Клиффорд Саймак - Там, где обитает зло

– Жив? – перебил Шишковатый. – Конечно, был жив. Кому пришло бы в голову привязывать мертвого великана к кресту из кедрового дерева? Перед тобой, Чарлз, акт справедливого возмездия. Здесь пришел конец одному из племени Нечисти, который в свое время немало навредил человечеству. С ним счеты сведены, или почти сведены. Он умер не так, как умер на кресте ваш Христос. Его приковали к кресту цепями, и смерть наступила не от телесных ран, как у других распятых. Этого прикончил голод. Он висел тут, пока не умер от голода и жажды. Скорее всего, от жажды.

– Но как это жестоко, как беспощадно…

– Те, кто это сделал, несомненно, имели все основания быть жестокими и беспощадными.

– Все равно мне это не нравится, – сказал Харкорт. – Одно дело быстрая смерть от удара клинка, совсем другое – вот такая. Это какая-то безумная ненависть.

– Вероятно, люди, обитавшие в этих местах, – сказал Шишковатый, – имели все основания для ненависти. Жизнь их научила.

– Что мы будем с ним делать?

– Ничего не будем делать. Пусть висит. А что ты хотел предложить – христианское погребение?

– Ну нет.

– Так оставим его в покое. Пусть и дальше висит, ухмыляясь.

– Пожалуй, да.

Шишковатый отвернулся от креста со скелетом, поглядел на запад и показал пальцем в том направлении.

– Вот. Мы теперь знаем то, что хотели выяснить. Берег болота совсем недалеко. Смотри!

Проведя кое-как ночь на каменистом островке, они на рассвете пересекли последний участок болота и вышли на сушу. Дальше на западе высились голубые холмы.

Харкорт почти не спал – лишь несколько раз ему удалось ненадолго задремать. С наступлением ночи болото превратилось в средоточие кошмаров: повсюду вокруг стонали и рыдали призраки. Временами Харкорту казалось, что он их видит, хотя каждый раз оставалось сомнение – призрак это в белом саване или просто один из плывущих в воздухе клочьев тумана.

Над болотом то и дело раздавались крики ночных птиц, а совсем недалеко, на востоке, время от времени кто-то как будто бухал в барабан. Харкорт лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к странному звуку и пытаясь определить, на что он больше похож – на кваканье или на барабанный бой. Он убеждал себя, – хотя в то же время страшился этой мысли, – что слышит кваканье того бородавчатого, похожего на жабу существа, которое привиделось ему под действием наваждения. Но он так и не смог окончательно в это поверить, потому что временами готов был поклясться, что это не кваканье, а удары в барабан. Но кто мог глубокой ночью сидеть посреди болота и бить в барабан?

Отправившись утром в путь, Харкорт и его спутники первое время шли по заболоченной местности, но потом земля под ногами стала совсем сухой и идти стало легко. Довольные, что болото наконец осталось позади, они направлялись к цепочке холмов на горизонте. Иоланда ушла вперед и скоро исчезла из вида. Наверное, ищет место, где будет легче подниматься на холмы, подумал Харкорт и еще раз подивился ее подвижности и выносливости.

Время от времени Харкорт задирал голову и смотрел на небо. Вчерашние драконы произвели на него большее впечатление, чем ему показалось сначала. Но теперь в небе виднелось только несколько ястребов – драконов нигде не было видно.

Они шли по высокой траве, испещренной луговыми цветами. Мало-помалу холмы перестали казаться голубыми – стало видно, что они поросли лесом и не так высоки, как те, что поднимались вдоль реки.

Аббат, шедший немного впереди Харкорта и Шишковатого, замедлил шаг, чтобы дать им поравняться с ним. Он снова был в своем обычном прекрасном настроении.

– Вот теперь мы двигаемся как следует, – сказал он. – Может быть, если повезет, наверстаем время, которое потеряли в этом болоте.

– Это как получится, – сказал Шишковатый. – У меня такое ощущение, что нам еще не раз придется задерживаться.

– Но ничего подобного этому ужасному болоту больше не будет, – сказал аббат.

Часа через два они приблизились к подножью холмов и увидели, что там их поджидает Иоланда.

– Давайте возьмем немного севернее, – сказала она. – Я нашла извилистую долину, по которой можно подняться.

– Скоро нам придется остановиться и перекусить, – сказал аббат. – Перед тем как трогаться в путь утром, мы ничего не ели, если не считать кусочка сыра и горбушки хлеба.

– Ты когда-нибудь думаешь о чем-нибудь кроме своего огромного брюха? – спросил Шишковатый. – Дай тебе волю, и мы останавливались бы перекусить через каждые пол-лиги.

– Для путника главное – сытое брюхо, – сказал аббат. – О своем я всегда стараюсь позаботиться.

– Как только доберемся до той долины, – пообещала ему Иоланда, – найдем место, где можно будет остановиться и поесть. Там бежит ручеек и много деревьев.

Они отыскали долину и, покинув луг, вошли в уютную рощицу на берегу ручья, который весело бежал по камням в сторону болота. У самой воды, где они устроили привал, рос лишь густой ивняк, но оба склона долины заросли огромными дубами, кленами, буками и березой.

Немного выше по течению склоны долины стали сближаться, образуя узкий овраг, подниматься по которому местами было нелегко. Уходя все дальше в глубь холмов, овраг становился все у́же, а густой лес спускался по его склонам все ниже, пока кроны деревьев не сомкнулись над ручьем, превратившимся к этому времени в крохотный ручеек. Вдоль него шла едва заметная тропинка, которая то и дело перебегала с берега на берег, – идти по ней было лучше, чем по бездорожью, но не намного: тропинка была крутая и извилистая, а посреди нее торчали корни деревьев и каменные глыбы.

В середине дня они увидели развилку: от тропинки, по которой они шли, отходила другая, поменьше, поднимавшаяся по склону оврага. Иоланда остановилась и вгляделась в глубь леса.

– Стойте и ждите меня, – сказала она. – Я сейчас вернусь.

Довольные, что представился случай передохнуть, они остановились, а Иоланда начала быстро подниматься вверх по склону.

– Эта девчонка не знает усталости, – сказал аббат. – Бегает и скачет, как бешеная коза, и никак не угомонится.

Стоя на тропинке, Харкорт впервые заметил, как угрюм этот лес. Он громоздился над ними со всех сторон, словно пытаясь задушить их в своих объятьях. Если не считать журчанья ручейка на камнях и вздохов ветра в макушках деревьев, в лесу стояла тишина.

Вскоре на тропинке показалась Иоланда, которая бегом спускалась вниз.

– Я нашла место для ночлега, – сказала она. – Пещеру. В ней кто-то жил, но сейчас там его нет. Я думаю, он возражать не станет.

– Откуда ты можешь это знать? – спросил Шишковатый.

– А я не знаю, – ответила она. – Я только предполагаю и надеюсь.

– Возможно, мы уйдем оттуда раньше, чем кто-нибудь появится, – сказал аббат. – Кто бы он ни был, он ничего не узнает.