Дэн Черненко - Пираты Черных гор

– Вам легко говорить, – огрызнулся Белойец. – Вы ведь не тот, кто будет заново строить этот город.

– Этот город – нет, – ответил Грас – Но вы даже не представляете, что меня ждет на юге королевства! Ментеше разграбили там столько городов, сожгли столько полей и ферм... По сравнению с тем, что они вытворяли там, я бы назвал наши действия здесь поцелуем в щечку.

Белойец продолжал ворчать, напоминая сейчас оплаканного не особенно искренне (по крайней мере, Грасом) принца Всеволода.

– Мне нет дела до городов в южном Аворнисе! А как насчет Дердеватца и Равно? Когда они увидят, как мы слабы, они захотят присвоить наши земли.

– Вы хотите, чтобы я оставил аворнийский гарнизон? Белойец покачал головой.

– Я тоже так не думаю, – кивнул Грас – Если я все-таки оставлю гарнизон, люди станут говорить, что это я хочу присвоить ваши земли.

– Почему я позволил вам уговорить меня стать принцем? – вздохнул Белойец.

– Кому-то надо быть им. Кто был бы лучше? Всеволод мертв. – Грас вовсе не был убежден, что Всеволод был бы лучше, но обошел это молчанием. Он просто указал на Василко: – Он?

Белойец снова покачал головой.

– У вас есть кто-нибудь еще? – спросил Грас. Черногорец опять повторил свой жест. Грас развел руками.

– Ну тогда, ваше высочество, – добро пожаловать приступать к работе.

– Я попробую, – Белойец заметно собрался, словно принимал всю тяжесть мира на свои плечи. – Да, я попробую.

Король Ланиус обгладывал гусиную лапку, как вдруг закашлялся.

– Ты в порядке? – спросила Сосия.

– Думаю, да – ответил он тогда, когда смог говорить. Ланиус попытался в раздражении щелкнуть пальцами, но они были слишком жирными, и, ворча, вытер руки о салфетку – он все-таки помнил, что не надо пользоваться скатертью, как было во времена его деда, или своей собственной одеждой, как при прадедушке его прадедушки.

Он отхлебнул вина из бокала – его горло настолько же нуждалось в дополнительном смачивании, как его руки не нуждались в дополнительной смазке.

– Я – идиот.

– О. – Сосия подняла на него глаза. – Ну это и я могла бы тебе сказать.

– Спасибо, дорогая, – Ланиус иронично поклонился. Он ждал, но больше ничего не последовало. – Ты не собираешься спросить, почему я – идиот?

Жена пожала плечами.

– Я никогда не имела таких намерений. Но хорошо – в каком же смысле ты идиот в этот раз?

Ее тон говорил о том, что она-то знает, в каком смысле он был идиотом раньше и с какими служанками.

– Это совсем другое.

Ланиус спрятал улыбку: Сосия до сих пор ничего не знала про Фламмию.

– В таком случае, возможно, мне на самом деле интересно, – сказала дочь Граса.

– Ты помнишь старые пергаменты, которые привез посланник из Дердеватца в качестве подарка, когда он приезжал сюда прошлым летом?

Сосия снова пожала плечами.

– Нет, не помнила, пока ты не напомнил мне. Играть с этим старьем – твоя забава, а не моя. – Она поспешила добавить: – Но эта забава лучше, чем развлекаться с молоденькими служанками, клянусь богами.

Ланиус состроил гримасу; он мог бы догадаться, что она скажет. Женщина в ответ тоже наморщила нос и спросила:

– Ну, так что там с этими драгоценными пергаментами?

– Они, насколько мне кажется, действительно драгоценные. Я был так рад получить их, а потом отложил на время, чтобы заняться ими позже... и вот прошло больше года, а я не сделал этого. Поэтому я – идиот.

– О. – Сосия подумала, потом снова пожала плечами. – Ну, у тебя же были причины.

Жена смеялась, она не была слишком раздражена. Скорее всего, ей так и не рассказали про Фламмию.

Ланиус чуть было не сбежал с ужина, чтобы посмотреть на документы из Дердеватца. Он уже наполовину поднялся со стула, как осознал, что это было бы грубо по отношению к жене. Кроме того, начало темнеть, и пытаться читать выцветшие чернила при свете лампы было гораздо менее приятно, чем, скажем, соблазнять служанку.

Когда наступило утро, его отвлекли сначала котозьяны и обезьяны, а также мелкая ссора между двумя дворянами. Он снова забыл про пергаменты, по крайней мере до полудня.

Когда он наконец оказался в архиве, то уверенно пошел туда, где, предполагалось, хранится этот подарок, и обнаружил, что его там нет. Кое-что из того, что он сказал вслух, заставило бы гвардейца даже не покраснеть, а побелеть.

Прекратив метать угрозы, он занялся поисками. Пергаменты должны были быть где-то в архиве! Никто не мог их украсть, Ланиус был уверен в этом. Он был единственным человеком в столице, кто знал их настоящую цену.

Если документов не было там, куда он их положил, где же они в таком случае находились? Младший король оглядел зал, пытаясь вспомнить события более чем годичной давности. Он вошел тогда, он держал пергаменты в руке... и что он с ними сделал?

Хороший вопрос. Ему бы хотелось иметь такой же хороший ответ на него после еще нескольких ругательств – менее ярких, чем те, что Ланиус произнес раньше. Если он не положил их туда, куда собирался, какое место было наиболее вероятным?

В это мгновение... древние пергаменты – даже древние пергаменты из страны черногорцев – вряд ли сказали бы:

– Мроур?

– О, ради богов! – Всплеснув руками, Ланиус поборол сильное желание заорать. – У меня нет времени заниматься тобой сейчас!

– Мроур? – снова спросил Когтистый.

Его не волновало, куда король положил документы из Дердеватца. Он снова выбрался из своей комнаты и, возможно, уже нанес визит на кухню. Повара заделали дырку в стене, но котозьян нашел другую. Ему нравилось посещать кухню – там было так интересно!

Ланиус лег на пыльный пол и начал постукивать по груди правой рукой.

– Мроур!

Котозьян примчался бегом на знакомый звук: если я залезу на него, он даст мне что-нибудь вкусненькое поесть. Он тащил с собой большую серебряную ложку. Итак, архив был не первым пунктом его последнего увеселительного путешествия по пространствам между стенами дворца.

Король встал, осторожно держа животное на руках. Когтистый продолжал вести себя необыкновенно мирно. Ланиус отнес котозьяна в комнату, где он жил, и зверек даже не стал беспокоиться, когда хозяин забрал у него ложку – наверное, уже привык и, возможно, смирился с тем, что на его трофеи всегда находятся желающие.

– Не вы ли сами украли ее, ваше величество? – воскликнула повариха Квискула, когда увидела ложку в его руке. – Это несчастное существо снова здесь было, а никто и не заметил.

Когтистый вовсе не считает себя несчастным, – строго сказал Ланиус. – Талантливый – более правильное слово.

– Талантливый, как же! – возмутилась Квискула. – Множество двуногих воров тоже талантливы, и что случается с ними, когда их ловят?

– Воры, которые ходят на двух ногах, понимают разницу между хорошим и плохим. Котозьян не понимает. – Король помолчал. – Во всяком случае, я не думаю, что понимает. – Ланиус протянул ложку. – Вот. Возьми на себя заботу о ней, пока Когтистый не решит снова ее украсть.