Филип Фармер - Хэдон из Древнего Опара

Он понял, что нашел тех, кого искал так долго. Или, по крайней мере, двоих из них. Богиня направила его к ним; должно быть, ее голос, а не голос Авинет слышал он во сне.

Но где Лалила, Белая Колдунья с Моря, Вышедшая из Моря?

Неожиданно вода перед ним взбаламутилась, всего лишь в нескольких футах от него, из зеленых зарослей вышла женщина. Она стояла, улыбаясь, а ее влажные длинные волосы отливали желтизной, овальное лицо красиво, красивее всех когда-либо виденных им женских лиц, а глаза большие и странного цвета, вроде цвета фиалок, которые растут в горах над Опаром.

Хэдон задохнулся, но не только от того, что узнал ее, нет, это было нечто большее. Потом он пытался уверить ее в том, что ей не грозит опасность, поскольку она стала кричать, и глаза ее наполнились страхом.

Хэдон хотел попытаться схватить ее, удержать, сказать ей, что он вовсе не враг ей. Но вместо этого, он дал Лалиле уйти. Потом пошел по воде вслед за ней, а она быстро поплыла к коротышке и ребенку. Теперь эти двое стояли и кричали, а человечек угрожающе размахивал железным топором с длинной рукояткой. Топор казался слишком тяжелым даже для сильного мужчины. Хэдон развел руками, демонстрируя свое миролюбие. Женщина на полпути перестала плыть и встала; вода едва доходила до ее великолепной груди. Лалила не улыбалась, но и не выглядела теперь испуганной. И когда Хэдон и она выбрались на берег, она заговорила с ним на кхокарсане с сильным акцентом. Человечек, хоть больше и не кричал, все же держал топор наготове на случай, если Хэдон сделает хоть одно угрожающее движение.

— Ты испугал меня, — произнесла она приятным голосом. — Но потом я сообразила, что ты, должно быть, человек с внутреннего моря, поскольку у тебя на голове кожаный шлем и вооружение и огромный меч, который ты носишь на спине в ножнах. Но теперь… ?

— Это длинная история, — сказал Хэдон. — Давайте присядем здесь, и я расскажу все, что смогу, прежде чем мы отправимся в лагерь.

Прежде всего Лалила и Пага оделись. Человечек облачился в длинный килт из серого меха, а женщина надела короткий килт и пончо из такого же материала. Затем, двустворчатой раковиной с зазубринами она расчесала свои волосы, с которых стекали капли воды Хэдон пристально наблюдал за ними, пока они одевались. Как она красива, сколь белоснежна ее кожа! К тому же она довольно высока — едва ли не 170 см. Она и на самом деле походила на богиню.

Коротышка выглядел так, как его описал Хинокли. Ноги, хоть и плотные и мощные, имели длину не более, чем ноги восьмилетнего мальчика. Тем не менее, торс Паги соответствовал размеру торса мужчины среднего возраста. Его плечи и руки казались достаточно мускулистыми, а грудная клетка — низкая и широкая. Каштановые волосы пестрели сединой и торчали взъерошенной массой на макушке огромной головы. Правый глаз был затянут пленкой; по словам Хинокли, это произошло в результате того, что он ударился о камень, когда был выброшен своей матерью в кусты вскоре после рождения. Нос коротышки — плоский, рот полный и широкий, лицо покрыто шрамами. Несмотря на уродство, его отличала несколько странная привлекательность. Улыбаясь, он становился почти красивым.

По словам Хинокли, Пага родился далеко на севере, в местности, расположенной за Звенящим Морем, в краях, которые большей частью покрыты движущимися ледяными реками. Когда его отец, возвратившись с охоты на морских собак, обнаружил, что его сын выброшен и обречен на верную смерть, он отправился на поиски его останков. Хотя с той злополучной минуты, как мать выбросила его, прошло несколько недель, все же отцу удалось обнаружить сына живым и здоровым, не считая выбитого глаза и шрамов на лице. Ребенка нашла и выкормила волчица. Поговаривали, что Пага временами ходит в лес и разговаривает с волками. Говорили также, что иногда по ночам он превращается в волка и бегает со своей матерью-волчицей и ее волчатами. Хэдон надеялся, что это неправда. Оборотни-леопарды, оборотни-орлы и гиены в Кхокарсе сжигались заживо. Хэдону никогда не доводилось видеть волка, но Хинокли как-то упоминал об одном, которого ему описывала Лалила, и Хэдон подумал, что мех у них был как раз волчий.

