно тебе?

— Ах, оно великолепно! Ах, оно прекрасно! И это все — ты! Ну теперь-то мы можем ехать?

— Ладно, ладно. — Мэт взялся за седло и повернулся, чтобы надеть его на зверя. — Не хотел бы ты примерить свой новый наряд?

— Честно говоря, не очень-то, — проворчал дракогриф. — Но я сам тебе предложил и теперь должен сдержать слово.

Мэт застыл с седлом в руках:

— Ты ничего не должен. Я совсем не хочу насильно...

— Ой, да ладно! Я так хочу это седло! Пожалуйста, надень его на меня! — заорал дракогриф. — Ну неужели же зверю нельзя хотя бы время от времени немного поскулить.

— Ну конечно! — Мэт приподнялся, чтобы опустить седло па спину дракогрифа. — Я просто не думал, что это у тебя такая манера. Прости. — Мэт наклонился, чтобы подтянуть подпруги.

Несколькими минутами позже он верхом на дракогрифе мчался вниз по склону горы. Какое-то время Мэт восхищался окружающей природой, его пьянил прохладный горный воздух. Он чувствовал себя обновленным и снова почти полностью здоровым.

Мэт дернулся, обеспокоенной своими мыслями. «Почти полностью здоровым»? Когда же он начал себя чувствовать так, как будто его пропустили через мясорубку? И почему?

Мэт несколько минут обдумывал эту мысль, а потом плюнул и оставил ее для своего подсознания, пусть поработает над ней, пока он наслаждается красотами природы. Как все-таки здорово иметь такого спутника, который не настаивает на бесконечных разговорах. Несмотря на чрезмерную сварливость, похоже, дракогриф будет хорошим товарищем в дороге.

Интересно, а насколько разговорчивым окажется это чудище, если у Мэта возникнет желание поболтать? А что, если попытаться?

— Я не представляю себе более приятной прогулки.

— Это пока мы в горах, — откликнулся дракогриф. — Подожди, скоро доберемся до равнины. Там совсем другое дело.

— Да, мне пришлось ездить верхом по равнине, я с тобой согласен — там-то путешествия пешком не доставляют никакого удовольствия, как, впрочем, и здесь. Я бы предпочел летать.

— А я бы предпочел не летать никогда, — огрызнулся дракогриф. — Давай поставим точки над «i» сразу же. Я никогда не летаю, если без этого можно обойтись.

— Но ведь это так же безопасно, как и ходить пешком, — заметил Мэт.

— Ну конечно, тебе легко говорить! Ты никогда не пытался летать на территории драконов!

— А что ты там делал? — нахмурившись, спросил Мэт.

— А знаешь, что такое вырасти одному, без таких же, как ты? Я тебе скажу: чувствуешь себя очень одиноким! Особенно после того, как я узнал, что грифоны не хотят иметь со мной ничего общего. Они, конечно, очень жалели маму, но даже с ней не хотели общаться до тех пор, пока я был рядом. И конечно, я начал подумывать о моей второй половине. Я мечтал вырасти и присоединиться к драконам!

В конце концов, эти проклятые твари такие страшные, что мой внешний вид никого бы не удивил, даже несмотря на то что я так фантастически выгляжу! Поэтому, когда я вырос и покинул дом, куда же еще мне оставалось отправиться?

— Ты совсем уж и не такой фантастический, — мягко заметил Мэт.

— Ну конечно! — Но в голосе зверя уверенности не было.

— А потом, самое главное, что у тебя за душой.

— Да ну? Тебя никогда не ловили в небе их караульные? Тебе никогда не приходилось удирать, когда дракон висит на хвосте и гонит тебя через все небо, выпуская двадцатифутовые языки пламени? Тебя никогда не раздраконивали и не поджаривали так, что ты падал полумертвый на верхушки деревьев, а потом еще проваливался вниз футов на двадцать, продираясь сквозь ветви!