Дэвид Кек - Небесное Око

Гермунд остановился, чтобы перевести дыхание:

— Здесь в Гесперанде, в самом сердце Эрреста, правил герцог Эоркан. Он не пошел на войну. Народ уговорил герцога остаться, люди не желали лишаться защиты. Одним словом, были тысячи самых разных причин. В замке у герцога была стража. Одного из воинов той стражи звали Сейвин. У него был брат. Он отправился на юг!

Несмотря на ревущую бурю, Дьюранд старался ничего не упустить из сбивчивого рассказа скальда.

— Нам надо где-нибудь укрыться! — закричал Гермунд, но Дьюранд хотел знать, чем заканчивается легенда. Сам Гесперанд пытался прервать рассказ скальда.

— Что было дальше? — взревел Дьюранд, перекрывая голосом свист ветра.

— О Господи, — покачал головой Гермунд. — Сейвин с братом были очень близки. Они вырезали копья из ствола одного и того же ясеня и, взрезав ладони, на крови поклялись в дружбе и верности.

Тучи полностью затянули луну, погрузив мир во тьму. Дьюранд слышал доносящиеся из лагеря крики людей и ржание лошадей. Ветер трепал волосы, рвал плащ с плеч.

— Боги, — взмолился Гермунд.

— Говори!

— Младший брат отправился на войну. Никто не знал, в сколь тяжком положении оказалось Великое царство. Войска Гештара… Войска невольников с покоренных земель. Марагрим. Ненгур. Ротгар. Воины, ревущие, будто дикие звери. Бубнящие себе что-то под нос великаны, ползущие по земле на четвереньках, словно скот. Невиданные твари, которых никто прежде не видел, словно явившиеся из ночных кошмаров. Трюмы кораблей скрывали десятки тысяч этих бестий, диких животных, призраков, рабов. Дружины Аттии подходили к полю боя разрозненными, по частям, и гибли. В основном, полки состояли из воинов Эрреста. Но никто не знал о том, что творится. Сыны Гештара опутали поле битвы непроглядной завесой тьмы, — скальд поморщился. — Тайные Повелители… Они тоже ни о чем не знали. Они ждали вещих снов, но вместо грез приходило забытье. Они склонялись над ртутной амальгамой в надежде узреть, что происходит, но видели лишь отражения собственных длинных бород. И все же копье Сейвина приоткрыло завесу тайны.

Дьюранд склонил голову, чтобы яснее слышать заглушаемый ревом ветра голос скальда.

— Дьюранд, копье плакало. По ясеневому древку бежали кровавые слезы. Это была кровь брата Сейвина и рабов Гештара. Сейвин понял, что его брат и добрая половина Сынов Атти находятся в страшной опасности. И что еще хуже, они находились на расстоянии трехсот лиг от Сейвина, готового бросить на чашу весов собственную жизнь. Сейвин кинулся к герцогу Эоркану и показал ему кровоточащее копье, и герцог призвал Тайных Повелителей. Это сейчас они стали героями легенд, а в те времена их мог найти любой человек благородного происхождения. Тайные Повелители воззвали к изначальным силам и сплели великое заклинание, которое должно было перебросить герцога Эоркана и пять собранных им полков на поле битвы в трехстах лигах от Гесперанда, — Гермунд попытался закрыться плащом от ветра. — Но все пошло не так, как было задумано. Страшные клятвы приковали герцога и его войско к его же владениям. Повелители допустили в заклинании ошибку, и вместо того, чтобы переместить Эоркана с войском на поле боя, они вырвали Гесперанд из полотна мироздания. Это было в месяц жатвы. Стояла полная луна, входящая в новую фазу, — Гермунд ткнул пальцем вверх. — Когда Повелители закончили заклинание, Эррест содрогнулся.

Раздался грохот и ветер стих. Над Боуэром повисла тишина. Гермунд оглянулся на раскинувшуюся вдали деревню, потом, задрав голову, посмотрел на замок. По долине бегали люди. Пытаясь привести лагерь в порядок, они поднимали шатры и палатки, сорванные порывами ветра.

Гермунд коротко рассмеялся. Дьюранд покачал головой.

— Об остальном мало что известно. Думаю, начиная именно с той ночи, когда было произнесено заклинание, появился обычай каждые семь лет проводить здесь турнир. Но зачем он проводится, не знает ни один из ныне живущих. Быть может, турнир у замка прекрасной Дамы — отзвук событий давно минувших дней?

Дьюранд вспомнил слова Сейвина — "Меня ждет моя дама". Что же здесь произошло?

— Говорят, герцог Эоркан и поныне скачет во главе своего войска и его место в Великом Совете остается свободным. Вот только он и его войско обратились в призраков. Заклинание вырвало Гесперанд из сердца Эрреста. И теперь герцогство то появляется, то пропадает. Иногда здесь найдешь лишь руины, а иногда — замок и людей. Впрочем, не надо забывать, что даже младенцы в этих землях старше самых древних стариков в Аттии.

Тучи рассеялись, и Боуэр вновь заливал свет луны.

— Гермунд, скажи, отчего ты так испугался, когда меня увидел?

— Заклинание сплели здесь, — скальд словно пропустил вопрос мимо ушей. — Здесь его центр, его средоточие. Страшное заклинание, потрясшее основы мироздания. Я и представить не могу, что за силы надо иметь, чтобы его сплести, — Гермунд помолчал и добавил. — На каждом турнире в Боуэре обязательно кто-то гибнет.

Дьюранд медленно кивнул. Страшное заклятье, висевшее над герцогством, обряд сбора урожая — все это было неразрывно связано со смертью. Он вспомнил полное ярости лицо Сейвина — воина, пытавшегося воспротивиться собственной судьбе, злому року. Гесперанд был полон тайн и загадок.

О герцогстве ходило немало легенд. Дьюранд слышал о людях, которым удавалось живыми и невредимыми пересечь проклятые земли. Кто-то видел одинокие развалины в зеленых лугах, кто-то стены замков и снующих вокруг них людей. Обитатели Гесперанда были обречены жить здесь до скончания веков: стоило им ступить на землю смертных, и их тела обратились бы в прах.

— Гермунд, — Дьюранд замялся. — Прости меня, я был груб с тобой. Я многое повидал, — он шумно втянул носом воздух. — Я уже не тот Дьюранд, что расстался с тобой в Торментиле.

— Слушай…

— Присоединяйся к остальным, если хочешь. А мне надо подумать.

Дьюранд побрел прочь от лагеря, замедлив шаг на гребне холма рядом с тем местом, где стояла Владычица со своей свитой. Священники говорят, что Сын Зари и Владыка Преисподней наполняют души людей гордыней, жадностью и страхом, заставляя раз за разом творить подлости, покуда человек полностью не свернет с пути истины.

Но у человека есть и привилегия, которую не отнять никому. И эта привилегия — право на выбор.

— Мой верный Гутред, — произнес в темноте чей-то голос, — желает знать, отчего ты бродишь в темноте один.

Дьюранд вздрогнул. Отблески далеких костров осветили грубые черты лица обратившегося к нему воина. В десяти шагах от Дьюранда стоял Конзар, подбрасывая в руках камешек.

— Ты славно сражался со стариной Оуэном, — сказал он. — Тебе повезло. Если бы ты сразу заметил кинжал и перехватил его, ты бы выставил Оуэна дураком и нажил бы себе врага, — капитан выдержал паузу. — А наживать себе врагов — ошибка.