Ярослава Кузнецова - Золотая свирель

— А куда он бегал, Левкоя? Как та страна называлась? Ирия?

— Ирея. Ирея Черная. Это, милая, по ту сторону Кадакара, у идолов поганых, что о г ненному черту молятся.

— Там волшебники живут?

— Почем мне знать. Можа, волшебники, можа, нахлебники. Неучен наш бродяга оттеда приехал. Как был дурак, так и остался.

— Ирея, — повторила я. — Черная Ирея.

Если Райнара и ее книга мне больше не доступны, поеду в Ирею. Как отец. И стану волшебницей. Стану. Стану!

— Тю… — Левкоя ткнула в меня трубкой. — Глаза-то как замаслились. Вижу, дурь тебе в башку пришла.

— Не хочу замуж, хочу стать магичкой. Как отец.

— Да кто ж тебе сказал, что он мажик? Видали мажика! Он там, небось, только в кости жулить и научился.

— Ты не знаешь, где он, Левкоя. Может он уже великий волшебник.

— Э! Где этот великий волшебник? Что ж евонная мамка в земле ковыряется да бол я щих пользует, вместо чтоб на перине пуховой лежать? Что ж евонная женка в скиту сидит, белый свет ненавидит? А дочка ево н ная — в девках, а скоро уж в перестарках?

Я надулась. Может, отца давным-давно и в живых-то нет…

— Не дури, внуча, — Левкоя понизила голос. Глаза у нее потемнели, и глянула из них т а кая усталость, что у меня голова поникла и кулаки разжались. Забытый скребок оставил на ладони глубокую ребристую вмятину. — Одна ты у меня. Я ж тебе добра хочу, негоднице. Найдем мы тебе парня пригожего, доброго. Плечо тебе надобно, плохо, знаешь ли, бобыл и хой жить. Уж поверь старухе. Мне немного осталось, а ты одна не выдюжишь. Кость у тебя тонкая, в ма м ку. А будешь за мужниным плечом, как за каменной стеной, тогда и книжки свои вумные читай. И никто те слова поперек не скажет, ага. Да и где это видано, чтоб девка во л шевать могла? Пока ты девка — никакой волшбы. Таков уж порядок. Так что забудь про кор о левну, про дурь ее заморскую, а лучше бабке своей помоги. У тебя ручки умелые, а сердце доброе, люди т а ких любят. Вот к вечере…

Грянули во дворе копыта, что-то залязгало, загремело. Окрик. Лошадиный всхрап.

Никогда я не видела, чтобы Левкоя так бледнела. Она стала ноздревато-белесой, как поплывшая по весне снежная баба. Пальцы у нее свело, трубка выпала, рассыпав по столе ш нице тлеющий табак.

В сенях грохнуло, простучали шаги. Я вскочила, сжимая словно оружие несчастный скребок. Дверь распахнулась, в горницу ворвалась Каланда. За ней ввалился еще кто-то. Звон мета л ла, скрип кожи, топот, голоса…

— Лехта! Араньика! Ахес эхперарте!

Она откинула плащ, сбив полой кочергу и совок для углей, протянула мне руки. За м шевые перчатки, в специальных разрезах на пальцах вспыхивают камни. Два золотых с эм а лью запястья прихватывают рукава. Сверкающие кудри, ясные глаза, улыбка как цв е ток. Еще шаг — рука в перчатке крепко ложится мне на пл е чо.

— Вамох а тода приса!

Уходя следом за принцессой, я оглянулась. Левкоя сидела бледная, будто соляной столб, а перед ней на столе дымился черный пепел.)

Чувство вины разрушает. Затягивает в топи прошлого, увлекает бесконечной игрой в упущенные возможности. «Если бы я тогда сделал то, если бы сказал это… если бы свернул направо, а не налево… если бы послушался старших…» Чувство вины — наркотик, такой же упо и тельный как жалость к себе, только, может, чуть более горький. Там рядышком еще одна пакостная трясина — самоунич и жение. Та, что пуще гордыни.

Гордынька?

Вот-вот. Она самая. Запомни их по именам, Лесс. Эти топи никогда не давали ни до б рых ростков, ни цветов, ни плодов — ничего живого. Это плесень и ржа, гниль и тлен. Это провалы в По л ночь.

Неправда. Это опыт. Вспоминая и размышляя, я делаю выводы. Чтобы потом не с о вершать подобных ошибок.

Вспоминая и размышляя — да. Но не упиваясь этим. Не щекоча воспоминаниями зас о хшие раны. Маг безжалостен, Лессандир. В первую очередь — к себе.

Не щекочу я ничего! Просто вспоминаю.

А теперь ты оправдываешься.

…

Тихий, переливающийся аккорд, словно дрогнула гроздь колокольцев.

— Малявка! — шепотом. Горячие пальцы принцессы стиснули мою руку.

Длинный, громоздкий, в чешуе огненных бликов — Эрайн выплыл из ночи как боевая галера. Звенящий шелест лезвий. Шаг тяжел, но бесшумен.

Лессандир. Ты звала. Рад тебя видеть.

Ты опять залез ко мне в голову без предупреждения, Эрайн.

Скрытность — та же гордынька, Лесс.

Руки его сложены на груди, голова опущена. Отсвет костра рыжим шелком кутает острия и зазубрины. Едва заметный поворот — свет располосован в мелкие клочья, осыпае т ся искрами с черных лезвий. В глазах у меня пляшут зигзаги тьмы и золотые вспышки. Эрайн прекрасен, как к о рабль под парусами. Как солнце. Как тысяча звезд.

Спасибо.

Что?

Тебе приятно на меня смотреть, Лесс. Как тому парнишке, твоему другу. Где он, кст а ти? И кто это с тобой?

Ратер в городе. А это Мораг, дочь Врана.

О!

Пауза. Мантикор глядит на принцессу глазами полными тьмы. Кромешной тьмы, в них даже огонь не отражается.

— Что он на меня так уставился? — Мораг положила ладонь на рукоять меча. — Если он кинется, я ему голову снесу.

— Не надо, миледи. Не кинется.

— Тогда говори с ним, что ты молчишь?

— Малыш, — попросила я. — Сядь, пожалуйста, там. За костром.

Скажи дочери Врана, что я ее не трону.

— Малыш говорит, что он не тронет ни тебя, ни меня.

— Скажи ему, что я его тоже не трону. Пока он пристойно себя ведет.

Мантикор по ту сторону костра со звоном тряхнул головой и ухмыльнулся. Двухдю й мовые клыки несомненно добавили ему блеска.

У Врана храбрая дочь. Похожа на него. Такая же задира.

— Ты ему нравишься, — сказала я. — Говорит, ты похожа на Врана.

— Он молчит.

— Я слышу его мысли, а он слышит мои. Ты можешь поговорить с ним, а отвечать он будет через меня.

Мораг убрала руку с меча и выпрямилась.

— Я хочу увидеть своего отца, слышишь, мантикор? Малявка хвасталась, что ты ко л дун и друг Врана. Позови его сюда или отведи меня к нему. Это моя просьба. Что ты хочешь за это?

Некоторое время Эрайн молчал. Было не понятно, куда он смотрит — то ли на Мораг, то ли на меня, то ли в огонь.

— Ты слышал? — не выдержала я.

Он медленно кивнул — колыхнулся сноп лезвий.

Слышал. Лесс, неужели ты думаешь, что Вран не знает о существовании собственной дочери? И только поэтому до сих пор не встретился с твоей подружкой?