Кэролайн Черри - Эльфийский Камень Сна

— Господин, — вымолвил Кэвин, — он мертв, Эвальда не стало.

Нэаль смотрел с непонимающим видом, а Кэвин сжимал его руки, пока подходили остальные.

— Мертв, — промолвил Нэаль, но дальше так ничего и не понял. — Но ты вернулся, Кэвин… ты отыскал путь.

— Ты слышишь меня, Кервален, он мертв, — Кэвин даже нашел в себе силы, чтобы встряхнуть Нэаля. — Кер Велл остался без хозяина — настал твой час, твой час, Кервален. Он ушел в лес и не вернулся; он схватился с волшебным миром и никогда уже он не вернется назад.

— Фиан… Он с тобой?

— Арфист мертв. Эвальд убил его.

— Сын Коэннаха.

— Послушай меня. Сейчас или никогда. Люди ждут тебя…

— Арфист мертв.

— Кервален, неужто ты оглох? — и слезы заструились но лицу Кэвина. — Я вернулся за тобой.

Нэаль стоял на коленях в пыли. И Барк, подойдя сзади, положил свои большие руки Кэвину на плечи. Уже собрался почти весь хутор, и люди продолжали подходить — одни стояли, другие опускались на колени, и последние приближались так бесшумно, что тишина сгущалась в ужасном, напряженном ожидании.

— Скажи мне — где и когда, — попросил Нэаль. — Расскажи мне все с самого начала.

— Время от времени… — Кэвин отдышался, опустив руки на колени, — мы встречались, сын Коэннаха и я. Фиан Финвар. Сначала на дороге, когда я ушел вслед за ним. Потом мы простились. И он лишь посылал мне весточки — как у него шли дела и где. Он провел зиму в Кер Велле, как и собирался, а я — я собрал старых друзей, мой господин, знакомых тебе людей. Я не терял времени даром — на дорогах и в холмах, и в излучинах реки: я был в Донне и в Бане, и в прочих подобных местах, я посылал людей в Кер Лел.

— …Сбирая их моим именем?

— А что иное смогло бы их поднять? Да, твоим именем. Но мы вели себя тихо, господин, и немногое совершили во имя твое, получая вести от арфиста из самого Кер Велла, когда ему удавалось пересылать их нам. А потом он покинул замок — бежал, и Эвальд шел по пятам за ним, потом пришло известие, что он мертв, убит, а Эвальда не стало позже — он погиб лишь сегодня утром. Наш человек проезжал мимо его лагеря и принес известие, что люди Эвальда считают его мертвым, опасаясь сообщить о дальнейшем… при такой грозе… — Кэвин перевел дыхание и снова схватил Нэаля за руки. — Сегодня днем они вернутся в Кер Велл обездоленными и лишенными вождя; Кер Велл снова твой. Теперь ты не можешь отрицать этого. Люди готовы идти за тобой — Фиграл и Кадок, Друв и Оган, и многие другие…

— Ты не имел права! — Нэаль стряхнул с себя руки Кэвина и встал, и расправил плечи, расчищая вокруг себя пространство, и замер под напряженными, изумленными взглядами собравшихся — Лонна и других, и обернулся, чтобы посмотреть на Барка, навстречу завывающему и хлещущему ветру, от которого слезились глаза. И наконец он перевел взгляд на Кэвина, который взирал на него снизу вверх, израненный и потрепанный, покрытый такими шрамами, от которых его уберег бы хутор, не знавший никогда войны, и сердце Нэаля содрогнулось, и покой покинул его безвозвратно. И то был не удар грома, хоть раскаты его и были слышны, то было внезапное прозрение, что жизнь и смерть шли в мире без него, что люди жаждали того же, что он сам когда-то любил. Он почувствовал себя обделенным, ибо в грозовых сумерках все показалось ему менее прекрасным, чем прежде. Вокруг хутора лежала мгла, которой он прежде не замечал. На лицах обитателей виднелись пятна и изъяны, которых раньше тоже он не видел. И слезы хлынули из его глаз, и ветер сдувал их со щек.

