Кейт Форсит - Запретная земля

— Кисет с табаком совсем не был бы лишним, — с надеждой в голосе произнесла Финн. Лахлан рассмеялся и пообещал ей что-нибудь придумать, потом сказал серьезно: — Я действительно очень вам благодарен, всем вам. Вы снова совершили невозможное. Не знаю, чем я мог заслужить таких верных и преданных друзей.

Они не нашлись, что ему ответить, переполненные радостью. Потом Финн подошла к Лахлану и улыбнулась, сделав замысловатый жест рукой.

— Всегда рады служить вам, Ваше Высочество.

Лахлан засмеялся.

— И почему меня всегда терзают подозрения, когда ты такая вежливая, моя кошечка?

— Потому, что это случается очень редко, — ответила Брангин.

Лахлан улыбнулся.

— Да, должно быть, именно поэтому.

— Не понимаю, о чем это вы, — сказала Финн, притворившись оскорбленной в лучших чувствах. — Я всегда сама учтивость.

В этот миг раздался крик солдата, которого отрядили наблюдать за округой, пока все остальные ели и веселились. Лахлан развернулся, резко отошел от костра и, подобравшись к гребню, опустился на землю рядом с дозорным. Финн и остальные члены лиги присоединились к ним, глядя в море.

Белые, точно крылья, на ветру развевались паруса галеона.

— Они плывут очень близко, — негромко заметил капитан Тобиас, который взял у наблюдателя подзорную трубу и поднес ее к глазам.

— Они выследили нас? — хмуро спросил Лахлан.

— Невозможно сказать. — Капитан сложил трубу и спрятал ее в карман своего оборванного мундира. — Я не осмеливаюсь смотреть дольше, поскольку солнце светит нам в лицо и может блеснуть на стекле, тем самым выдав нас.

— Тогда нам лучше двигаться, — сказал Лахлан.

Изолт смотрела на корабль своими острыми глазами.

— Они машут флагами, — сказала она. — Я вижу мелькание цветов.

— Скверная новость, — мрачно сказал Эрвин Праведный. — Они передают сигналы на берег.

— Давайте убираться отсюда, — велел Лахлан. — Если где-нибудь поблизости находится эскадрон Ярких Солдат, у меня нет желания с ними встречаться.

— Куда мы поедем? — спросила Финн с любопытством.

— Эх, если бы только найти неподалеку безопасный дом, — задумчиво проговорил Лахлан. — Но я никого не знаю в этой округе, по меньшей мере, в дне пути. Леонард Осторожный уже предупредил нас, что здесь, на холмах, живет суровый и набожный народ, который вряд ли предложит помощь еретикам вроде нас.

Тэм, вспыхнув, поднял голову.

— Прошу прощения, Ваше Высочество, местные жители на самом деле набожны, но Всеобщее Собрание не любят и считают его порочным и нечестивым. Здесь не то что в городе. Мы живем близко к земле и считаем, что то, что было хорошо для наших отцов и дедов, хорошо и для нас. В моей деревне немало таких, кто скорбит о свержении Мак-Хильдов так, будто это случилось вчера, и кто тоскует по былым дням, когда фермеры, весь день работающие в поле, не должны были бросать свои орудия и бежать в церковь трижды в день, вместо того чтобы возделывать урожай. — Он закончил с жаром, слегка запинаясь.

— Это действительно так? — задумчиво сказал Лахлан. — Как я понимаю, ты сам откуда-то из этих мест, парень?

Тэм кивнул.

— Да, Ваше Высочество. Я родился и вырос в этих холмах.

— Значит, ты можешь нам очень пригодиться, если, конечно, захочешь.

Под испытующим взглядом Лахлана щеки Тэма снова покраснели, но он неуклюже поклонился и сказал:

— Тэм о’Киркленбрайт к вашим услугам, милорд.

