Кейт Форсит - Запретная земля

— У нас в Киркленбрайте уже давно не было войны, — с несчастным видом сказал Тэм.

Часы начали отбивать время. Колокола прозвонили шесть раз, и скрытые лесом наблюдатели увидели, что работавшие в полях фермеры отложили свои мотыги и косы и гуськом потянулись по стерне к церкви.

— Сколько раз в день вы должны ходить в церковь? — спросила Финн, когда Тэм осторожно начал выводить отряд из-под покрова леса.

— Раньше нужно было раз в будни и дважды по воскресеньям, но теперь Всеобщее Собрание требует, чтобы все ходили по меньшей мере три раза в будни и шесть раз в воскресенье. Нам тут, поблизости от церкви, может, и ничего, но вот тем, кто живет на дальних фермах, приходится очень нелегко.

— Но зачем они заставляют вас так часто ходить в церковь?

Тэм пожал плечами.

— Может, если мы будем целыми днями стоять на коленях и молиться, у нас не останется времени ни на что другое, — ответил он с сарказмом.

Теперь долина была пуста, и путники смогли выехать на пыльную дорогу, передвигаясь как можно более бесшумно. Вечер был таким тихим, что они слышали пение, доносившееся из церкви, и журчание речки по камням. Железные ворота Рованглена были открыты, и они прошли в них через холодный сумрак рябиновой аллеи.

— Пожалуй, вам всем лучше спрятаться в сарае и подождать, пока моя семья не вернется из церкви, — сказал Тэм.

Они послушно забились в большое здание, заполненное тенями и пахнувшее соломой и пылью. Там уставших лошадей смогли наконец расседлать и обтереть. Тэм раздал им сено и показал солдатам, как качать воду насосом. Мужчины и женщины, как могли, разместились на соломе, усталые после долгого дневного перехода. Все были напряжены. Они находились в самом сердце вражеской территории, совершенно не готовые к бою и весьма уязвимые для предательства. Даже если Серые Плащи двигались на полной скорости, они все еще находились в нескольких лигах от Киркленбрайта, совершенно не зная, где укрывается отряд Лахлана. Оставалось лишь довериться Тэму и его семье.

Примерно через час снаружи послышались голоса. Тэм поднялся. Щеки у него пылали, взгляд стал напряженным.

— Я слышу голос моей матери. А это сестренка смеется! Ждите здесь. Я пойду и все им объясню. Все будет в порядке, обещаю.

Он торопливо выбрался из сарая в сгущающиеся сумерки и позвал мать. Раздался взволнованный шум, хлопнула дверь, а потом все стихло.

Ожидание показалось нескончаемо долгим. В конце концов, до них донесся стук распахнувшейся двери, и в сарае появился Тэм с фонарем в руке. За ним шагал высокий мужчина с суровым гладко выбритым лицом и очень коротко стриженными седыми волосами, одетый в серые штаны, высокие сапоги, грубую рубаху и черный плащ, который явно видывал лучшие дни. Но он держал себя с властным достоинством, с сердитым презрением оглядывая толпу мужчин и женщин.

— Кто из вас человек, который называет себя пророком? — осведомился он.

Киллиан задремал, но Джоанна ласково разбудила его и помогла подняться на ноги. Он огляделся вокруг изумленными глазами, в конце концов остановив свой взгляд на фермере и его сыне. Тэм поднял фонарь выше, чтобы свет упал на изувеченную голову Киллиана с уродливыми рубцами на том месте, где когда-то были уши.

Фермер долго смотрел на него, потом сказал чуть мягче:

— Многие потеряли уши по повелению Филде, да и руки с носами тоже. Откуда я знаю, что ты действительно Киллиан Слушатель, пророк?

Киллиан неуверенно взглянул на него.

— Я Киллиан, тот, которого зовут Слушателем.

Фермер нахмурился и засунул большие красные руки за ремень. Потом обвел взглядом толпу.

— А та, которая называет себя Ник-Хильд?

В его голосе прозвучала странная нотка, какая-то тоска, плохо скрытая под маской воинственности.

Эльфрида грациозно поднялась и вышла вперед, плотно закутанная в свой темно-красный плед. Хотя ее волосы выбились из тугого узла и в них застряла солома, а к юбке прилипла грязь, ей как-то удавалось излучать спокойное достоинство.

— Я Ник-Хильд.

Он долго разглядывал ее.

— У вас такие же белокурые волосы, как у всех Мак-Хильдов, — сказал он наконец. Вся воинственность из его голоса куда-то исчезла.

— Это потому, что я одна из них, — ответила она, и в ее нежном голосе не прозвучало ни гнева, ни обиды. — Грустно, когда человек из Киркленбрайта не узнает Мак-Хильда, когда видит его. Неужто ты забыл, почему эта долина так называется? Разве не здесь яркая воительница родила своего первого сына, положив начало моему клану? Разве ваша церковь не первая, построенная в Яркой Земле?

— Да, это так, — отозвался фермер, потирая колючий подбородок.

Фермер тревожно переминался с ноги на ногу, оглядывая мужчин и женщин, сбившихся в кучу в темном сарае.

— Но говорят, что вы связались с ведьмами и демонами, миледи.

— Бертильда сама была ведьмой и гордилась этим, — ответила Эльфрида, вспыхнув. Впервые кто-то слышал, чтобы она открыто признала такую вещь, и Айен улыбнулся и шагнул к ней, погладив ее по руке. — Но будет гнусной ложью сказать, что я связалась с демонами! Те, кто оказывают мне поддержку и помощь, добрые и храбрые люди, и в них не больше от демонов, чем в тебе или во мне!

— А этот крылатый ули-бист, который стал Ри?

Лахлан шагнул вперед, зашелестев крыльями. Его брови грозно сошлись над золотистыми глазами.

— Я — Мак-Кьюинн.

Фермер оглядел его с ног до головы, не упустив ни пледа Мак-Кьюиннов, сколотого брошью с гербом в виде увенчанного короной вздыбившегося оленя, ни торчащих у него за спиной длинных черных крыльев, ни Лодестара, заткнутого за пояс. Потом перевел взгляд на толпу, рассмотрев в подробностях и грязные рваные одеяния, и лошадей с низко поникшими головами, и старую женщину, искалеченную артритом, и совсем молодые лица некоторых из них. Потом его глаза обратились к Гвилиму Уродливому, опиравшемуся на высокий посох рукой с унизанными кольцами пальцами. Хотя колдун был одет так же просто, как и все остальные, в длинный плащ из грубой серой шерсти поверх штанов и рубахи, посох и кольца безошибочно выдавали в нем одного из Шабаша — для тех, кто знал, куда смотреть. Этот фермер явно знал.

Внезапно он сказал с отвращением в голосе:

— Ты колдун!

— Да, это так, — ответил Гвилим своим низким хриплым голосом.

— Ты что, не знаешь, что в этих краях колдунов и тех, кто укрывает их, сжигают?

— Знаю, — ответил Гвилим.

— Так что же ты здесь делаешь, ставя под угрозу свою жизнь и наши тоже?

— Я здесь, чтобы служить моему Ри, — отозвался Гвилим.

Фермер еще немного посмотрел на него задумчивым взглядом. Губы его были сердито сжаты.

— Ты что, не знаешь, что колдовство — это деяние Сатаны? — неожиданно прошипел он Тэму. — Ты оскорбил нашу землю, приведя сюда эту нечисть!