Питер Дэвид - Сэр Невпопад и Золотой Город

Люди из сопровождавшей меня свиты уходили в разных направлениях, большинство — в обществе привлекательных молодых женщин. Леди Кейт крепко держала меня за руку и куда-то уверенно вела, что было очень хорошо, потому что, предоставленный сам себе, я блуждал бы по замку до самого Судного дня. Кейт говорила тихим грудным голосом, в котором звенел восторг. Она была очаровательным, живым созданием. И умным — это я видел по ее взгляду. И конечно, занервничал. Большая часть зла в моей жизни досталась мне из рук умных женщин, и в душе я надеялся, что леди Кейт окажется лишь немного умнее полной дурочки. Должен признать, для мимолетного приключения я предпочел бы какую-нибудь пустоголовую куколку. Но если предполагается, что человеческое существо должно постоянно находиться со мной рядом или лучше у меня за спиной, тогда женщина с кое-какими мозгами в голове была бы неплохим подспорьем. До тех пор, пока она не начнет употреблять их на то, чтобы как-нибудь обдурить, или ограбить меня, или превратить мою жизнь в ад, что случалось со мной всякий раз, начиная со встречи с самой первой женщиной, которая стала моей.

Звуки смеха и веселья доносились до нас, и я с надеждой спросил:

— Может, сначала поедим? Пахнет очень вкусно…

— Поедим? — недоверчиво переспросила она своим низким голосом, словно я предложил взобраться на самую высокую башню, раскинуть руки и подпрыгнуть в надежде, что мы полетим. — Любовь моя, сначала надо тебя вымыть. Ты пахнешь битвами и дорогой. Как же ты выйдешь к своим придворным в таком виде? — Прежде чем я успел выразить согласие или несогласие, да и вообще молвить хоть слово, она продолжила: — Я увидела твой караван еще на подходе и взяла на себя смелость приготовить тебе ванну. Я ведь правильно поступила?

Мне это понравилось.

— Правильно, леди Кейт.

Она остановилась, взяла меня за руки и соблазнительно улыбнулась.

— Назови меня по-другому.

— Что? — Я начал беспокоиться.

— Как ты меня всегда называешь, когда мы вдвоем.

Во рту у меня пересохло. Я натура не то что романтическая, но даже не слишком приятная в обращении. Мне было трудно представить, что я, оставаясь в здравом рассудке, мог придумать какое-то ласковое имя для этой женщины, да и для любой другой. Но я сделал попытку взять самое простое, что приходило на ум.

— Правильно, любовь моя.

Лицо Кейт осветила широкая улыбка, она кинулась ко мне и крепко поцеловала. Знаете, это был просто поцелуй, но ее страсть оказалась обжигающей. Если бы я был из дерева, то превратился бы в пепел за долю секунды. Однако благодаря усердию губ Кейт одна часть моего тела точно стала твердой, как дерево.

Кажется, она этого не заметила, но улыбнулась чарующе и отвернулась, потянув меня за руку. Я пошел за ней на сей раз с еще большим трудом, чем обычно.

Ее восторг, чистую радость оттого, что я рядом, нельзя было не заметить. Кейт двигалась впереди меня чуть ли не вприпрыжку. Это было в своем роде приятно, хотя и слегка утомительно.

— Я так переживала, пока тебя не было, Невпопад, — болтала Кейт. — Каждый день, каждый час я думала о тебе. Мне казалось, тебя нет целую вечность. Но я всегда знала, что ты вернешься. Никто не может победить тебя, любимый. Ты непобедим.

— Ну да… Ламалос тоже так о себе думал, — отважился я заметить. — Значит, я должен быть осторожен, чтобы не совершить ту же ошибку.

Но Кейт лишь беззаботно покачала головой и повела меня дальше по коридору, потом вверх по короткой лестнице. Я уже начал спрашивать себя: может, она водит меня кругами, чтобы запутать или поразить мое воображение?

— Ты никогда не совершишь такую ошибку, Невпопад. Ты гораздо отважнее, чем Ламалос. Поэтому ты и смог его победить — он не предполагал, что наш план окажется настолько дерзким.

— Да-да, отчаянно дерзким, — поддержал я.

Кейт ввела меня в комнату, и я сразу почувствовал, как в ней тепло. Здесь стояла огромная ванна, приготовленная для меня, и от воды поднимался пар. На столе рядом были разложены огромные полотенца. В комнате никого, кроме нас, не было. Солнце светило через одинокое окно высоко в потолке.

— Ванна готова, мой мироначальник, — произнесла Кейт, поклонившись. Она двинулась к другой двери, не отводя от меня взгляда. — Скоро прибудут слуги, чтобы помочь тебе мыться — потереть спинку и все такое.

— Отлично, — сказал я, и Кейт закрыла за собой большую деревянную дверь.

Ничто так не манит уставшее тело, как ванна. Мне казалось, что я ехал верхом целую вечность. На теле не было ни одного места, не покрытого грязью или ссадинами, натертыми седлом, и, хотя я до сих пор не представлял, как меня угораздило здесь оказаться, в одном я был уверен: в этой ванне я останусь навсегда.

Однако было одно дело, которого я никак не мог откладывать. Побыть засохла, спеклась на лице, и большая ее часть отвалилась. Все же кое-что еще оставалось, и я мог только догадываться, насколько жутко она сейчас выглядит. Я взял полотенце, хорошенько его намочил и протер лицо. Это заняло несколько минут, но вскоре вся голубая глина сошла. Глянув в зеркало на столе, я увидел, что корни бороды остались голубыми. Наверное, проще всего будет сбрить растительность на лице.

Я стянул грязную одежду, бросил ее кучей на полу и встал в ванну. Она действительно была горячей. Я очень осторожно сел, постепенно давая телу привыкнуть к высокой температуре воды. Вода поднялась мне до середины груди, и, ощущая себя в покое и безопасности, я почесал грудь.

Тогда я и почувствовал его. А потом увидел.

Сначала я решил, будто это твердый комок под кожей, и на один жуткий миг подумал, что это опухоль, знаменующая начало чумы, или оспы, или какой-нибудь другой страшной болезни, мне не известной.

"Здорово! Вот так у тебя всегда — получить все и тут же умереть!"

Но потом пальцы начали ощупывать четко обозначенные края, раздвигая волосы на груди. Этот комок с твердыми краями располагался прямо посреди груди, в нескольких дюймах книзу от ключиц. Мне было не наклонить голову, чтобы рассмотреть его. Через миг, однако, я все понял. Комок был покрыт не кожей, а каким-то другим материалом.

Встав, я потянулся за ручным зеркалом, лежавшим на столе, и повернул его так, чтобы видеть свою грудь. И разинул рот, едва веря тому, что увидел.

Там был алмаз. Алмаз, который сиял, как огонь. Тот самый алмаз, который я вытаскивал у Шейри после того, как она стащила его у Беликоза. Алмаз, хозяином которого я считал только себя и о котором думал, умирая посреди Трагической Утраты.

Алмаз сидел у меня в груди.

Такого не могло быть. Никак не могло. Не было такого способа ни в небесах, ни в аду, каким можно было бы алмазу поселиться у меня на теле. Я потянул за него, надеясь, что он просто приклеен как-нибудь, вроде украшения. И оказался не прав. Я дергал и толкал этот алмаз и ругался, осознав, что проклятый камушек просто прирос ко мне. Прирос. Он как-то соединился с моим телом, и кожа облегала его со всех сторон и сливалась с ним. Я мог вырвать его из своей груди не больше, чем оторвать себе руку или выковырять глаз.