Дженнифер Фаллон - Харшини

— Я доверила бы Дамиану свою жизнь.

— Но нам придется доверить ему не только твою жизнь, Р'шейл, но жизни всех мужчин, женщин и детей в Цитадели.

Гарет задумчиво поглядел на обоих гостей, видимо решая, стоит ли полагаться на их заверения. В конце концов он пожал плечами и перевел взгляд на своих людей.

— Насколько я понимаю, нам нужно действовать сейчас или отказаться от надежды на победу. С каждым днем кариенцы все крепче обосновываются в Медалоне, и скоро их будет уже не выдворить отсюда. Я предлагаю поверить, что Р'шейл сможет привести кого-то к нам на помощь. Я полагаю, нам следует сейчас действовать решительно, а потом ждать, пока хитрианцы освободят нас.

По комнате пронесся гул голосов, выражающих согласие защитников с высказанным предложением. Гарет кивнул.

— Хорошо. Тогда давайте договариваться о деталях.

Теперь Р'шейл и Брэку настала пора помалкивать. Эти люди готовились действовать с того дня, как Джойхиния подписала договор о капитуляции Медалона. Они подумали обо всем: о ключевых позициях, которые нужно занять, об оружии, которое потребуется для этого, и о каждом человеке, который будет в этом участвовать. На этой встрече утрясались уже мельчайшие детали и последние поправки к их планам.

Готовя переворот, они основывались на предположении, что любой защитник в Цитадели поддержит их, и Р'шейл полагала, что так оно и будет. Трудно было представить себе защитника, который добровольно отдал бы себя во власть кариенцам, — за исключением, может быть, Вэйна Локлона, а с ним она надеялась в ближайшее время разобраться сама.

Освободить Лорда Защитника и Тарджу выпало молодому капитану, которого Р'шейл помнила еще лейтенантом в свою бытность трудницей. Она с легким удивлением обнаружила, что это был тот самый молодой человек, который увел Кайлин на танцы той ночью, когда Дэвидд Тайлорсон привел ее на свидание с Тарджой под амфитеатром. Та ночь отпечаталась в ее памяти как край бездонной пропасти, в которую, как ей казалось, она падала до сих пор навстречу предназначению, о котором она никогда не просила и не мечтала. Симин внимательно выслушал приказ, но она чувствовала, что он взволнован, хотя и старается скрыть это. Он немного беспокоил ее. Все было слишком серьезно, а он словно не понимал этого.

Наступило уже раннее утро, когда Гарет обвел комнату взглядом и удовлетворенно кивнул.

— Ну что ж. Вы все знаете, что вам делать. Вопросы есть?

— Мы не обсудили, каким образом будет доставлено послание к хитрианцам, — заметил Рилан.

— Р'шейл? — спросил Гарет, обращаясь к ней.

— Мы позаботимся об этом.

— А как? — спросил Рилан. — Мы заперты в Цитадели. Как ты пошлешь им весть? Как обманешь бдительность кариенцев? У нас нет птиц, наученных летать в Хитрию.

За нее ответил Гарет:

— Я думаю, что эту задачу мы можем предоставить Брэку и Р'шейл. У них есть… средства, о которых нам не нужно знать. Я полагаю, что по этому поводу мы можем не тревожиться.

Р'шейл краем глаза посмотрела на Брэка, улыбнувшегося при виде этого трогательного признания Гаретом их силы.

— Хорошо, если больше вопросов нет, я полагаю, мы можем закончить. Удачи вам, джентльмены.

Защитники собрали свои карты и планы и начали по одному выходить из комнаты, выскальзывая за дверь по сигналу молодого лейтенанта, дежурившего у выхода. Р'шейл и Брэк выходили последними.

— Я очень многое сделал, полагаясь на ваши слова, и это тревожит меня, — сказал им Гарет, пока они ждали своей очереди. — Вы действительно сумеете сделать так, что Вулфблэйд и фардоннцы вовремя придут к нам на помощь?

— Я думаю, что сумеем.

— Р'шейл, я был бы страшно счастлив, если бы ты говорила немного поувереннее.

Она пожала плечами.

— Все зависит не только от меня. Мне придется поговорить с богами.

Гарет нахмурился.

— Подумать только, что я не просто говорю с вами об этом — нет, я основываю на этом бреде всю стратегию. — Он остановился и кивнул в ответ на приветствие двух капитанов, подождал, пока те выйдут, и продолжил: — Я хочу сказать тебе еще кое-что. Если мы убьем слишком много жрецов и герцогов, Яснофф так разъярится, что будет стремиться уничтожить нас всех просто по злобе.

— Если тебе и придется убить, Гарет, то только нескольких.

— Тебе легко говорить. А перерезать им горло мечом будут другие. Или ты собираешься заняться этим сама?

— Я не могла бы, даже если бы хотела. Если бы я стала причиной такого насилия, это ударило бы по тем харшини, которые связаны с тем же источником силы, что и я. — Она посмотрела на Брэка, немного обиженная изумлением, появившимся на его лице. — Ты думал, что я не знаю? Я помню, что сказала мне Шананара по поводу той ночи, когда я пыталась убить Локлона. Если даже пожелание смерти одному может причинить такую боль харшини, то убийство дюжины может просто уничтожить их.

— Не забывай еще вот о чем, — напомнил ей Гарет. — Позволив сотням тысяч разъяренных кариенцев пройтись по Медалону ты станешь причиной не меньшего числа бед, чем если бы ты просто убила их своими руками.

— Не беспокойся, Гарет. Я знаю, что делаю.

Он уныло покачал головой.

— Я сильно сомневаюсь в этом, Р'шейл, да и Брэк, насколько я могу судить по выражению его лица, тоже.

— Тогда почему ты все же решился действовать?

— У нас нет выбора, — просто ответил он.

В Главный зал Цитадели теперь называли домом Франсил, но Р'шейл отказалась признать новое название. Это название Джойхиния Тенраган добыла ценой женской чести, а Р'шейл отказывалась оправдывать столь низкий поступок. В огромном помещении никого не было, и они проскользнули внутрь, испуганно прислушиваясь к громкому гулу захлопнувшихся дверей. Рассветало, и первые лучи солнца окрашивали алым пляшущие в воздухе пылинки. Стены под галереей были еще погружены во мрак. Брэк вошел в зал и огляделся. В его глазах затаилась печаль.

— На потолке здесь были изображения первичных богов, — сказал он, глядя на пустынный белый свод. Его голос громко разнесся по молчащему зданию. — Харшини потратили полстолетия на то, чтобы создать их. Можно было всю жизнь смотреть на них и не разглядеть все, что нарисовано.

— На стене в моей комнате была фреска такого типа, — вспомнила она. — На ней было столько деталей, что я никогда не уставала глядеть на нее.

Казалось, он даже не слышит, что она говорит.

— Вдоль галереи шли фрески, посвященные случайным богам. Их последователи могли приходить в Храм богов и сами дорисовывать фрески, опираясь на свой опыт общения с богами. Некоторые фрески были просто великолепны, особенно те, что посвящались богу художников. На стенах были выгравированы сонеты, посвященные богу поэзии. Видишь эту мраморную балюстраду? Если внимательно посмотреть, окажется, что каждая колонна покрыта особой резьбой. Открой в ветреный день окна с двух сторон зала, и он запоет песню в честь бога музыки.