— Ну что ж, нам пора в путь, — промолвил он и помог Кэвину подняться. Не просто было посмотреть в глаза остающимся, но он должен был это сделать — взглянуть в спокойное лицо Барка, чья рыжая грива развевалась на ветру, и на Эльфреду, чьи золотые косы были неподвижны и при сильнейшем ветре, на Шелту и непоколебимого Лонна, на Скагу, чье узкое личико за прошедшие годы оформилось уже почти в мужское.

— Мне надо позаботиться кое о чем, — сказал им Нэаль. — Как волку и лисам, пришло свое время. И ланка ушла. Теперь в холмах они будут охотиться друг на друга.

— Тебе понадобится пища, — промолвила Эльфреда.

— Если вы позволите, — прошептал Нэаль и взглянул на Барка, — если вы позволите… Банен…

— Не сомневаюсь, что она понесет тебя, — ответил Барк. — А если она согласится, то пусть делает, что хочет.

— Мне нужен мой меч, — сказал тогда Нэаль и отвернулся, не в силах больше смотреть на Барка и Эльфреду. — Пойдем в дом, — он обнял Кэвина. — Там есть хлеб и эль.

И они пошли. Слева от Нэаля оказался Скага, а справа — Кэвин, и он положил свою левую руку на плечо Скаге, но юноша опустил голову и ничего не сказал ему, совсем ничего, а гром все грохотал над хутором, и ветер срывал охапками молодые листья с дуба.

Они вошли в дом — в тепло и деловую суету, где было питье и хлеб, и остальное, необходимое, чтобы насытить двоих и более людей. Нэаль подошел к камину и взял из угла свой меч, но он не стал вынимать его из ножен и осматривать клинок. И ножны, и перекрестие были покрыты пылью. Возможно, в него пробралась и ржавчина здесь у очага. Но он не смел обнажать меч в доме Барка и Эльфреды. Дермит принес ему остальные вещи, которые были при нем, и вместе со Скагой, Лонном и Дермитом он занялся ими, пока Кэвин, дрожа от усталости, крошил и клал в рот пищу. Плаща у Нэаля не осталось, поэтому он надел свою старую теплую куртку, повесил пыльный меч через плечо и вышел на пронизывающий ветер искать Банен в амбаре.

— Я пойду с тобой, — закричал ему вслед Скага, выходя за ним.

— Нет, — откликнулся Нэаль. — Оставайся в тепле. Помоги Эльфреде. Я не уйду, пока не повидаюсь с тобой. Оставайся в доме.

Раздался раскат грома. Нэаль повернулся и побежал, минуя ворота, вниз по холму к амбару и скорее внутрь, где можно было укрыться от ветра и где тепло пахло сеном и лошадьми.

— Банен, — прошептал он, подходя к ней в полумгле конюшни. Он принес уздечку, которая была на ней, когда она пришла к ним. Нэаль потрепал лошадь по шее, а в ответ она ткнулась ему в грудь, и стоявший рядом пони тихонечко заржал.

— Банен, — повторил он, — Банен.

— Жестокий, — пропел тоненький голосок.

Он обернулся, став спиной к кобыле. На пони сидел Граги и посматривал на него сквозь прутья соседнего стойла.

— Жестоко брать Банен. Жесток Кэвин, уводя своего господина. Ибо есть ли где мир и покой, человек? Никогда его не будет для Кэвина, никогда его не найдет Банен, нигде его не отыщет Кервален. О, не уходи!

— Если бы я мог, — Нэаль успокоился и снова начал поглаживать Банен. Руки у него все еще были холодны от ветра. Он просунул узду в рот Банен и заправил ей за уши удила. Она повернула голову и мягко подтолкнула его в грудь, всхрапнув, когда темная фигура вдруг опустилась перед ними на перекладину.