— Благодарю тебя, Тэм о’Киркленбрайт, и очень рад знакомству. А теперь, как думаешь, сможешь ты отыскать какой-нибудь безопасный домик, где мы могли бы спрятаться от этих проклятых Ярких Солдат?

— Я отведу вас на ферму моего отца, Рованглен, — просто сказал Тэм. — Отец суровый человек, верный Церкви, и не упадет вам в ноги, Ваше Высочество. Но он твердо знает, что хорошо, а что плохо, и очень уважает пророка, поэтому я уверен, что он не откажет в убежище тому, кто спас и вылечил Киллиана Слушателя.

— Если нам дадут хорошенько помыться и покормят, мне будет все равно, пусть даже он плюнет мне в лицо, — с ухмылкой ответил Лахлан. — Веди нас, Тэм!

Рованглен представлял собой небольшое процветающее хозяйство, приютившееся в лощине между холмами, где широкий ручей бежал по золотистым полям и в пруду плавали лебеди. К ферме вела длинная аллея рябиновых деревьев, от которых она и получила свое название, а крепкий дом с высокими остроконечными фронтонами был обнесен высокой стеной с массивными железными воротами.

Они подождали на широкой лесной просеке, глядя на ферму. Все было спокойно. Серый дымок лениво поднимался над одной из труб, а на лугу паслись лошади. На полях высились огромные стога сена, по золотой стерне прыгали птицы. Деревья уже окрасились во всевозможные оттенки красного, желтого и коричневого цветов, и там и сям виднелись рябины, сгибающиеся под тяжестью пламенеющих гроздьев. Тени уже становились длиннее, и под деревьями было холодновато.

Путешественники очень спешили, но передвигаться пришлось украдкой. Тэм вел их извилистыми проселками и полями, и перегруженная повозка часто увязала в грязи, откуда ее приходилось вытаскивать с помощью солдат. Они старались по возможности избегать встреч с людьми, но на полях работало множество фермеров, а отряд солдат вместе с командой «Морского Орла» и «Вероники», целителями, циркачами и колдунами стал довольно многочисленным и пестрым. Фургон был переполнен теми, кто не мог идти, а многие усталые лошади везли больше одного седока. Все почернели от пыли, одежда большинства переживших кораблекрушение лишь немногим отличалась от лохмотьев. В таких условиях было невозможно не привлекать к себе внимания, равно как и не оставлять следов на мягкой земле полей и сломанных прутиков в живых изгородях.

— Боюсь, мы сослужим твоей семье дурную службу, — хмуро сказал Лахлан. — Если где-то поблизости Яркие Солдаты, они скоро о нас пронюхают.

Тэм выглядел встревоженным.

— Не бойся, — сказала Изолт. — Нашей армии приказано идти сюда. Вскоре у нас будет подкрепление.

Выражение тревоги на лице Тэма лишь усилилось, и он с беспокойством оглядел безмятежную долину. За ручьем виднелся яблоневый сад. Золотистые плоды выглядывали из листвы, полускрывавшей дом с зеленой остроконечной крышей. Дорога вела через голые поля и рощицы в небольшую деревушку, над которой нависала серая громада церкви. Ее квадратную башню венчал высокий конический шпиль с позолоченным крестом, поднимавшийся высоко над деревьями и крышами.

Фермеры повсюду вокруг работали с неторопливой грацией людей, проводящих круглый год на земле. На одном поле большую телегу нагружали сеном, на другом мальчик пас стадо откормленных черных свиней. Около одного из домов крепкая женщина топором колола лучину на растопку. У реки на свежем ветру медленно крутились лопасти мельничного колеса, а неподалеку трое мужчин в грубой коричневой одежде сгружали с подводы мешки с зерном. На деревенской площади ребятишки играли в классики или сидели на корточках, бросая бараньи лопатки. Время от времени из деревни доносилось то блеяние овцы, то звон кузнечного молота, то рожок пастуха, сидевшего среди стада своих коз на берегу реки.