Двое, теперь уже одетые, уселись. Ребенок, которого матери пришлось вновь успокаивать, плескался невдалеке в море. Хэдон как можно короче поведал свою историю, поясняя время от времени непонятные им места. Закончив рассказ, он спросил:

— Мы, скорей всего, упустили бы вас, но Сама Кхо послала меня к вам. А Саххиндар? Видели вы его?

— Мы ищем его, — ответила Лалила. — Когда мы расставались с Саххиндаром, намереваясь отправиться с людьми, пришедшими с юга, он сказал, что совершает паломничество далеко на юг, к морю, расположенному на самом дальнем краю света, за горами к югу от города Микавуру. Он решил вновь наведаться в места, где родился в далеком будущем. Я не поняла его слов, а он не объяснил. Он утверждал, что не является богом, что он смертен и совершил путешествие во времени в обратном направлении, но теперь вынужден двигаться вперед, как то делают все люди.

— Я не понимаю этого, — признался Хэдон. — Но правда, что он ввел в употребление растения, которые ранее не росли в местах, прилегающих к двум морям, и раздал их повсюду вплоть до Кхоклема и показал им — моим предкам — как выращивать эти растения, как одомашнивать коз и овец и научил ткачеству и окраске тканей.

— Но все напрасно, — произнесла Лалила. — Человек, которого вы называете Саххиндаром, рассказал мне, что ему было известно о тщетности его усилий. Мой народ сейчас мертв, а знания утеряны и еще многие тысячелетия не будут восстановлены.

Лалила сделала паузу, бросив на Хэдона странный взгляд, будто не могла высказать того, что у нее было на сердце, потом произнесла:

— Точно также, дары твоим предкам тоже напрасны.

Хэдон был слегка шокирован:

— Что это значит?

— Я не знаю, — ответила Лалила. — Но как-то он неохотно заговорил о Кхокарсе, будто она давно уже погибла, похоронена и забыта. К городу Опар это не относилось. Саххиндар сказал, что город построен задолго до его рождения и все еще существовал, когда он родился. Но много раз перестраивался.

— Еще он говорил, что не будет больше ничему учить дикарей, что они должны жить по-своему. Поскольку время не пощадит его самого, не имеет значения, сколько людей он вывел из первобытного состояния.

— Возможно, он вновь посетит Кхокарсу, и потом мы узнаем больше, — сказал Хэдон. — А пока продолжим наш путь. Давайте вернемся в лагерь, он в нескольких милях отсюда, по дороге туда вы сможете рассказать мне о себе.

Лалила подозвала дочь Абет, надела на нее накидку из шкуры антилопы, которую, как сказала Лалила, сделал для нее Саххиндар. Они шли некоторое время вдоль берега и молчали, Лалила и Хэдон соизмеряли свой шаг ходьбой ребенка и человечка. Первым заговорил Пага. Он сообщил, что родился в очень маленьком племени, которое жило столь изолировано, что его члены даже полагали себя единственными людьми в мире. Они жили за счет охоты и рыболовства, главным промыслом была охота на морских собак и случайно выброшенных на берег китов, существ, похожих на чудовищных рыб, но только теплокровных. Пага, покинутый во второй раз, был спасен мужчиной по имени Ви и добровольно стал его рабом. Племя держал в руках жестокий гигант, погубивший дочь Ви, а потому Ви решился оспаривать его право на положение вождя. Именно Пага нашел камень, упавший с неба, камень из железа и какого-то другого металла, еще более твердого, чем железо. Он придал ему форму топора для Ви, а Ви убил им гиганта и сделался вождем.